зная публика: люди из Бри, местные хоббиты (эти сидели вместе и болтали), еще несколько гномов; другие фигуры в углах были едва различимы в полумраке.
Как только хоббиты из Шира вошли, жители Бри нестройным хором приветствовали их. Чужаки, особенно те, что прибыли по Зеленой дороге, с любопытством уставились на вошедших. Хозяин представил вновь прибывших жителям Бри, да так быстро, что, хоть хоббиты и услышали множество имен, но не разобрали, кто есть кто. Им показалось, что имена у людей из Бри в основном растительные (и очень странные для ширского уха): Хвощинг, Снытти, Верреск, Яблоунни, Реппей, Пыррей (не говоря уж о фамилии Осот). Такие же имена были и у некоторых хоббитов. Например, Полыннингам, казалось, несть числа. Но попадались и обычные имена – Кучинги, Барсуксы, Долгоноры, Пескоройли, Туннели: такие часто встречались и в Шире. Было здесь и несколько Андерхиллов из Стэддла, а так как они считали, что всякий, носящий эту фамилию, – их родственник, то и приняли Фродо с распростертыми объятиями, словно блудного двоюродного брата.
Хоббиты из Бри оказались дружелюбными и любопытными, и вскоре Фродо понял, что придется хоть как-нибудь объяснить свое появление. Он объявил, что интересуется историей и географией (и, хоть ученые слова в Бри были не в ходу, получил в ответ многочисленные глубокомысленные кивки). Фродо добавил, что подумывает написать книгу (изумленное молчание) и что он и его друзья хотят собрать сведения о хоббитах, живущих за пределами Шира, особенно в восточных землях.
Тут его прервал хор голосов. Если бы Фродо действительно хотел написать книгу и был многоухим, то в несколько минут набрал бы материала на добрый десяток глав. Однако, словно этого было недостаточно, он получил целый перечень имен тех, к кому мог бы обратиться за дальнейшей информацией, а возглавлял перечень «вон тот старик, Ячмений». Но погодя, поскольку Фродо явно не собирался писать книгу тут же на месте, хоббиты вернулись к расспросам о Шире. Фродо не проявил излишней общительности и вскоре обнаружил, что одиноко сидит в углу, слушая и приглядываясь.
Люди и гномы обсуждали главным образом далекие события и новости, которые, увы, уже стали привычными. На Юге вспыхнули какие-то беспорядки, и люди, пришедшие по Зеленой дороге, по-видимому, искали место, где можно было бы жить в мире. Жители Бри сочувствовали им, но, судя по всему, не были готовы впустить в свою маленькую землю толпу чужестранцев. Один из пришлых, косоглазый, болезненного вида человек, предсказывал, что в ближайшем будущем на Север хлынет нарастающий поток беглецов. — Если им не найдется места, они сами отыщут его. Они имеют такое же право на жизнь, как и все остальные! — громко сказал он. Местным жителям такая перспектива не понравилась.
Хоббиты обращали на все это очень мало внимания: их подобные разговоры пока не касались – вряд ли Рослый народ станет претендовать на хоббичьи норы. Их больше занимали Сэм с Пиппином, которые, наконец почувствовав себя совсем как дома, весело рассказывали о событиях в Шире. Пиппин вызвал громкий смех, поведав о том, как в Мичел-Дельвинге провалилась крыша Норратуши: Уилла Витфута – мэра и самого толстого хоббита в Вестфартинге – запорошило известкой, и он вылез оттуда, как посыпанная мукой клецка. Но среди вопросов были и такие, которые отчасти насторожили Фродо. Один из жителей Бри, неоднократно бывавший в Шире, захотел узнать, где живут Андерхиллы и чья они родня.
Внезапно Фродо заметил странного человека с обветренным лицом, который сидел в тени у двери и внимательно прислушивался к болтовне хоббитов. Перед ним стояла высокая пивная кружка, а во рту дымилась диковинной резьбы трубка с длинным чубуком. Ноги он вытянул вперед, так что были видны высокие сапоги из мягкой кожи, ладные, но поношенные и выпачканные грязью. Человек этот был плотно закутан в забрызганный дорожной грязью плащ из тяжелой темно-зеленой материи, а голову, несмотря на жару, закрывал капюшон, бросавший на лицо тень, но, когда незнакомец поглядывал на хоббитов, был заметен блеск его глаз.
— Кто это? — спросил Фродо, когда у него появилась возможность пошептаться с мастером Осотом. — Мне кажется, вы его не представили.
— Его-то? — спросил хозяин тоже шепотом, скосив глаза, но не поворачивая головы. — Я его в сущности не знаю. Он один из бродяг – мы их называем Скитальцами. Он редко вступает в разговор, но, если в духе, то может рассказать много занятного. Исчезает на месяц, а то и на год, потом опять появляется. Прошлой весной он частенько к нам захаживал, но в последнее время я его не видел. Его настоящего имени я не знаю, здесь его зовут Странником. Он быстро ходит на своих длинных ногах, но никому не рассказывает, куда и почему спешит. Впрочем, Восток да Запад – дело тонкое, как говорят у нас в Бри про Скитальцев и жителей Шира. Прошу прощения. Занятно, что вы о нем спросили... — Но в этот момент мастера Осота отвлекли, потребовав еще эля, и его последние слова остались без объяснения.
Фродо обнаружил, что Странник смотрит прямо на него, точно услышал или угадал, о чем шла речь. Взмахом руки и кивком он пригласил Фродо сесть рядом. Когда Фродо подошел, незнакомец откинул капюшон, обнажив непокорную темную шевелюру, кое-где пронизанную сединой, и открыв бледное строгое лицо с пронзительными серыми глазами.
— Я Странник, — представился он тихим голосом, — и очень рад встрече с вами, мастер... Андерхилл, если старый Осот правильно назвал ваше имя.
— Да, правильно, — скованно ответил Фродо. Под взглядом этих острых серых глаз он чувствовал себя очень неуверенно.
— Что ж, мастер Андерхилл, — сказал Странник, — на вашем месте я помешал бы вашим юным друзьям болтать. Напитки, огонь, случайная компания – все это очень славно, но... но вы не в Шире. Тут встречаются странные молодчики. Хотя не мне бы так говорить, — с насмешливой улыбкой сказал он, перехватив взгляд Фродо. — К тому же совсем недавно через Бри проехали очень необычные путники, — продолжал он, внимательно наблюдая за лицом Фродо.
В ответ Фродо взглянул ему прямо в глаза, но ничего не сказал. Странник тоже молчал. Его внимание, по-видимому, неожиданно привлек Пиппин. К своему ужасу, Фродо понял, что этот неосторожный молодой Тук, подбодренный успехом рассказа о тучном мэре Мичел-Дельвинга, теперь дает комическое описание прощального приема у Бильбо. Сейчас он уже пересказывал речь и приближался к таинственному Исчезновению.
Фродо почувствовал досаду. Несомненно, для большинства местных хоббитов это был вполне безобидный рассказ – всего лишь забавная история о чудных хоббитах, живущих за рекой, но кое-кто (например, старый Осот) кое-что знал и слышал давние толки о чудесном исчезновении Бильбо. Это должно было воскресить в памяти имя Бэггинс, особенно если о Бэггинсе в Бри уже расспрашивали.
Фродо беспокойно заерзал, не зная, что предпринять. Пиппин, по-видимому, искренне наслаждался всеобщим вниманием и совершенно забыл о подстерегавшей их опасности. Фродо вдруг испугался, что Пиппин, разгулявшись, может даже упомянуть о Кольце, а это будет катастрофа.
«Сделайте что-нибудь, да побыстрее, не то не миновать беды!» — шепнул Странник ему на ухо. Фродо вскочил, взобрался на стол и заговорил. Внимание слушателей было отвлечено от Пиппина. Хоббиты глядели на Фродо, смеялись и хлопали в ладоши, решив, что мастер Андерхилл выпил слишком много эля.
Фродо вдруг почувствовал себя круглым дураком и зашарил в кармане (как обычно делал, произнося речь). Он нащупал кольцо на цепочке и испытал непостижимое желание надеть его и исчезнуть, выпутавшись таким образом из глупого положения. Но ему почему-то казалось, что это желание пришло извне, навязанное ему кем-то в гостиничном зале. Фродо преодолел искушение и сжал Кольцо в руке, словно боялся, что оно исчезнет или натворит бед. Однако вдохновение не приходило. Тогда он произнес «несколько подходящих к случаю слов», как сказали бы в Шире: — Мы очень благодарны вам за любезный прием, и, смею надеяться, мое короткое пребывание в Бри поможет возобновить старые дружеские связи между Бри и Широм! — Тут он запнулся и закашлялся.
Теперь все в зале глядели на него. «Песню!» — закричал один из хоббитов. «Песню! Песню! — дружно подхватили остальные. — Ну же, мастер, спойте нам что-нибудь такое, чего мы еще не слышали!»
Несколько мгновений Фродо стоял разинув рот, а потом в отчаянии затянул смешную песню, которая когда-то так нравилась Бильбо (он очень гордился ею, так как сам сочинил слова). В песне говорилось о гостинице – вероятно, потому Фродо и вспомнил о ней. Вот эта песня целиком. Сейчас из нее в лучшем случае помнят лишь несколько слов:
Есть гостиница, веселая старая гостиница
под старым серым холмом,
Где варят такое крепкое пиво,
Что сам Человек с Луны
однажды вечером спустился выпить.
У конюха был кот-пьянчужка,
он играл на пятиструнной скрипке;
Возил смычком туда-сюда,
Издавая то высокие звуки, то низкие,
то словно стараясь перепилить струны посередине.
У хозяина был маленький пес,
который очень любил шутки;
Когда гости весело смеялись,
Он поднимал ухо, вслушиваясь в шутки,
и смеялся вместе со всеми.
Там еще была рогатая корова,
гордая, как королева;
Но от музыки, точно от эля, у коровы шла кругом голова,
и, вертя хвостом с кисточкой,
она пускалась в пляс на лужайке.
И о! ряды серебряных тарелок
и груды серебряных ложек!
Для воскресенья[6] их особый запас,
И их тщательно чистят
по субботам после обеда.
Человек с Луны упился всласть,