— Очень хорошо, хозяин!
— Ты по-прежнему хочешь отправиться со мной?
— Да.
— Поход будет очень опасным, Сэм. Он уже стал опасным. Скорей всего, никто из нас не вернется.
— Если вы не вернетесь, хозяин, то и мне незачем возвращаться! «Не вздумай бросить его!» — сказали они мне. — «Бросить! — ответил я. — И не собираюсь. Я пойду с ним, заберись он хоть на луну, а коли эти Черные Всадники вздумают остановить его, им придется иметь дело с Сэмом Гэмджи!» — так я сказал. А они давай хохотать.
— Кто они? О ком ты?
— Эльфы, сударь. Мы ночью перекинулись парой слов. Видать, они знают, что вы уходите, ну я и не стал отпираться. Удивительный народ эльфы, сударь! Удивительный!
— Да, — ответил Фродо. — Теперь, когда ты взглянул на них поближе, они по-прежнему тебе нравятся?
— Они, так сказать, выше моей любви или нелюбви, — медленно проговорил Сэм. — Неважно, что я о них думаю. Мне и невдомек было, что они такие... такие старые и молодые, а еще такие веселые и печальные!
Фродо удивленно посмотрел на Сэма, словно ожидал увидеть некие внешние признаки происходящих в том странных перемен. Голос, который он услышал, не походил на знакомый голос Сэма Гэмджи – но перед Фродо был прежний Сэм, только с необыкновенно задумчивым лицом.
— Ты и теперь хочешь оставить Шир – теперь, когда твое желание увидеть эльфов сбылось?
— Да, хозяин. Не знаю, как это объяснить, но со вчерашней ночи во мне что-то переменилось... Точно я научился заглядывать вперед. Я знаю, что нам предстоит очень долгая дорога во тьму, но знаю и другое: что не смогу повернуть назад. И дело не в том, что я хочу увидеть эльфов, или драконов, или горы – я толком не знаю, чего я хочу, – но прежде, чем все закончится, мне суждено что-то совершить, и это что-то ждет впереди, не в Шире. Я должен пройти через это, сударь, если вы меня понимаете!
— Не совсем. Но я понял, что Гэндальф выбрал для меня хорошего товарища. Отлично. Мы пойдем вместе.
Фродо молча доел завтрак. Потом поднялся, оглядел дорогу и подозвал Пиппина.
— Все готовы? — спросил он, когда подбежал Пиппин. — Нужно выступить немедленно! Мы слишком долго спали, а идти еще далеко.
— Ты хочешь сказать, ты слишком долго спал, — поправил Пиппин. — Я-то давно поднялся. Мы просто ждали, когда ты закончишь есть и думать.
— Уже закончил. И намерен как можно быстрее добраться до парома в Баклбери. Мы не пойдем по дороге, как вчера. Пойдем напрямки.
— Значит, ты собрался лететь, — заметил Пиппин. — Напрямки тут пешком нигде не пройдешь.
— И все же есть более короткий путь, чем идти по дороге, — настаивал Фродо. — Ферри восточнее Вудхолла, но дорога сворачивает влево – вон там, на севере, видишь? Она огибает северный край Мэриша и выходит на мощеную дорогу над Стоком, ведущую к мосту. Однако это несколько миль крюку. Мы на четверть сократим путь, если пойдем отсюда к парому по прямой.
— Прямой путь не всегда самый короткий, — возразил Пиппин. — Земля здесь неровная, а в Мэрише полно болот и других препятствий. Я знаю эти места. А если ты беспокоишься из-за Черных Всадников, то, думаю, с ними все равно, где встретиться, – на дороге, в лесу или в поле.
— В лесу или в поле нас труднее будет найти, — ответил Фродо. — И если тебя однажды увидели на дороге, то есть надежда, что там тебя и будут искать.
— Хорошо! — согласился Пиппин. — Я пройду с тобой по всем болотам и ямам. Но будет нелегко! Я надеялся засветло добраться до «Золотого насеста» в Стоке. Там подают лучшее в восточном Шире пиво – или подавали: давненько я его не пробовал!
— Тем более! — сказал Фродо. — Конечно, как говорится, «в объезд, так к обеду, а прямо – так к ночи», но в гостинице можно застрять и до утра. Нипочем нельзя пускать тебя в «Золотой насест»! Нам нужно быть в Баклбери до темноты. Что скажешь, Сэм?
— Я иду с вами, мастер Фродо, — ответил Сэм (несмотря на дурные предчувствия и глубокое сожаление по поводу лучшего в восточном Шире пива).
— Тогда, если уж нам суждено тащиться через болота и колючий кустарник, пошли! — поторопил Пиппин.
Было почти так же жарко, как накануне, но с запада надвигались облака. Кажется, собирался дождь. Хоббиты спустились с крутого зеленого откоса и нырнули в чащу. Они собирались обойти Вудхолл с правой стороны, наискось пересечь лес на восточном склоне холма и выйти на равнину. Тогда можно было бы направиться по открытой местности прямо к Баклбери, преодолевая редкие канавы и изгороди. По расчетам Фродо, им предстояло пройти по прямой восемнадцать миль.
Вскоре он обнаружил, что на деле лес гораздо гуще и непролазнее, чем с виду. Тропинок в подлеске не было, и путники продвигались не слишком быстро. С трудом добравшись до дна лощины, они обнаружили ручей, сбегавший с холмов, оставшихся позади, – он тек по глубокому болотистому руслу с крутыми скользкими берегами, поросшими колючим кустарником. Ручей, к великой досаде хоббитов, перерезал им дорогу. Перепрыгнуть через него они не могли, а идти вброд означало вымокнуть, исцарапаться и вымазаться в грязи. Путники остановились и призадумались. — Первое препятствие! — с мрачной улыбкой сказал Пиппин.
Сэм Гэмджи оглянулся. В просвете между деревьями он мельком увидел верхний край зеленого склона, с которого они спустились.
— Смотрите! — воскликнул он, хватая Фродо за руку. Все повернули головы и высоко над собой увидели на фоне неба над обрывом силуэт лошади. Рядом с ней пригнулся к земле Черный Всадник.
Хоббиты немедленно отказались от мысли о возвращении. Фродо, который шел впереди, проворно нырнул под прикрытие густых кустов на берегу ручья. — Эй! — окликнул он Пиппина. — Мы оба правы – короткий путь оказался длинным, но зато мы вовремя скрылись. У тебя чуткие уши, Сэм: не слышишь ли ты еще чего-нибудь подозрительного?
Они замерли, задержав дыхание и прислушиваясь, но преследования не было слышно. — Вряд ли он рискнет спуститься сюда, — предположил Сэм, — но, наверное, он знает, что мы тут. Нам лучше уйти.
Уйти оказалось нелегко. Мешки давили на плечи, ветви деревьев и кустарников не желали расступаться. Склон с тыла преграждал дорогу ветру, и воздух был неподвижным и душным. К тому времени, как хоббиты наконец пробились на более открытое место, они вспотели, устали и исцарапались. Вдобавок у них появились сомнения в том, правильно ли они идут. Берега ручья стали более пологими, а сам он – шире и мельче: он выбрался на равнину и теперь бежал к Мэришу и Реке.
— Так это же Стокский ручей! — воскликнул Пиппин. — Если мы хотим попробовать вернуться на прежний курс, нужно немедленно перебраться через него и взять правее.
Они вброд перешли ручей и заспешили к дальнему краю обширного открытого пространства, безлесного и лишь кое-где заросшего камышом. За ним вновь началась полоса высоких деревьев, почти сплошь дубов, лишь изредка попадались вязы и ясени. Земля была ровной, подлесок почти нигде не встречался, однако деревья росли чересчур тесно для того, чтобы путники могли видеть далеко. Внезапные резкие порывы ветра подхватывали и швыряли в воздух листья, а хмурое небо то и дело принималось брызгать дождем. Потом ветер улегся, зато дождь хлынул потоками. Хоббиты старались идти как можно быстрее, но шагать по траве и толстому слою опавшей листвы было трудно, а вокруг барабанил и растекался ручейками дождь. Путники молчали, но то и дело оглядывались и осматривались.
Через полчаса Пиппин заговорил: — Хотелось бы надеяться, что мы не слишком сильно взяли к югу и не идем сейчас через лес. Эта полоса деревьев не очень широка, не больше мили, и мы должны были бы уже выйти из нее.
— Незачем петлять по-заячьи, — сказал Фродо. — Этим дела не поправишь. Давайте идти как идем! Я не уверен, что мне хочется на открытое место.
Путники прошли еще пару миль. Сквозь рваные тучи вновь проглянуло солнце, дождь притих. День перевалил за середину, и хоббиты почувствовали, что пора подкрепиться. Они остановились под вязом: крона его, хоть и быстро желтела, оставалась густой, а земля у подножия – сухой: плотная листва защищала ее от дождя. Принявшись за еду, хоббиты обнаружили, что эльфы наполнили их фляги прозрачным бледно-золотистым питьем: оно пахло медом, собранным с самых разных цветов, и дивно освежало. Вскоре хоббиты уже смеялись и подтрунивали над дождем и Черными Всадниками. Скоро, казалось им, последние мили останутся позади.
Фродо прислонился спиной к стволу и закрыл глаза. Сэм и Пиппин, сидевшие рядом, сперва замурлыкали себе под нос, а затем негромко запели:
Хо! Хо! Хо! Я обращаюсь к бутылке,
Чтобы исцелить сердце и разогнать печаль.
Пусть дует ветер и идет дождь,
Пусть мне осталось пройти много миль,
Но сейчас я лежу под высоким деревом,
И надо мной плывут облака.
— Хо! Хо! Хо! — вновь затянули они уже громче. И осеклись. Фродо вскочил на ноги. Ветер донес протяжный низкий вой, похожий на крик злобной одинокой твари. Вой набрал силу, пошел на убыль и оборвался на резкой высокой ноте. Хоббиты замерли, кто сидя, кто стоя, и пока длилось их оцепенение, первому крику ответил другой, более слабый и далекий, но так же леденящий кровь в жилах. Затем наступила тишина, изредка нарушаемая лишь шумом ветра в листве.
— И что это, по-твоему, было? — спросил наконец Пиппин, стараясь говорить спокойно, но не в силах подавить легкую дрожь. — Если птица, то в Шире я таких никогда не слыхал.
— Это была не птица и не зверь, — ответил Фродо, — а зов или сигнал – в этом крике звучали слова, хоть я и не смог их разобрать. Но хоббиты не кричат таким голосом.
Больше они об этом не говорили. Все подумали о Всадниках – и все смолчали. Теперь хоббитам очень не хотелось выходить из укрытия, но, чтобы попасть к парому, рано или поздно все равно пришлось бы выйти на открытое место, и лучше было сделать это пораньше и засветло. В считанные минуты путники взвалили мешки на плечи и двинулись в путь.