Хоббиты очень устали. Они продвигались вперед медленно, так как теперь им приходилось пробираться по бездорожью, загроможденному поваленными деревьями и обломками скал. Крутых подъемов и спусков путники избегали – и ради Фродо, и потому, что найти выход из узких долов было трудно. Через два дня их пребывания в этой местности погода испортилась. Подул ровный западный ветер и стал поливать вершины холмов водой дальних морей. К ночи все вымокли, и привал получился унылый, поскольку разжечь костер не удалось. На следующий день холмы стали еще выше и круче, и путникам поневоле пришлось отклониться от своего курса к северу. Странник, казалось, начинал беспокоиться: они уже десять дней как ушли с Ветреня, и запасов провизии у них почти не осталось. Дождь не утихал.
В ту ночь они расположились на каменном карнизе у крутого утеса, стеной возвышавшегося за ними. В стене обнаружилась неглубокая пещерка – простое углубление в камне. Фродо не мог уснуть. От холода и сырости его рана разнылась пуще прежнего. Боль и ледяной холод разогнали всякий сон. Фродо беспокойно ворочался и боязливо прислушивался к потаенным ночным звукам. Шумел в скалах ветер, капала вода, изредка раздавался треск или откуда-то срывался камень. Фродо чудилось, что черные фигуры приближаются, чтобы задушить его, но, сев, он не увидел ничего, кроме спины Странника: тот, сгорбившись, курил трубку и смотрел в ночь. Фродо снова лег и погрузился в беспокойный сон, в котором он гулял по траве в своем саду в Шире, но сад казался блеклым и смутным, менее четким, чем высокие черные тени, заглядывающие через ограду.
Утром Фродо проснулся и обнаружил, что дождь кончился. Облака все еще толстым слоем покрывали небо, но они разделились, и между ними появились бледные полоски голубого цвета. Ветер опять переменился. Друзья не смогли выступить рано. Сразу после неуютного холодного завтрака Странник ушел один, приказав остальным дожидаться его под защитой утеса. Он хотел взобраться на утес, если удастся, и посмотреть, что их ждет впереди.
Вернувшись, Странник принес неутешительные вести. — Мы забрались слишком далеко к северу, — сказал он, — и должны найти способ вновь повернуть на юг. Если мы и дальше будем идти в этом направлении, то придем в Эттендейлс, а это гораздо севернее Ривенделла. Это земля троллей, и я ее плохо знаю. Вероятно, мы могли бы пройти ее и подойти к Ривенделлу с севера, но это займет слишком много времени, потому что я не знаю дороги, а наши запасы пищи на исходе. Так или иначе мы должны найти Бруиненский брод.
Остальную часть дня они одолевали скалистую местность и обнаружили между двумя холмами проход, который привел их в долину, идущую в юго-восточном направлении, в ту сторону, куда они и хотели идти, но к концу дня оказалось, что путь вновь перегорожен высоким хребтом; его темные вершины вырисовывались на фоне неба, как зубья тупой пилы. Перед путниками встал выбор: повернуть назад или перебраться через хребет.
Они решили попытаться преодолеть его, но это оказалось очень трудно, и вскоре Фродо вынужден был сойти с пони и ковылять на своих двоих. Но и тогда они то и дело приходили в отчаянье от невозможности втащить на кручу своих пони, а то и взобраться на нее самим, из-за тяжелой ноши. Почти стемнело, а путники вовсе измучились, когда, наконец, они достигли вершины. Они забрались в узкую седловину между двумя высокими пиками. В нескольких шагах от нее склон вновь круто уходил вниз. Фродо упал на землю и лежал, весь дрожа. Его левая рука онемела, а бок и плечо словно сжимали ледяными когтями. Деревья и скалы вокруг казались подернутыми мглой.
— Мы не можем идти дальше, — сказал Мерри Страннику. — Боюсь, что для Фродо это слишком. Я ужасно беспокоюсь о нем. Что нам делать? Вы думаете, его сумеют вылечить в Ривенделле, если мы попадем туда?
— Посмотрим, — ответил Странник. — В этой дикой земле я больше ничего не могу сделать; и именно из-за его раны я так тороплюсь. Но я согласен, что сегодня нельзя идти дальше.
— Что с хозяином? — тихо спросил у Странника Сэм. — Рана была маленькая и почти закрылась. Ничего не видно, кроме холодного белого шрама на плече.
— Фродо ранен оружием Врага, — объяснил Странник, — и сейчас в его теле действует то ли яд, то ли зло, которое я не властен победить. Но не нужно отчаиваться, Сэм!
На высоком хребте ночью было особенно холодно. Под корявыми корнями старой сосны, нависавшими над небольшой выемкой (как будто там когда-то добывали камень) путники разожгли маленький костер. Хоббиты сбились в тесную кучку. В седловине дул пронизывающий ветер, и они слышали, как внизу стонут и скрипят деревья. Фродо лежал в полусне, и ему казалось, что в вышине над ним бесконечно мелькают черные крылья, а на этих крыльях приближаются преследователи, которые ищут его, внимательно осматривая каждую ямку в горах.
Наступило утро, прекрасное и яркое; воздух был прозрачен, а с промытого дождем неба лился бледный ясный свет. Все приободрились, но с нетерпением ждали солнца, чтобы хоть немного согреться. Как только рассвело, Странник, взяв с собой Мерри, отправился осмотреть с высоты местность к востоку от перевала. Солнце уже поднялось и вовсю сияло, когда он вернулся с более утешительными новостями. Теперь они идут более-менее правильно. Если никуда не сворачивая спуститься с хребта, то горы останутся слева. На некотором расстоянии впереди Странник вновь уловил блеск воды: это была Шумная, и он понял, что, хотя Дорога к Броду и не видна, она проходит вблизи реки и на ближайшем к ним берегу.
— Мы должны снова выйти на Дорогу, — заметил он, — нечего надеяться пройти через эти холмы. Какая бы опасность нас ни поджидала, Дорога – наш единственный путь к Броду.
Поев, они сразу двинулись в путь. Медленно опускались путники по южному склону хребта, но идти оказалось гораздо легче, чем они ожидали, потому что с этой стороны склон был менее крутым, и вскоре Фродо вновь смог сесть на пони. Бедный старый пони Билла Пыррея проявил неожиданный талант выбирать дорогу и по возможности избавлять своего седока от тряски и толчков. Настроение у всех поднялось. Даже Фродо в при свете утра почувствовал себя лучше, но временами туман застилал его взор, и он протирал глаза руками.
Пиппин немного обогнал остальных. Внезапно он повернулся и окликнул их: — Тут тропа!
Догнав Пиппина, путники увидели, что он не ошибся: перед ними определенно начиналась тропа, которая, многажды извиваясь, выбегала из леса и терялась на вершине холма за ним. Кое-где она была еле заметна и поросла травой или была перегорожена упавшими стволами или обломками скал, но, по всей видимости, когда-то ею пользовались часто. Эту тропу проторили крепкие руки и тяжелые ноги. Тут и там были срублены или сломаны старые деревья, отодвинуты или отвалены в сторону большие камни.
Некоторое время путники шли по тропе, так как спускаться по ней было гораздо легче, но шли осторожно, и беспокойство их усилилось, когда они оказались в темном лесу, а тропинка стала заметнее и шире. Внезапно выбегая из полосы пихт, она круто спускалась со склона и резко поворачивала налево, огибая скалистый выступ холма. Обогнув этот выступ, они осмотрелись и увидели, что тропа оканчивается у каменной стены, скрытой деревьями. В стене была дверь, полуоткрытая и висевшая на одной петле.
Перед дверью отряд остановился. За ней оказалась каменная пещера, где царил полумрак, так что ничего нельзя было разглядеть. Странник, Сэм и Мерри, напрягая все силы, сумели приоткрыть дверь чуть пошире, и тогда Странник и Мерри заглянули внутрь. Они не стали отходить далеко от двери: пол усеивали старые кости, и у входа больше ничего не было видно, кроме нескольких больших старых пустых кувшинов и разбитых горшков.
— Это, несомненно, пещера троллей! — сказал Пиппин. — Выходите-ка, и давайте уйдем отсюда побыстрее. Теперь мы знаем, кто проложил эту тропу.
— Я думаю, торопиться незачем, — сказал Странник, выходя. — Это, конечно, пещера троллей, но она давным-давно покинута. И бояться нечего. Пойдем осторожно дальше и посмотрим.
Тропа уходила от двери и, повернув направо, спускалась по склону, густо заросшему лесом. Пиппин, не желая показывать Страннику, что он по-прежнему боится, пошел впереди с Мерри. Сэм и Странник шли следом по бокам от пони Фродо – тропа теперь была достаточно широкая и позволяла четырем или пяти хоббитам идти в ряд. Но прошли они совсем немного. Прибежал Пиппин в сопровождении Мерри. Оба были в ужасе.
— Здесь все-таки есть тролли! — тяжело дыша, вымолвил Пиппин. — На поляне в лесу, но очень далеко отсюда. Мы видели их сквозь деревья. Они такие огромные!
— Пойдем взглянем, — сказал Странник и подобрал палку. Фродо ничего не сказал, но Сэм выглядел напуганным.
Солнце теперь стояло высоко; его лучи пробивались сквозь полуобнаженные кроны деревьев, яркими заплатками расцвечивая поляну. Хоббиты резко затормозили на ее краю и, затаив дыхание, попытались что-нибудь рассмотреть между стволами деревьев. На поляне стояли тролли: три большущих тролля. Один из них наклонился, другие смотрели на него.
Странник спокойно пошел вперед. — Вставай, старый камень! — сказал он и сломал свою палку о нагнувшегося тролля.
Ничего не произошло. Хоббиты издали изумленные возгласы, и даже Фродо засмеялся. — Мы совсем забыли семейную историю! — сказал он. — Должно быть, это те самые тролли, которых Гэндальф заставил спорить о том, как лучше приготовить блюдо из тринадцати гномов и одного хоббита!
— Я и не представлял, что мы возле того места! — воскликнул Пиппин. Он хорошо знал упомянутую историю. Бильбо и Фродо часто рассказывали ее, но он в сущности лишь наполовину верил в ее правдивость. Даже теперь он с подозрением глядел на каменных троллей, опасаясь, как бы какое-нибудь волшебство вновь не оживило их.
— Вы забываете не только свою семейную хронику, но и вообще все, что знали о троллях, — сказал Странник. — Сейчас ясный день, ярко светит солнце, а вы прибегаете и пытаетесь испугать меня сказкой о живых троллях, ждущих нас на этой поляне! В любом случае вы должны были заметить, что за ухом у одного из них старое птичье гнездо. Это весьма необычное украшение для живого тролля!