— Отдай нам это, Деагол, голубчик! — потребовал Смеагол, заглядывая другу через плечо.
— С какой стати? — удивился Деагол.
— С такой, что сегодня мой день рождения, голубчик, и я хочу получить это кольцо, — ответил Смеагол.
— Да мне-то что, — сказал Деагол, — я ведь уже сделал тебе подарок, и дорогой. Нашел кольцо я, и я оставлю его у себя.
— Вот как, голубчик? — удивился Смеагол. И он схватил Деагола за горло и задушил его, потому что золото ярко сверкало и было прекрасным. Потом он надел кольцо на палец.
Никто никогда не узнал, что стало с Деаголом, – он был убит далеко от дома, а тело искусно спрятано. Смеагол вернулся один и обнаружил, что, когда он надевает кольцо, никто его не видит. Он очень обрадовался своему открытию и сохранил его в тайне. С помощью кольца он вызнавал чужие секреты и пользовался тем, что узнал, ради обмана или на потребу своей злобе. У него развилось необыкновенное чутье ко всему, что могло быть использовано во вред. Кольцо наделило его властью под стать его склонностям. Неудивительно, что родичи как один невзлюбили Смеагола и начали сторониться его, когда он был видим. Они пинали его, а Смеагол кусал их за ноги. Он завел привычку воровать и бесперечь бормотать и урчать что-то себе под нос. Поэтому его прозвали Голлумом, и прокляли, и велели уносить ноги. А старая правительница, его бабушка, желая сохранить мир, изгнала его из своего дома и из своей семьи.
Сетуя на жестокость мира, Голлум одиноко брел вверх по Реке, пока не пришел к ручью, сбегавшему с гор, и поднялся по его течению. Невидимыми пальцами он ловил в омутах рыбу и ел ее сырой. Однажды в знойный день он наклонился над омутом, и слепящий свет ударил ему в слезящиеся глаза и больно их обжег. Голлум удивился – он совершенно забыл о солнце, – а потом в последний раз взглянул на него и погрозил кулаком.
Но, опустив взгляд, он увидел вдалеке вершины Туманных гор, с которых сбегал ручей, и внезапно подумал: «Под этими горами должно быть холодно и темно. Солнце меня там не достанет. А корни гор, должно быть, уходят глубоко под землю. Там наверняка погребены великие тайны, которые не открывались никому и никогда.»
И вот ночью он отправился в отроги гор и выискал там небольшую пещеру, откуда вытекал темный ручей. Как червь, протиснулся Голлум в сердце гор и исчез. Вместе с ним в тень ушло Кольцо, и даже его создатель, вновь начав набирать силу, ничего не мог узнать о нем.
— Голлум! — воскликнул Фродо. — Голлум? Тот самый Голлум, с которым встретился Бильбо? Какая гадость!
— Я думаю, это печальная история, — откликнулся колдун, — она могла произойти и с другими хоббитами – даже из числа моих знакомых.
— Не могу поверить, что Голлум хотя бы отдаленно связан с хоббитами, — с некоторой горячностью сказал Фродо. — Что за гнусная мысль!
— Тем не менее, это правда, — ответил Гэндальф. — Вообще, о происхождении хоббитов я знаю больше, чем сами хоббиты. И даже в истории Бильбо есть кое-что общее с этой. В душе и памяти Бильбо и Голлума оказалось много общего. Они очень хорошо поняли друг друга, много лучше, чем поняли бы друг друга хоббит и гном, или орк, или даже эльф. Вспомни, например, о загадках, которые они оба знали.
— Да, — согласился Фродо, — хотя и другие племена загадывают загадки – и часто такие же. Кроме того, хоббиты не мошенничают! А вот Голлум только и думал, как бы надуть Бильбо. Попросту старался застать Бильбо врасплох! И, смею сказать, по своей злобе тешился возможностью затеять игру с легкой жертвой, игру, в которой он ничего не терял.
— Боюсь, это абсолютно верно, — признал Гэндальф, — но, я думаю, тут кроется еще кое-что, чего ты пока не понимаешь. Даже Голлума кольцо не подмяло полностью. Он оказался неожиданно крепким даже по мнению Мудрых – ведь когда-то он был хоббитом! Маленький уголок его мозга оставался его собственным, и оттуда, как сквозь щель во тьме, пробивался свет – свет из прошлого. Я думаю, на деле ему было очень приятно вновь услышать добрый голос, пробуждающий воспоминания о ветре и деревьях, о солнце на траве и о других забытых вещах.
Но, конечно, это в конце концов еще больше озлобило бы его злую половину – разве что он сумел бы ее победить. Или исцелить, — вздохнул Гэндальф. — Увы! На это у него мало надежды. И все же... Пусть он владел кольцом слишком долго, почти сколько себя помнит, он давно надевал его лишь от случая к случаю: в черной тьме подземелий не было необходимости часто пользоваться кольцом. Потому он и не «увял» совсем. Он, конечно, исхудал. Кольцо пожирало его мозг и душу, и это мучение стало почти непереносимым.
Все «великие тайны», скрытые под горами, оказались на поверку черной пустотой: там нечего было искать, нечего делать, только украдкой пожирать добычу и предаваться обидным воспоминаниями. Голлум был очень несчастен. Он ненавидел тьму, но еще больше ненавидел свет. Он ненавидел все, но больше всего – кольцо.
— Как это? — спросил Фродо. — Ведь Кольцо было его сокровищем, единственной вещью, которой он дорожил. А если он его ненавидел, то почему не избавился от него, не бросил где-нибудь?
— Фродо, после всего, что ты услышал, ты должен был бы хоть что-то понять, — сказал Гэндальф. — Он ненавидел его и любил, как ненавидел и любил себя самого. Он не мог от него избавиться. У него не осталось воли.
Кольцо Власти само приглядывает за собой, Фродо. Оно может предательски соскользнуть с пальца, но его владельцу никогда не избавиться от него самому. Он может разве что тешить себя мыслью отдать кому-нибудь Кольцо, да и то лишь на первых порах, когда оно только начинает одолевать его. Насколько я знаю, Бильбо единственный в истории кольца сумел пойти дальше размышлений. Но для этого потребовалась и вся моя воля. И даже с моей помощью ему вряд ли удалось бы отказаться от кольца. Не тот, кто владеет Кольцом, а само оно решает свою судьбу, Фродо. Кольцо оставило Голлума.
— Что, и нарочно подгадало так, чтобы встретиться с Бильбо? — спросил Фродо. — Разве какой-нибудь орк не подошел бы ему больше?
— Ничего смешного, — сказал Гэндальф, — особенно для тебя. То, что Бильбо явился как раз вовремя и во тьме вслепую наткнулся на него – самое странное событие во всей истории Кольца.
Здесь действует не единственная сила, Фродо. Кольцо старается вернуться к своему хозяину. Соскользнув с руки Исильдура, оно предало его. Потом, когда представилась возможность, оно приманило бедного Деагола, и тот был убит. А после – Голлум. Кольцо пожрало его, и он стал не нужен: Голлум слишком мал и гнусен; пока Кольцо оставалось с ним, он не покинул бы своего подземелья. Поэтому теперь, когда хозяин Кольца вновь пробудился и расточает из Мерквуда свои темные мысли, Кольцо оставило Голлума... лишь для того, чтобы его подобрал тот, кто меньше всего годится на эту роль, – Бильбо из Шира!
За всем этим стоит какая-то иная сила, никак не отвечающая желаниям Создателя Кольца. Не могу выразиться яснее, скажу лишь, что Бильбо был избран для того, чтобы найти Кольцо, и избран не его создателем. В таком случае ты тоже избран владеть им. Эта мысль, как мне кажется, вселяет надежду.
— Вовсе нет, — возразил Фродо. — Хоть я и не уверен, что я вас понял... Но как вы столько узнали о Кольце и о Голлуме? Вы действительно все это знаете, или это по-прежнему только догадки?
Гэндальф взглянул на Фродо, и глаза его сверкнули.
— Я многое знал и узнал еще больше, — ответил он, — но не намерен отчитываться перед тобой! История Элендиля, Исильдура и Кольца известна всем Мудрым. Твое Кольцо и есть Кольцо Власти, о чем, помимо других доказательств, свидетельствует огненная надпись...
— И когда же вы обнаружили это? — перебил Фродо.
— Только что, в этой комнате, разумеется! — отрезал чародей. — Но для меня это не стало неожиданностью. Я после долгих поисков вернулся из мрачных странствий ради этой последней проверки. Это последнее доказательство, и теперь все ясно, увы. Потребовалось немало поломать голову, чтобы догадаться о роли Голлума и заполнить пробел в истории Кольца. Я начал с догадок о Голлуме, но теперь это уже не догадки. Я знаю. Я повидался с ним.
— Вы видели Голлума? — изумленно воскликнул Фродо.
— Да. Это напрашивалось, была бы возможность. Я долго пытался сделать это и наконец сумел.
— Что же с ним было после того, как Бильбо удрал? Вы знаете?
— Не вполне. Я лишь пересказал тебе то, что Голлум решил рассказать мне. Голлум лжец, и его слова нужно просеивать. Например, он называл Кольцо «подарочком на день рождения» и настаивал на этом. Он твердил, что оно досталось ему от бабушки, у которой была уйма таких прекрасных вещиц. Смехотворная история. Не сомневаюсь, что бабушка Смеагола была главой рода, значительной личностью, но нелепо утверждать, будто она владела множеством эльфийских Колец, а уж что она их раздаривала – и вовсе бесстыдная ложь. Ложь, в которой, однако, есть зерно истины.
Убийство Деагола неотвязно преследовало Голлума, и он придумал, как защититься. Глодая во тьме кости, он вновь и вновь повторял эту свою выдумку «сокровищу», пока сам не поверил, что это и впрямь был день его рождения. Деагол должен был отдать ему Кольцо, Кольцо объявилось нарочно, в подарок на день рождения... и так далее, и тому подобное.
Я терпел это, сколько мог, но мне отчаянно нужна была правда, и в конце концов пришлось прибегнуть к жестокости. Я застращал Голлума огнем и слово за словом вместе с хныканьем и ворчанием вытащил из него подлинную историю. Он считал, что его неправильно понимают и используют в дурных целях. Но когда он наконец выложил все вплоть до игры в загадки и побега Бильбо, то ничего не добавил, кроме нескольких темных намеков. Кого-то он боится больше меня. Он бормотал, что собирается получить назад свое добро. Тогда все увидят, станет ли он терпеть, что его осыпают пинками, загоняют в темную дыру и грабят. Теперь у Голлума появились хорошие друзья, очень хорошие и очень могущественные. Они помогут ему. Бэггинс за все заплатит. Это была его главная мысль. Он ненавидит Бильбо и клянет его. Больше того, он знает, откуда пришел Бильбо.