Светловский, немного поколебавшись, наган отдал. Засунув наградное оружие в карман, Сазонов направился к выходу. У самой двери его остановил небольшого роста коренастый пациент госпиталя c черной повязкой на глазу. Между ними состоялся короткий и не очень дружелюбный разговор. Сазонов, глядя исподлобья на оппонента, демонстративно держал правую руку в кармане с револьвером. Когда он выходил, человек с повязкой на лице со злостью посмотрел ему в спину. Светловского этот момент не мог не заинтересовать.
– Чем вам насолил гражданин Сазонов, больной? – спросил он, постаравшись вложить в слова все свое добродушие.
Но одноглазый и его одарил недобрым взглядом.
– Не ваше дело! Лучше скажите, откуда здесь взялся этот Сазонов?
– С лесного склада, что на Переслановской… Так и не ответите на мой вопрос?
Похожий со своей повязкой на пирата гражданин лишь отмахнулся с хмурым видом.
– Кто это? – спросил Светловский у врачихи, когда больной скрылся за углом коридора.
– Артемов Игнат, участник походов против белогвардейцев. Лечит старую рану.
– Где живет?
– Сейчас скажу… Куликовская, дом бывшего мещанина Комарова.
Выйдя наружу, мы направились вверх по Базарной. Я помалкивал, молчал и Светловский. Размахивая по привычке при ходьбе правой рукой, он хмурился и думал о чем-то своем. Потом произнес:
– Не нравятся мне этот Сазонов, Данила. Держится уверенно, но будь я проклят, если он не врет. Есть в нем что-то от офицера, не от унтера, а именно от офицера – твердый взгляд, манера держаться, осанка. Усы он мог себе наклеить, одежду и обувь позаимствовать… Нет, Маркин должен устроить слежку за этим субчиком.
Войдя в здание милиции, он направился к начальнику милиции, а я поднялся наверх, чтобы повозиться с картотекой. Глядишь, отыщется в бумагах не только адресок Большого, но и фотоснимок этого беспалого громилы.
К некоторым карточкам были приклеены листки с кратким изложением бандитских похождений. Так, бандит Серых с шайкой вооруженных грабителей попытался в ночь на 2 мая 1910 года через окно проникнуть в дом купчихи Терпуговой. Та не испугалась, взяла топор и грохнула Серого по темечку, лишив его чувств. Бандит по кличке Сурок с двумя приятелями в августе 1911 года поздно вечером нагрянул в транспортную контору Богданова. Захватив кассу, грабители бросились наутек, но Сурку не повезло – он был схвачен и сильно избит. Бандит по кличке Кабан вломился в 1912 году в дом мещанина Гурова, затребовал 50 рублей и бутылку водки. Получив деньги, он выпил на кураже всю бутылку и свалился пьяным под стол. Мещанка по кличке Отрава призналась в 1912 году в отравлении нескольких мужчин, которые имели несчастье опостылеть женам. Любопытно, что нелюбимых жен она травить категорически отказывалась, объясняя это тем, что такие жены живучи как кошки, что на них не действует даже яд тарантула.
Внезапно в кабинет влетел Светловский.
– Данила, возьми ручку, чернильницу, бумагу и быстро вниз!
Я схватил все, что надо и выскочил из кабинета. На лестнице Светловский пояснил мне, что на территории лесного склада произошла перестрелка.
– Обошлось без жертв? – поинтересовался я.
– Узнаем все на месте. Что там у тебя с картотекой? Нашлась карточка Большого?
– Пока ничего, Григорий Иваныч. Надо бы продолжить поиск.
– Продолжишь, но попозже.
Сев в дежурную пролетку, мы через несколько минут въехали на огороженное пространство лесного склада. У конторы нас уже поджидал Левицкий. Шагая туда-сюда, он озабоченно разводил руками и покачивал головой. Когда мы спрыгнули с экипажа, он, не дожидаясь вопросов с нашей стороны, зачастил:
– Товарищи, это невообразимый ужас! Не успел Сазонов вернуться и заняться своим делом, как на склад пожаловал этот мужик с повязкой на глазу. Спрашивает у меня, где найти Сазонова. Ничего не подозревая, отвечаю ему, что в столярной мастерской. Он пошел туда и давай стрелять!.. Боже, я в полном недоумении! Кто этот человек? Что ему сделал товарищ Сазонов?..
– Чем же все кончилось? – спросил Светловский – Есть жертвы?
– Да в том-то и дело, что убиты оба! – заныл заведующий лесным складом. – К тому же шальной пулей ранен товарищ Погорелов.
Когда я записал показания, мы прошли все вместе мастерскую. Нападавшим оказался одноглазый пациент госпиталя. Одетый в военную гимнастерку и галифе, Артемов лежал на боку вблизи от входа с зажатым в правой руке наганом. Его единственный глаз смотрел в сторону противоположной стены, на которой были развешаны плотницкие и столярные инструменты. Его крепкое тело было изрешечено пулями, а погиб он, скорее всего, от той, которая пронзила ему легкие. Сазонов полулежал у дальней торцевой стены, также сжимая в руке оружие. Его глаза были закрыты, на лице застыло выражение твердой решимости.
Я описал на листе положения тел и ранения. Осмотрел Погорелова, пожилого человека с бакенбардами и большими висячими усами, и внес несколько слов относительно характера его ранения.
– Кто расскажет о перестрелке? – cпросил Светловский у собравшихся рабочих мастерской. – Слышались ли какие-нибудь выкрики?.. Соперники поносили друг друга?
– Адамыч, возьми слово, – проговорил Левицкий. – Расскажи все честь по чести, чтобы не осталось никаких недомолвок.
– Что ж, рассказать можно, – отделившись от толпы, сказал высокий щуплый старик. – Столяр Кутепов, кто не знает. Ну, так вот. Все были заняты работой, когда одноглазый вошел в мастерскую. Он не задал ни одного вопроса, просто оглядел помещение и, увидев Сазонова, выхватил из кармана револьвер. Cазонов, занимаясь полировкой бруса, его не заметил. Тогда одноглазый знаком показал мне толкнуть его, что я и сделал. Завидя вошедшего, Сазонов уронил брусок и схватился за свой револьвер. Тут и началась пальба. Засвистели пули, все мы, от греха подальше, попадали на пол. Я слышал, как одноглазый громко крикнул: «Сдохни, собака!» Прозвучало еще несколько выстрелов, и наступила тишина. Потом обнаружилось, что с жизнью расстались оба.
Поблагодарив Кутепова и обезоружив убитых, Светловский вызвал меня наружу.
– Мне думается, дело было так. Сазонов когда-то кровно обидел Артемова. Возможно, случилось это на фронте. Увидев старого недруга в госпитале, Артемов решил мстить и мстить незамедлительно. Уйдя из госпиталя, он прихватил дома револьвер и отправился на лесной склад. Как действовал здесь отчаянный мститель, мы знаем.
– Это ж надо, какая в нем бурлила ненависть! – покачал я головой.
– Да, бывает такое. Помню, в Петроградском Угро служил один боец по фамилии Безвестных. Тихий такой, исполнительный и в быту скромняга: посмотрит на девушку и краснеет до ушей. В перестрелках и задержаниях участвовал постоянно, ничего не скажешь, но на рожон не лез. Однажды ему донесли, что в одном из ресторанов развлекается бандит по кличке Порох, когда-то крепко избивший и унизивший его. Ни секунды не раздумывая, Безвестных в одиночку ворвался в ресторан и разрядил всю обойму в своего заклятого врага. Сам получил тяжелое ранение, но месть свою удовлетворил сполна. Здесь похожий случай, хотя, конечно, всего мы не знаем. Надо подробнее разузнать об Артемове: где служил, как служил, при каких обстоятельствах потерял глаз.
Побыв еще какое-то время на территории лесного склада, мы сели в пролетку и поехали на Куликовскую. Жена Артемова, узнав о его кончине, горько зарыдала. Нам стоило немалых усилий успокоить безутешную женщину. Всхлипывая и утирая слезы платком, она рассказала, что муж служил на деникинских фронтах, был в плену, при допросе лишился глаза, сумел бежать.
– Муж делился с вами подробностями пребывания в плену? – cпросил ее Светловский. – Может, упоминал имена тех, кто допрашивал его, описывал их внешность?
– Нет, – отвечала вдова. – Игнат не любил говорить об этом. Только раз или два настроился было поведать мне о своих мытарствах, да махнул рукой, отказался бередить раны.
Возвращаясь на Коммунальную площадь, Светловский заметил:
– Вывод, Данила, напрашивается сам собой: Артемов отомстил одному из тех, кто с пристрастием допрашивал его. Мнимый Сазонов, как я и предполагал, офицер, белогвардеец!.. Раздобыл себе паспорт и устроился в Петродаре. Сейчас же пошлю за Левицким, пусть объяснит, где он откопал этого работничка.
Глава 19
После допроса помзаввсеобуча Лаврова, которого, в конечном счете, отпустили на все четыре стороны, я снова засел за просмотр картотеки и занимался этим до вечера. Нашлись карточки двух беспалых бандитов, один погиб при налете на ювелирный магазин, другой кончил свои дни на каторге! О главаре "синих", к сожалению, никаких сведений не сохранилось. Возможно, они просто были украдены.
В сторону бывшей Дворянской я зашагал, когда от домов уже протянулись длинные тени. Вечер был теплым, по пути даже пришлось снять бабочку и расстегнуть ворот рубашки.
Популярный пункт питания и на этот раз оказался забитым под завязку. В той его части, где надрывался граммофон, сидела шумная компания молодых людей. Узколицый Алекс, на мою удачу, был среди них. Я поискал глазами свободное место и приткнулся к подвыпившему cубъекту, который только что распрощался со своим пьяным приятелем.
– Слабак! – говорил он с презрением в адрес ушедшего, наливая себе в граненый стакан чего-то горячительного. – Не можешь пить, не мучай пробку!.. Топай до хаты, а то развалишься на полу как кобель! Однова уж здесь растянулся, еле доволок до извозчика.
– Я присяду? – обратился я к нему, опустив руку на спинку стула. – Или еще кого-нибудь ждешь?
– Не-а, – помотал он головой. – Падай!
Ему было не больше тридцати, лицо скуластое, нос широкий, лоб низкий, в морщинах. Одет был в черный поношенный сюртук, белую косоворотку, темные полосатые штаны, на ногах красовались сбитые ботинки.
Я присел и в ожидании официантки стал поглядывать по сторонам, не упуская из вида Алекса. А в той стороне, где он сидел, шум и гам усилились. Видимо, у кого-то был день рождения, звучали поздравления, пожелания здоровья и долгих лет жизни.