В сияющий мир, не знающий печалей.
Странник вздохнул и помолчал, затем вновь заговорил: — Это песня, — сказал он, — в роде, который эльфы называли энн-теннат, но ее трудно переложить на наш разговорный язык, получается лишь слабое эхо. В ней рассказывается о встрече Берена, сына Барахира, и Лютиен Тинувиель. Берен был сыном смертного, а Лютиен – дочерью Тингола, властвовавшего над эльфами Средиземья, когда Мир еще был юн. Прекрасней ее не было в целом свете. Она была прелестна, как мерцание звезд над туманом Северных земель, и лицо ее источало сияние. В те дни Великий Враг (которому Саурон из Мордора лишь прислуживал) жил в Ангбанде, на Севере, и эльфы Запада, вернувшись в Средиземье, пошли на него войной, чтобы вернуть себе украденные сильмарилы. Праотцы людей помогали эльфам. Но Враг победил, и Барахир был убит, а Берен бежал и, преодолев великие опасности, прошел Горы Ужаса и пришел в тайное королевство Тингола в лесу Нельдорот. Здесь он узрел Лютиен, поющую и танцующую на поляне у зачарованной речки Эсгалдуин, и назвал ее Тинувиель, что на древнем языке означает «соловей». Множество горестей обрушилось на них, и они надолго расстались. Тинувиель спасла Берена из темниц Саурона, и вместе они одолели великие опасности, и сбросили самого Великого Врага с его трона, и вырвали из его короны один из трех сильмарилей, ярчайший самоцвет, чтобы отдать его как свадебный выкуп за Лютиен Тинголу, ее отцу. Но Берена убил Волк, вышедший из ворот Ангбанда, и он умер на руках у Тинувиель. И она выбрала участь смертных, пожелала умереть, чтобы последовать за ним, и в песне поется, что они встретились снова за Разлучными Морями. И вскоре, вновь вернувшись к жизни, рука об руку ушли по зеленым лесам в край далеко за пределами этого Мира, и случилось это давным-давно. Итак, Лютиен Тинувиель единственная из эльфов действительно умерла и покинула этот Мир, и эльфы утратили ту, кого больше всего любили. Но она породнила племя людей с древними эльфийскими властелинами. Еще живы те, чьей прародительницей была Лютиен, и говорят, что ее род никогда не прервется. И Эльронд из Ривенделла – ее потомок. От Берена и Лютиен родился Диор, наследник Тингола: от него – Эльвинг Белая. На ней женился Эарендиль, уплывший на своем корабле из земных туманов в небесные моря с сильмарилем во лбу, и от них произошли короли Нуменора, сейчас называемого Дикими землями.
Странник говорил, а хоббиты смотрели на его странно вдохновенное лицо, слабо освещенное красноватым светом костра. Глаза его сверкали, голос был сочным и глубоким. Над ним чернело звездное небо. Внезапно над вершиной Ветреня появился бледный свет. Из-за холма медленно поднималась почти полная луна, затмевая звезды.
Рассказ кончился. Хоббиты задвигались, стали потягиваться. — Смотрите! — сказал Мерри. — Луна встает. Должно быть, уже поздно.
Остальные подняли головы – и тотчас увидели на вершине холма, на фоне яркой луны, что-то маленькое и темное. Возможно, это был лишь большой камень или торчащий обломок скалы, залитый бледным лунным светом.
Сэм и Мерри встали и отошли от костра. Фродо и Пиппин продолжали сидеть в молчании. Странник внимательно смотрел на вершину. Все казалось спокойным и тихим, но теперь, когда Странник молчал, Фродо чувствовал, как холодный ужас подкрадывается к его сердцу. Он подвинулся ближе к огню. В этот момент прибежал от края ложбины Сэм.
— Не знаю, что это, — сказал он, — но мне вдруг стало страшно. Ни за какие деньги я не осмелился бы выйти из этой ложбины; мне показалось, что что-то подбирается по склону!
— Ты видел что-нибудь? — спросил Фродо и вскочил на ноги.
— Нет, сударь. Я ничего не видел, но я не останавливался, чтобы посмотреть.
— Я кое-что видел, — сказал Мерри, — а может, мне показалось. Там, к западу, где лунный свет падает на равнины, я вроде бы видел две или три черные фигуры. Они как будто направлялись сюда.
— Все к огню, лицами наружу! — воскликнул Странник. — И возьмите палки подлиннее!
Некоторое время они сидели, затаив дыхание, молча и встревоженно, спиной к костру, вглядываясь в обступающий их мрак. Ничего не произошло. В ночи не было ни звука, ни движения. Фродо заерзал, чувствуя, что должен прервать молчание, иначе закричит во весь голос.
— Тшш! — прошептал Странник. — Что это? — в тот же миг ахнул Пиппин.
Они скорее почувствовали, чем увидели, что над краем маленькой ложбины с дальней от холма стороны поднимается тень, а то и несколько теней. Путники напрягли зрение – и тени как будто бы выросли. Вскоре сомнений не осталось: три или четыре высокие черные фигуры стояли на склоне, глядя на них сверху. Фигуры были такими черными, что казались темными дырами в глубокой темени за ними. Фродо показалось, что он слышит слабый шорох, как будто ядовитое дыхание, и чувствует пронзительный холод. Тени начали медленно приближаться.
Ужас сковал Пиппина и Мерри, и они плашмя упали на землю. Сэм прижался к Фродо. Фродо был испуган не меньше товарищей, он дрожал, как на лютом морозе, но вдруг его ужас затмило искушение надеть Кольцо. Желание сделать это охватило Фродо, и он не мог думать ни о чем другом. Он не забыл ни Могильник, ни послание Гэндальфа, но что-то заставляло его пренебречь всеми предупреждениями, и ему ужасно хотелось сдаться. Не ради спасения, не из желания совершить нечто плохое или хорошее: он просто чувствовал, что должен взять Кольцо и надеть его на палец. Он не мог говорить. Он чувствовал, что Сэм смотрит на него так, будто знает, что его хозяин в большой опасности, – но не мог повернуться к нему. Фродо закрыл глаза и некоторое время продолжал бороться – но вскоре сопротивление стало невозможно. Он медленно вытащил цепочку и надел Кольцо на указательный палец левой руки.
И сразу же, хотя все остальное оставалось по-прежнему тусклым и темным, фигуры стали до ужаса четкими. Фродо получил возможность заглянуть под их черную оболочку. Их было пятеро, пять высоких фигур: две стояли на краю ложбины, три медленно приближались. На их белых лицах горели пронзительные безжалостные глаза, под плащами были длинные серые одеяния, на седых головах – серебряные шлемы, в иссохших руках – стальные мечи. Они заметили Фродо, их пронзили его, и они кинулись к нему. В отчаянии Фродо выхватил собственный меч, и ему показалось, что тот ало вспыхнул, как головешка. Две фигуры остановились. Третья была выше других, ее длинные волосы блестели, а шлем венчала корона. В одной руке был длинный меч, в другой нож. Нож и рука, державшая его, слабо светились. Этот третий прыгнул вперед и ударил Фродо.
В этот миг Фродо ничком бросился на землю и услышал собственный крик: О Эльберет Гильтониэль! И он рубанул по ногам Врага. Визгливый крик прозвучал в ночи, и Фродо почувствовал в левом плече такую боль, словно его пронзил осколок отравленного льда. Теряя сознание, он успел увидеть в клубящемся тумане Странника с пылающими ветвями в обеих руках. Последним усилием Фродо, уронив меч, снял Кольцо с пальца и крепко зажал его в правой руке.
Глава XIIБегство к Броду
Придя в себя, Фродо обнаружил, что все еще отчаянно сжимает Кольцо в руке. Он лежал у костра, который теперь горел очень ярко, высоко вздымая пламя. Над Фродо склонились три его товарища.
— Что случилось? Где Бледный Король? — растерянно спросил Фродо.
Услышав, что он заговорил, они слишком обрадовались, чтобы тотчас ответить. К тому же не поняли вопроса. В конце концов он узнал от Сэма, что они не видели ничего, за исключением смутных теней, приблизившихся к ним. Внезапно, к своему ужасу, Сэм обнаружил, что его хозяин исчез – и тут мимо него пронеслась черная тень, и Сэм упал. Он слышал голос Фродо, но тот, казалось, доносился издалека, откуда-то из-под земли, и выкрикивал странные слова. Больше они ничего не видели, пока не споткнулись о тело Фродо, который ничком лежал в траве как мертвый, и под ним меч. Странник приказал поднять Фродо и отнести к огню, а затем исчез. Это было уже давно.
По всему было видно, что у Сэма вновь появились сомнения относительно Странника, но пока хоббиты разговаривали, тот вернулся, внезапно появился из тени. Все испуганно уставились на него, а Сэм, выхватив меч, заслонил Фродо, но Странник проворно опустился на колени рядом с лежащим.
— Я не Черный Всадник, Сэм, — мягко сказал он, — и не в союзе с ними. Я старался узнать что-либо об их намерениях, но ничего не узнал. Не понимаю, почему они ушли, почему не нападают снова. Но больше их присутствия поблизости не чувствуется.
Когда Странник услышал рассказ Фродо, он задумался, покачал головой и вздохнул. Потом приказал Пиппину и Мерри согреть как можно больше воды и обмыть рану Фродо. — Следите, чтобы костер хорошо горел, Фродо нужно тепло! — сказал он. Потом встал, отошел в сторону и подозвал к себе Сэма. — Думаю, что теперь я лучше понимаю случившееся, — понизив голос, сказал Странник. — Врагов всего было пятеро. Почему они не все нагрянули сюда, мне непонятно. Думаю, они не ожидали встретить сопротивления. Пока они отступили. Но боюсь, что недалеко. На следующую ночь придут вновь, если нам не удастся уйти от них. Они попросту выжидают, так как думают, что цель их близка и Кольцо далеко не уйдет. Боюсь, Сэм, они считают, что ваш хозяин получил смертельную рану, которая подчинит его их воле. Но посмотрим!
Сэма душили слезы. — Не отчаивайтесь! — сказал Странник. — Вы теперь должны доверять мне. Ваш Фродо крепче, чем я предполагал, хотя Гэндальф намекал мне на это. Фродо не убит, и я думаю, что он будет сопротивляться злой власти раны дольше, чем ожидают его Враги. Я сделаю все, чтобы помочь ему. Стерегите его получше, пока меня не будет! — С этими словами он опять исчез во тьме.
Фродо дремал, хотя боль от раны медленно усиливалась и смертельный холод распространялся от плеча на руку и бок. Друзья дежурили подле, согревая Фродо и обмывая рану. Утомительная ночь медленно уступала место дню. На небе уже занялась заря и ложбину осветил серый рассвет, когда наконец вернулся Странник.