душистым галенасом и ценят исключительно за аромат цветов. Оттуда его могли завезти к нам по Зеленой дороге за долгие столетия, отделяющие приход Элендиля от наших дней. Но даже гондорские дунаданы признают, что хоббиты первые набили зельем трубки. Даже маги не додумались до этого раньше их. Хотя один мой знакомый маг долгие века владел этим искусством и постиг его в совершенстве, как все прочие искусства, какие практиковал».
Шир делился на четыре части-области, расположенные на севере, юге, западе и востоке: это, соответственно, Нортфартинг, Саутфартинг, Истфартинг и Вестфартинг. Каждая из областей, в свою очередь, делилась на общины, названные в честь их старейших обитателей, хотя к началу описываемых событий эти славные имена перестали встречаться только на родовых землях. Почти все Туки по-прежнему живут в Тукленде, но нельзя сказать того же о большинстве других семей, например, о Бэггинсах или Боффинах. За границей этих четырех областей есть еще Восточные и Западные болота: Бакленд и Вестмарч, присоединенный к Ширу в 1462 л. Ш.
В то время в Шире не было никакого «правительства». Семьи по большей части управлялись со своими делами сами. Выращивание и поедание пищи занимало почти все их время. В иных же отношениях они были, как правило, щедры, жадностью не грешили и скромно довольствовались тем, что имеют, так что небольшие земельные участки, фермы, мастерские и лавочки не менялись на протяжении многих поколений.
Конечно, древние традиции подчинения Верховному Королю Форноста, или, по-здешнему, Норбери, что к северу от Шира, сохранялись. Но к тому времени короли уже почитай тысячу лет как сгинули, и даже развалины монаршего Норбери заросли травой. Однако о диких и злобных существах (вроде троллей) хоббиты до сих пор говорят: «видать, о короле не слыхали!» Ибо королям прошлого они приписывают все свои главные законы, которые соблюдают, как правило, вполне добровольно, поскольку эти Свычаи (по словам хоббитов) столь же справедливы, сколь древни.
Правда и то, что семейство Туков давно возвысилось над прочими, ибо несколько столетий назад власть тэйна перешла к ним (от Олдбаков), и с тех пор глава клана Туков носит титул тэйна. Тэйн считался главой народного собрания Шира, а также командующим воинским сбором и ополчением, но поскольку и собрание, и ополчение созывались лишь в случаях неотложной необходимости, давно не возникавшей, титул тэйна превратился в символическое, но почетное звание. И впрямь, семейство Туков пользовалось особым уважением, поскольку оставалось многочисленным и чрезвычайно богатым и в каждом поколении порождало сильные натуры с весьма своеобразными привычками и даже склонностью к авантюрам. Впрочем, эти последние качества (у богачей) давно встречали не столько общее одобрение, сколько терпеливое снисхождение. Обычай, тем не менее, предписывал величать главу семейства «Тот Самый Тук» с присовокуплением, буде нужда, к его имени номера – например, Исенгрим Второй.
Подлинной властью тогда обладал только мэр Мичел-Дельвинга (или Шира), избиравшийся каждые семь лет на Вольной ярмарке в Белых Холмах в Поворотный день, то есть в день середины лета. Единственная обязанность мэра по сути состояла в том, чтобы председательствовать на пирах, которые задавали в Шире по праздникам, то есть довольно часто. Однако в ведении мэра находились еще и почта и охрана порядка. Из них (других служб в Шире не было) почта была более крупной и куда более загруженной: все, кто умел писать, постоянно слали письма тем своим друзьям (и избранным родственникам), к кому далековато было прогуляться пешочком после обеда.
Ширрифами хоббиты называли свою полицию – или то подобие полиции, каким располагали. Разумеется, формы у ширрифов не было (одежда такого рода вообще неизвестна хоббитам), лишь на шляпе они носили перо – и на деле были скорее сторожами, чем слугами закона: больше охотились на четвероногих, чем на двуногих бродяг. Во всем Шире их насчитывалась для внутренних надобностей дюжина – по три ширрифа на область. Значительно более крупный отряд, численность которого менялась сообразно необходимости, охранял границы и следил за тем, чтобы чужаки любого рода, большие и малые, не досаждали жителям Шира.
К тому времени, с которого начинается наш рассказ, число порубежников – так их называли – значительно возросло: сообщения и жалобы на то, что-де странные личности и существа рыщут вдоль границ и нарушают их, хлынули потоком – первый признак того, что не все так спокойно, как должно быть и всегда было (если оставить в стороне старинные сказания и легенды). Мало кто распознал в этом знамение, и даже Бильбо тогда не понял, что это предвещает. С тех пор, как он отправился в свое памятное путешествие, минуло шестьдесят лет, и даже по меркам хоббитов, которые частенько доживают (и так же часто не доживают) до ста, Бильбо состарился, однако, как видно, сохранил изрядную толику того добра, что принес домой из похода. Много или мало этого было, Бильбо не рассказывал никому, даже любимому племяннику Фродо. И по-прежнему никому не говорил о найденном им кольце.
В «Хоббите» сказано: однажды к двери Бильбо пришел великий волшебник Гэндальф Серый, а с ним тринадцать гномов. Это были не кто иной, как Торин Щит-из-Дуба, потомок королей, и его двенадцать товарищей в изгнании. К своему великому изумлению, в одно апрельское утро 1341 года по летосчислению Шира Бильбо вместе с ними пустился на поиски великих сокровищ, клада гномьих королей, спрятанного далеко на востоке под горой Эребором в Доле. Поиски увенчались успехом, Дракона, стерегшего сокровища, убили. И все же эти приключения едва ли заметно повлияли бы на ход истории и удостоились чего-нибудь более значительного, чем беглое упоминание в обширных анналах Третьей эры (хоть прежде и была выиграна Битва Пяти Армий, убит Торин и совершено множество славных дел), если бы не одна оказия в пути. По дороге в Дикие земли на высоком перевале в Туманных горах отряд подвергся нападению орков, и случилось так, что Бильбо заплутал в темных туннелях орков, в самом сердце гор. И там, пока он тщетно блуждал ощупью во тьме, рука его наткнулась на кольцо, лежавшее на полу туннеля. Хоббит сунул его в карман. Казалось, это была простая случайность.
Пытаясь отыскать выход, Бильбо спускался все ниже, к самому сердцу горы, пока не утратил возможность идти дальше: на дне туннеля в кромешной тьме лежало холодное озеро, а на скалистом острове посреди озера жил Голлум. Это было отвратительное создание: загребая большими плоскими ступнями, он плавал в лодке и, всматриваясь бледными светящимися глазами в темноту, вылавливал длинными пальцами слепую рыбу, которую поедал сырой. Он пожирал все живое, даже орков, если те попадали к нему в лапы: ведь он мог поймать и задушить их без борьбы, так как владел тайным сокровищем, доставшимся ему очень давно, когда он еще жил на свету. Это было золотое кольцо, делавшее своего владельца невидимым. Только оно и было мило сердцу Голлума, он называл его «сокровище мое» и разговаривал с ним, даже когда кольца при нем не было. Ведь он прятал кольцо в яме на острове и надевал только когда охотился или шпионил за орками в подземных проходах.
Может быть, он сразу напал бы на Бильбо при встрече, будь с ним Кольцо. Но Кольца не было, а хоббит держал в руке эльфийский нож, который служил ему мечом. Поэтому, желая потянуть время, Голлум предложил Бильбо древнюю игру – загадки: если Бильбо не сумеет найти ответ, сказал он, Голлум убьет его и съест, но если Бильбо возьмет верх, то Голлум выполнит желание хоббита – выведет его из туннеля.
Поскольку Бильбо безнадежно заблудился во тьме и не мог идти ни вперед, ни назад, он принял вызов – и они с Голлумом загадали друг другу множество загадок. В конце концов Бильбо победил – на первый взгляд, скорее по счастливой случайности, чем благодаря смекалке: он никак не мог придумать последнюю загадку, сунул руку в карман, наткнулся на подобранное кольцо, о котором успел позабыть, и воскликнул: «Что у меня в кармане?» Голлум не сумел ответить, хотя потребовал дать ему три попытки.
Не скрою, что ученые мужи расходятся во мнениях по поводу того, считать ли согласно строгим правилам Игры этот последний вопрос просто вопросом, а не загадкой, но все согласны с тем, что, приняв этот вопрос и попытавшись ответить на него, Голлум связал себя обещанием. Бильбо же принудил его сдержать слово – ему пришло в голову, что это скользкое создание способно обмануть, хотя обещание, данное в Игре, исстари считалось священным и лишь самые гнусные твари не боялись его нарушать. Но за века, проведенные во тьме и одиночестве, сердце Голлума стало черным, и в нем поселилось предательство. Голлум ускользнул в темноту и вернулся на свой остров среди темных вод, о котором Бильбо ничего не знал и до которого было рукой подать. Он думал, там лежит его кольцо. Он проголодался и был зол, но полагал, что с его «сокровищем» ему не страшно никакое оружие.
Однако кольца на острове не оказалось: Голлум его потерял, оно исчезло. От вопля Голлума по спине Бильбо пробежала дрожь, хоть он и не понял, что случилось. Однако Голлум, пусть и с опозданием, кое о чем догадался. «Что было у него в карманишках?» – вскричал он. Свет в его глазах стал подобен зеленому пламени, и он поспешил обратно, чтобы убить хоббита и вернуть свое «сокровище». Бильбо вовремя заметил опасность и, не разбирая дороги, кинулся бежать по туннелю в сторону от воды. Ему опять повезло – на бегу он сунул руку в карман, и Кольцо само наделось ему на палец. Поэтому Голлум проскочил мимо, не заметив хоббита, и стал караулить проход, чтобы «вор» не ушел. Бильбо осторожно шел за ним, слушая его проклятия и бормотание о «сокровище», и из этого бормотания наконец-то кое-что понял. Тогда во тьме перед ним забрезжила надежда: он нашел чудесное кольцо, а с ним – возможность спастись от Голлума и от орков.