Червинг задумчиво посмотрел на него. — Что ж, я вижу, у вас свои соображения, — сказал он. — Ясно, как день, что не просто случай в один и тот же день привел сюда и вас, и всадника. Может быть, моя новость для вас не новость. Я не прошу вас выкладывать мне то, о чем вы решили молчать, но вижу, что вы в затруднительном положении. Думаете, вам теперь нелегко будет добраться до парома, а?
— Да, — ответил Фродо, — но рискнуть все равно придется, а сидя здесь и раздумывая, ничего не добьешься. Боюсь, нам пора. Большое спасибо, вы были очень добры. Я больше тридцати лет боялся вас и ваших собак, фермер Червинг, хотя вы, наверное, посмеетесь, услышав это. Очень жаль: мне кажется, я упустил доброго друга. Теперь мне не хочется уходить так скоро. Но, может быть, когда-нибудь, если получится, я вернусь.
— И вас встретят с радостью, — заявил Червинг. — Но у меня есть предложение. Скоро стемнеет, так мы собираемся ужинать – мы почти всегда ложимся спать сразу после захода солнца. Если вы с мастером Перегрином и друзьями останетесь и перекусите с нами, нам будет очень приятно.
— Нам тоже! — ответил Фродо. — Но, боюсь, идти нужно немедленно. Мы и так не попадем в Баклбери засветло.
— А! Но погодите-ка минутку! Вот что я собирался сказать: после ужина я запрягу небольшой фургон и отвезу вас к парому. Это сбережет вам силы и отбавит тревог.
К радости Пиппина и Сэма, Фродо с благодарностью принял это предложение. Солнце уже почти скрылось за холмами на западе; быстро темнело. Появились двое сыновей Червинга и три его дочери, на большой стол подали обильный ужин. В очаг подбросили дров и зажгли свечи. Хозяйка Червинг деловито сновала по кухне. Пришли также несколько хоббитов-работников. Вскоре все – счетом четырнадцать – принялись за еду. Пиво лилось рекой. Помимо множества иных сытных деревенских блюд на столе стояла большая миска грибов со свининой. Собаки лежали у огня, грызли кости и хрустели хрящами.
Когда все поели, фермер прихватил фонарь и вместе с сыновьями ушел во двор, запрягать. Когда гости вышли, было уже темно. Путники побросали свои мешки в фургон и забрались туда сами. Фермер влез на козлы и хлестнул кнутом пару крепких пони. Его жена стояла в открытых дверях, из них в темноту лился свет.
— Осторожней там, Червинг! — окликнула она. — Не заедайся с чужеземцами и сразу назад!
— Есть такое дело, — ответил тот, и фургон выехал за ворота. В воздухе не чувствовалось ни дуновения, ни ветерка, ночь была тиха и спокойна. Разливалась прохлада. Ехали без света, а потому довольно медленно. Через пару миль проселочная дорога кончилась. Она нырнула в глубокую лощину и по невысокому откосу поднялась на дамбу.
Червинг сошел с облучка и внимательно посмотрел сперва на юг, потом на север, но в темноте ничего не было видно, в неподвижном воздухе не раздавалось ни звука. Тонкие струйки речного тумана висели над канавами и ползли по полям.
— Туман сгущается, — сказал Червинг, — но я не буду зажигать фонари, пока не поверну домой. Если на дороге кто появится, мы это услышим задолго до встречи с ним.
Ферму Червинга отделяло от Баклбери пять с лишним миль. Хоббиты закутались в плащи и настороженно прислушивались ко всем звукам, однако различали только скрип колес и неспешный стук копыт пони. Фродо казалось, что фургон ползет медленнее улитки. Пиппин рядом с ним клевал носом, а Сэм пристально вглядывался в поднимающийся туман.
Наконец они достигли Баклбери. Подъезд к парому обозначили два высоких белых столба, внезапно выросшие в тумане справа. Фермер Червинг натянул поводья, и фургон со скрипом остановился. Но только хоббиты полезли из повозки, как вдруг услышали звук, который все время боялись услышать, – топот копыт впереди на дороге. Он приближался.
Червинг спрыгнул с козел и стоял, придерживая головы пони и вглядываясь вперед, во мрак. Топ-топ, топ-топ – всадник приближался. Стук копыт громко разносился в неподвижном туманном воздухе.
— Вам лучше спрятаться, мастер Фродо, — всполошился Сэм. — Забирайтесь-ка в фургон, ложитесь там и укройтесь одеялами, а мы пошлем этого Всадника куда-нибудь подальше. — Он вылез из повозки и подошел к фермеру. Черному Всаднику придется переехать Сэма Гэмджи, прежде чем он доберется до фургона!
Топ-топ, топ-топ – Всадник был совсем рядом.
— Эй, там! — окликнул фермер Червинг. Приближающийся топот оборвался. В тумане, в ярде или двух впереди, хоббитам почудилась неясная закутанная в плащ фигура.
— Эй! — повторил фермер, передавая вожжи Сэму и делая шаг вперед. — Ни шагу дальше! Чего вы хотите и куда едете?
— Мне нужен мастер Бэггинс. Вы его не видели? — донесся приглушенный голос... но это был голос Мерри Брендибака. Раскутали фонарь, и его свет озарил удивленное лицо фермера.
— Мастер Мерри! — радостно воскликнул он.
— Да, конечно! А вы думали кто? — спросил Мерри, подъезжая. Теперь, когда он выступил из тумана, а страх путников рассеялся, Мерри словно бы уменьшился до размеров обычного хоббита. Он сидел на пони, а вокруг его шеи и подбородка был обмотан шарф – от тумана.
Фродо выскочил из фургона. — Вот, наконец, и вы! — воскликнул Мерри. — Я уж думал, вы сегодня не приедете, и собрался ужинать! Когда лег туман, я решил съездить к Стоку и посмотреть, не свалились ли вы в какую-нибудь канаву. Но будь я проклят, если знал, с какой стороны вас ждать! Где вы их нашли, мастер Червинг? В своем курятнике?
— Нет, поймал непрошеных на своей земле, — ответил фермер, — и едва не спустил на них собак... но они все расскажут вам сами. А теперь прошу прощения, мастер Мерри, и мастер Фродо, и все, но мне лучше вернуться домой. Уже ночь, миссис Червинг будет беспокоиться.
Он подал фургон назад, на дорогу, и развернул. — Доброй ночи всем вам, — сказал он. — Удивительный был денек, это точно. Но все хорошо, что хорошо кончается, хотя, возможно, не следует так говорить, пока не окажешься у своих дверей. Не стану скрывать, что буду рад добраться до дома. — Фермер зажег фонари и забрался на облучок. Вдруг он достал из-под сиденья большую корзину. — Чуть не забыл! Миссис Червинг посылает это мастеру Бэггинсу с наилучшими пожеланиями... — Он отдал корзину и уехал. Вслед ему летел хор благодарностей и пожеланий доброй ночи.
Хоббиты долго смотрели, как, уменьшаясь, скрываются в тумане бледные круги света его фонарей. Внезапно Фродо рассмеялся: из открытой корзины, которую он держал, пахло грибами.
Глава VЗаговор перестает быть тайным
— Ну, пора домой, — сказал Мерри. — Во всем этом есть кое-что любопытное, но пусть подождет до дома.
Они свернули на дорогу в Баклбери – прямую, аккуратную, окаймленную с обеих сторон большими белыми камнями. Ярдов через сто она привела хоббитов на берег реки, к широкой деревянной пристани. Там был пришвартован большой плоский паром. У края воды в свете двух фонарей на высоких столбиках блестели белые причальные тумбы. Позади, в полях, туман поднялся выше живых изгородей, но вода впереди была темной, и лишь редкие клочья тумана клубились в прибрежном камыше. На противоположной стороне тумана было меньше.
Мерри по сходням провел пони на паром, остальные последовали за ним. Мерри медленно оттолкнулся от берега длинным шестом. Впереди спокойно и широко катил свои воды Брендивинь. По крутому противоположному берегу от пристани взбиралась извилистая тропа. Там подмаргивали фонари. Дальше возвышался Бакхилл, сиявший сквозь редкие завесы тумана множеством круглых окон, желтых и красных. Это были окна Бренди-Холла, родового гнезда Брендибаков.
Давным-давно Горендад Олдбак, глава семейства Олдбаков, одного из старейших родов в Мэрише, да и во всем Шире, пересек реку – естественную восточную границу земли хоббитов. Он возвел (и прорыл) Бренди-Холл, сменил имя на Брендибак и поселился там, возглавив маленькую независимую общину. Семейство его росло – и продолжало расти после его смерти, покуда Бренди-Холл не занял весь низкий холм и не обзавелся тремя большими входами и множеством малых, а также сотней с лишним окон. После чего Брендибаки и их многочисленные потомки принялись рыть норы, а затем и возводить дома по всем окрестностям холма. Так возник Бакленд, плотно населенная полоса между рекой и старым лесом, своеобразная колония Шира. Главным поселком здесь считался Баклбери, теснившийся на берегах и склонах за Бренди-Холлом.
Население Мэриша относилось к жителям Бакленда дружески, и фермеры от Стока до Камышовки по сей день признавали власть Хозяина Холла (как именовали главу семейства Брендибаков). Но большинство жителей старого Шира считало баклендцев чудаками, полуиностранцами, хотя те в сущности мало отличались от хоббитов из четырех Фартингов. За одним исключением: им нравились лодки, а некоторые даже умели плавать.
Сначала земли баклендцев не имели защиты с востока, но в той стороне поставили высокую живую изгородь – Заплот. Ее растили много поколений и вырастили большой и высокой, поскольку постоянно обихаживали. В длину Заплот достигал двадцати миль, начинался у моста через Брендивинь, большой петлей удалялся от реки и вновь подступал к ней у Хейсенда (где Витивиндл, текущий через Лес, впадал в Брендивинь). Но, конечно, это была не слишком надежная защита. Во многих местах Лес вплотную подходил к изгороди. Баклендцы крепко запирали свои двери на ночь, что в Шире было не в обычае.
Паром медленно двигался по воде. Баклендский берег приближался. Сэм единственный из четверых впервые переправлялся через реку. У него возникло странное чувство, будто медленный журчащий поток поглощает его прошлую жизнь, затягивает дымкой, а впереди лежит темная неизвестность. Он почесал голову и подавил мимолетное желание, чтобы мастер Фродо никуда не уходил и продолжал спокойно жить в Бэг-Энде.
Четверо хоббитов сошли с парома. Мерри привязывал его, Пиппин уже вел пони по тропе, а Сэм оглянулся, точно прощаясь с Широм, и сказал хриплым шепотом:
— Смотрите, мастер Фродо! Видите?