Спасательная записка упала на пол, как и Картер, потеряв способность стоять на ногах. У него снова ничего не вышло. Он делал все так осторожно и обдуманно, но в итоге псих всё равно оказался на шаг впереди.
— Жаль, конечно, что ты так рано проснулся. Я хотел закончить со всем пока ты спишь. — Ной сделал шаг вперед, от чего Картер тут же поднял испуганные глаза.
— За..закончить с чем? — уточнил бледный юноша, хотя и так прекрасно знал, о чем говорит псих.
— Братик, я ведь тебя предупреждал и не раз. Всё же, без ног тебе будет куда лучше. Я буду всегда носить тебя на руках, разве не здорово? — убийца говорил с такой счастливой улыбкой, будто отрезание человеческих ног для него увлекательнейшее занятие на свете, а не чудовищное деяние.
— Да.. наверное. Так и правду будет лучше, — опустив голову, вяло усмехнулся Картер.
Ной подошёл к юноше, смотря на свою сидячую жертву сверху вниз. Псих знал, что Картер полностью в его власти. Он знал, что может делать со своим братом все, что хочет. Но вот то, что парень не собирался сдаваться, убийца не ведал, и потому, подойдя слишком близко, был взят на прицел, не успев отреагировать.
Картер, ожидая приближения психа, готовился. Готовился нанести удар. Как только убийца подошёл достаточно близко, Картер резко вонзил в его ногу нож, сам от себя не ожидая, что проткнёт плоть Ноя насквозь.
— Кх!
Бушующий адреналин в груди парня дал ему хорошую силу, так нужную в данной ситуации. Ной взвыл от боли, выронив пистолет с рук и упав на пол. Картер резко подскочил, и схватив пистолет, наставил его на психа.
Не думая, Картер сделал выстрел, но промазал. Желая сделать новый, юноша с ужасом услышал лишь щелчок и больше ничего. Патроны кончились.
— Надо бы... перезарядить. — усмехнулся псих, вставая на ноги, будто ничего не чувствуя.
Картер понятия не имел как перезаряжать пистолет. Из-за судимости юноше не было позволено приобретать оружие, и он никогда их даже в руках не держал. Потому, теперь данный спасательный инструмент в его руках оказался бесполезен, а у Ноя остался нож, которым Картер проткнул его ногу.
Дела шли хуже некуда.
— Братик, зачем же ты так? Всё же было прекрасно. — медленно хромая к юноше, начал говорить псих, крепко держа нож в руке, — Я думал, что ты наконец счастлив со мной, но ты врал мне. Ты постоянно мне врешь. — рычал как зверь псих. Картер резко отскочил в сторону, когда Ной попытался схватить его, — Прошу, Картер. Хватит меня бесить. Я и так уже на пределе. — на голове Ноя появились вены, говорящие о вспышке небывалого гнева. Сейчас убийца был опасней, чем когда-либо.
Не желая слушать психа, Картер двинулся прочь на второй этаж. Во всём доме не было ничего, что мог использовать Картер для спасения. Он словно оказался мышью, убегающей от голодного кота, не имея норок.
Забежав в комнату, в которой вчера остались гости, Картер надеялся найти хоть что-нибудь для защиты, но ничего там не было. В помещении находилась лишь кровать и пустая тумбочка.
— Ох, мой дорогой братик. Когда ты будешь плакать и просить меня остановиться, знай, что ты сам во всем виноват. — доносился с коридора голос маньяка, и Картер как бешённый принялся закрывать дверь, желая задвинуть её тумбой, но не успел. Ной уже стоял в дверях с ножом и лужей крови.
Картер медленно начал отступать назад, пока не стукнулся в окно. Это был второй этаж. Не сильно высоко, но юноша мог легко сломать себе ногу и тогда до города он точно не доползёт. Видя, что псих приближается, Картер впал в панику. Ему некуда бежать.
— Братик, не бойся, я сделаю всё быстро, обещаю. — со злобной улыбкой выдал псих, стоя уже в десяти шагах от своей жертвы.
Понимая, что терять уже нечего, Картер сжал пистолет, и что было силы ударил по стеклу, разбив окно на множество осколков. Пару вонзились в руку юноши, но из-за безумного страха внутри, он совсем ничего не чувствовал.
Подскочив на подоконник, Картер хотел вылезти в окно, но стоило ему лишь высунуть ногу, как холодная ладонь вцепилась в его плече, не давая парню сбежать.
— Не уйдёшь. Ты больше никогда от меня не уйдёшь! — как бешенный кричал Ной, пытаясь затащить брата обратно в дом, — Ты мой! МОЙ! МОЙ! И всегда был, есть и будешь мо…
Душераздирающие кричи психа резко прекратились, как только острый осколок вонзился ему прямо в горло. Держа кровавой рукой острое оружие, Картер смотрел как с уголка рта убийцы пошла маленькая струйка крови.
Картер и сам не понял, как все так получилось. Ной тащил его назад, а парень со всех сил пытался вырваться, и когда понял, что у него это не получится, то нащупал на подоконнике осколок и не глядя замахнулся им, попав куда нужно.
— Я никогда не был, и не буду… — резко доставая осколок с горла психа, холодно бросил юноша, уже ничуть не дрожа и не боясь. — Твоим.
Толкнув психа назад, парень наконец добился желанной свободы, полетев вниз со второго этажа. Картер не испытывал страха. Ему было так хорошо, что ни кровавая рука, ни куча осколков в теле не могли испортить столь знаменательно событие. Он отомстил. Он наконец-то отомстил. И больше, его ничего не держит. Картер был готов умирать.
***
Маленькая комната без окон и дверей. Тёмная, мрачная, пугающая своим видом и расположением в дремучем лесу хижина, очень подходила для какого-нибудь фильма ужаса, но в итоге стала ночным кошмаром маленького ребёнка, на котором не имелось ни одного живого места.
Пятилетний малыш не знал ничего, кроме побоев и постоянных скандалов родителей. Новый день был похож на предыдущий. Такой же мрачный, темный и унылый.
— Мой милый, я так тебя люблю. Ты мой и только мой. — делая ребенку больно своими объятиями, обезумевшая женщина не понимала, что творит. Она уже давно лишилась рассудка и воспринимала живого человека как куклу, которую можно и бросить, и обнять, когда этого захочется.
Ной не понимал значения слова: «Люблю». Для него оно звучало, как что-то плохое. Что-то связанное с болью. Мать всегда говорила, что любит своего ребенка, ломая ему пальцы, избивая или пытаясь задушить. Ной боялся этого слова.
Отец множества раз предотвращал летальный исход для сына, останавливая жену в её действиях. По большей части не из-за любви к сыну, а нежелания оставаться одному. Мужчина не хотел, чтобы его жену посадили, ведь тогда кого ему трахать и избивать?
Один глаз ребёнка опух из-за недавних побоев матери, потому Ной плохо видел, как отец избивает женину за то, что она принесла ему не то пиво. Через пару минут, мужчине надоело, и он ушёл в комнату, а женщина забилась в угол, что-то бормоча себе под нос.
Возле Ной прополз таракан. Ребенок смотрел на него. Таракан был таким маленьким и беззащитным. Ной долго смотрел на него, а после потянулся своими маленькими ручками, раздавив насекомое. Тогда малыш понял, что чем ты сильнее, тем больше в твоих руках власти над чужой жизнью, и только тогда ты можешь делать то, что хочешь и когда хочешь.
Ближе к двенадцати ночи, Ной проснулся от нехватки кислорода. Открыв глаза, малыш ничего не видел. Его лицо было закрыто подушкой.
— Мой сынок, я люблю тебя. Так будет лучше. Всем будет лучше! — женщина давила на подушку, продолжая повторять, — Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю…
Когда ребенок уже прекратил сопротивления и почти потерял сознания, обхват ослабился и подушка слетела с его лица.
— Ненормальная, тварь! — кричал отец на мать, лежавшую на полу. — Поднимай свою задницу, тварина! — мужчина пнул тело жены, но оно не шевельнулось, а на грязном полу появилась лужица крови. — Черт! — выругался мужчина, после чего вышел из комнаты.
Больше сын не видел своего отца. Почти три дня ребенок провел с трупом матери, иногда мягко поглаживая её щеку. Ной не мог сказать женщине, что любит её. Он просто гладил и смотрел на бледное лицо, не чувствуя абсолютно ничего.
Если бы не служба опеки, ребенок бы так и умер в той ужасной квартире не увидев солнца. Яркого, рыжего…
Ной, впервые увидев своего брата, не сильно обратил на него внимание. Для него он был таким же, как и все вокруг. Врагами. Но когда Картер обнял его, то ребенок ощутил незнакомое чувство внутри себя. Что-то новое, тепло, приятное.. Холодные объятия матери всегда вызывали в Ное боль, совсем не согревая, но с братом всё оказалось по-другому. С ним было хорошо и тепло. Так хорошо, что хотелось плакать.
— Всё хорошо. Я с тобой. — прозвучали как спасение слова, заставившие ребенка вновь испытать дрожь в теле.
Картер был особенный. Он был не такой как все. Его улыбка согревала лучше любого костра. Глаза так и манили к себе, успокаивая и разжигая приятные чувства внутри. А голос… Голос юноши был так приятен и нежен, что Ной мог слушать его вечно.
Смотря на рыжеволосого парнишку, нежно держащего его руку, Ной чувствовал, как его сердце наполняется любовью. Не той, которую давала ему мать, а той, которую описывал Картер в своих книжках. Искреннюю, теплую, самую настоящую.
Ной желал никогда не отпускать теплую руку, боясь лишиться этого приятного чувства внутри, спасающий его от мрачной жизни. Ещё с самого детства Ной понял, что жизнь без брата — это бессмысленная жизнь. Картер для него всё. Вся жизнь, весь мир, вся вселенная…
— Лю..б.. — лёжа на полу в луже собственной крови, Ной дрожащей рукой принялся писать на полу заветные слова, в надежде, что брат всё же прочтёт их.
Прочтет и поймёт, как сильно он его любит. Ною ничего не было нужно от этой жизни, кроме любви брата. Как же сильно юноша желал переродиться и вновь стать пятилетним ребенком, впервые увидевшего свою судьбу. Если бы это случилось, тогда бы Ной… Сделал всё тоже самое. Он ни о чём не жалел. Только о том, что не лишил Картера ног ещё в хижине. Тогда бы его любовь точно не смогла бы сбежать.
Ной верил, что всё делал правильно. Не избавившись он от окружения Картера, те бы забили тревогу, если бы юноша пропал. Если бы Ной не запер брата в доме, тот сразу бы бежал, ведь он никогда не хотел оставаться с ним. Никто не хотел. Но Ною было плевать на чужие желания. Ему было важно лишь чтобы Картер был с ним. В ненависти, несчастье, боли, страдании, но с ним.