Глорфиндель подхватил осевшего на землю Фродо и, бережно держа хоббита на руках, с беспокойством заглянул ему в лицо.
Странник вкратце рассказал эльфу о ночном нападении на их лагерь и о смертоносном ноже. Он достал предусмотрительно сохраненную рукоять клинка и протянул ее эльфу. Глорфиндель взял ее с заметной дрожью, но осмотрел внимательно.
— Здесь, на рукояти, начертано злое заклинание, — сказал он, — хотя, может быть, ваши глаза его и не видят. Сохрани ее, Арагорн, до дома Эльронда. Но будь осторожен и как можно меньше держи ее в руках! Увы! Не в моих силах лечить такие раны. Но я сделаю все, что смогу, – и все же настоятельно советую вам двинуться в путь без отдыха!
Он ощупал рану на плече Фродо, и лицо его стало хмурым, как будто то, что он узнал, обеспокоило его. Но Фродо почувствовал, как холод в его руке и боку тает, малая толика тепла медленно проникла из плеча в руку, боль притихла. Вокруг посветлело, как будто рассеялось какое-то облако. Он вновь более ясно увидел лица друзей, и к нему вернулись надежда и силы.
— Вы поедете на моей лошади, — сказал Глорфиндель. — Я укорочу стремя, а вы держитесь как можно крепче. И не бойтесь, моя лошадь не позволит упасть седоку, которого я поручил ей! Ее бег легок и ровен, а если опасность чересчур приблизится, моя лошадь унесет вас так резво, что ни один конь Врагов не сможет за ней угнаться.
— Нет! — ответил Фродо. — Я не поеду верхом! Я не могу ускакать в Ривенделл, оставив своих друзей в опасности!
Глорфиндель усмехнулся. — Сомневаюсь, — сказал он, — чтобы ваши друзья были в опасности, когда вы не с ними. Погоня последует за вами, а нас оставят в покое. Именно вы, Фродо, и то, что вы несете, навлекает на нас всех опасность.
На это у Фродо не нашлось ответа, и ему помогли взобраться на белого коня Глорфинделя. На пони нагрузили большую часть багажа хоббитов, так что идти стало гораздо легче, и некоторое время путники шли очень быстро. Но вскоре хоббиты начали отставать от легконогого, не знающего усталости эльфа. А тот вел их вперед и вперед в пасть тьмы и еще дальше под облачным ночным небом. Вокруг царила глубокая тьма, не было ни звезд, ни луны. До самого рассвета Глорфиндель не позволил им останавливаться. Пиппин, Мерри и Сэм к тому времени чуть не падали, засыпая на ходу, даже плечи Странника поникли от усталости. Фродо, сидя на лошади, беспокойно дремал.
Они бросились в вереск в нескольких ярдах от Дороги и немедленно уснули. Когда Глорфиндель, стоявший на страже, пока они спали, вновь разбудил их, им показалось, что они только что закрыли глаза. Солнце поднялось уже высоко, и ночной туман исчез.
— Выпейте это! — сказал Глорфиндель, наливая им по очереди немного жидкости из своей серебряной фляжки. Напиток был чист, как ключевая вода, и не имел вкуса, во рту от него не ощущалось ни холода, ни тепла, но едва хоббиты выпили его, к ним вернулись сила и живость. После этого сухой хлеб и сушеные фрукты (все, что у них оставалось из припасов) утолили их голод не хуже, чем любой обильный ширский завтрак.
Не отдохнув и пяти часов, они вновь вышли на Дорогу. Глорфиндель по-прежнему торопил их и за весь день позволил сделать только две короткие остановки. Таким образом до вечера путники прошли почти двадцать миль и вышли туда, где Дорога поворачивала направо и спускалась на дно долины, направляясь прямо к Бруинену. До сих пор хоббиты не видели и не слышали ничего, что свидетельствовало бы о погоне, но часто, если им случалось приотстать, Глорфиндель на мгновение останавливался и прислушивался. Лицо его становилось все более обеспокоенным. Один или два раза он заговаривал со Странником на языке эльфов.
Но как бы ни тревожились проводники, было ясно, что этой ночью хоббиты дальше не уйдут. Они спотыкались на ходу, одурев от усталости, и не могли думать ни о чем, кроме своих ног. Боль Фродо усилилась вдвое, и даже днем окружающее виделось ему выцветшим до призрачно-серого цвета. Он почти обрадовался наступлению ночи – тогда мир казался ему менее бледным и пустынным.
Ранним утром следующего дня, отправляясь в путь, хоббиты все еще чувствовали усталость. Однако до Брода оставалось еще много миль, и они ковыляли вперед, стараясь идти как можно быстрее.
— Самая большая опасность поджидает нас на берегу, — сказал Глорфиндель. — Сердце предупреждает меня, что преследователи нагонят нас, а у Брода нас могут ждать другие.
Дорога продолжала спускаться; местами по обочинам встречались пятачки густой травы, и тогда хоббиты шли по ней, чтобы не так болели усталые ноги. Под вечер они оказались там, где Дорога внезапно ныряла в тень высоких сосен, а затем уходила в крутое узкое ущелье со стенами из сырого красного камня. Эхо сопровождало каждое их движение, и хоббитам казалось, что вслед за ними раздаются звуки множества шагов. И вдруг, как сквозь ворота света, Дорога вырвалась из ущелья на открытое пространство. Перед собой путники увидели длинный, в милю, пологий спуск и в конце его – ривенделлский Брод. За рекой, за крутым коричневым берегом, пересеченным петляющей тропой, видны были высокие горы, поднимавшиеся отрог за отрогом и пик за пиком в тускнеющее небо.
Позади, в ущелье, по-прежнему слышалось эхо чьих-то шагов, шелест и шорох, подобный шуму ветра в ветвях сосен. Наконец Глорфиндель повернулся и прислушался, а затем рванулся вперед с громким криком:
— Бегите! Бегите! Враг за нами!
Белая лошадь устремилась вперед. Хоббиты бросились вниз по спуску. Замыкали процессию Глорфиндель и Странник. Они были на полпути к Броду, когда услышали за собой быстрый топот копыт. Из просвета между деревьями выехал Черный Всадник. Он натянул поводья и остановился, покачиваясь в седле. За ним показался еще один и еще, а потом еще двое.
— Скачите вперед! Вперед! — крикнул Глорфиндель Фродо.
Фродо повиновался не сразу – странное нежелание действовать охватило его. Пустив лошадь шагом, он повернулся и посмотрел назад. Всадники на их больших скакунах показались ему грозными изваяниями, темными и вещественными, в то время как леса и равнина вокруг них словно бы окутывал тумане. Внезапно Фродо понял, что Всадники молча приказывают ему подождать. Тотчас же страх и ненависть проснулись в нем. Он отпустил уздечку, ухватился за рукоять меча и выхватил ало сверкнувший клинок.
— Уезжайте! Уезжайте! — кричал Глорфиндель и затем внятно и громко скомандовал лошади на языке эльфов. — Норо лим, норо лим, Асфалот!
Мгновение – и белый конь стрелой понесся по последнему отрезку Дороги. В тот же миг черные кони помчались следом за ним вниз по склону. Всадники испустили ужасный вопль, точно такой, какой слышал Фродо в Истфартинге. На него ответили, и, к отчаянию Фродо и его друзей, слева из-за деревьев и скал выехали еще четверо Всадников. Двое поскакали к Фродо, двое бешеным галопом понеслись к Броду, отрезая путь к бегству. Когда их пути пересеклись, Фродо показалось, что Черные Всадники летят, как ветер, быстро увеличиваясь и становясь все черней.
Фродо быстро оглянулся через плечо. Он больше не мог видеть своих друзей. Всадники отставали, даже их огромные скакуны не могли тягаться в резвости с белым эльфийским конем Глорфинделя. Фродо вновь посмотрел вперед, и надежда оставила его. Казалось, нет возможности добраться до Брода, не встретившись с Всадниками, которые ожидали в засаде. Теперь он видел их ясно. Они отбросили свои черные плащи и капюшоны и оказались одетыми в белое и серое. В бледных руках сверкали обнаженные мечи, на головах были шлемы. Холодные глаза блестели, глухие голоса взывали к нему.
Ужас заполнил сознание Фродо без остатка. Хоббит больше не вспоминал о своем мече. И не кричал. Он закрыл глаза и ухватился за гриву лошади. В ушах свистел ветер, колокольчики на упряжи звенели отчаянно и пронзительно. Волна смертельного холода ударила его, как копье; в последнем усилии, как вспышка белого пламени, эльфийский конь, летя, как на крыльях, пронесся перед самым лицом переднего Всадника.
Фродо услышал плеск воды. Она пенилась вокруг его ног. Потом он ощутил быстрый подъем, рывок – конь выбрался из воды и одолевал каменистую тропу. Они взбирались на другой берег. Он пересек Брод.
Но преследователи были близко. На вершине подъема лошадь остановилась, обернулась и яростно заржала. Внизу, у кромки Брода, собрались все Девять Всадников, и при виде их запрокинутых бледных, страшных лиц Фродо вновь впал в уныние. Он не знал ничего, что могло бы помешать им пересечь реку так же легко, как это сделал он, и чувствовал, что, если Всадники пересекут реку, бесполезно будет пытаться улизнуть от них по длинной ненадежной тропе. Во всяком случае, что-то настойчиво приказывало Фродо остановиться. Его вновь охватила ненависть, но сил для сопротивления уже не было.
Внезапно головной Всадник пришпорил коня. Тот прянул вперед, задержался у воды и встал на дыбы. С огромным усилием Фродо выпрямился и взмахнул мечом.
— Возвращайтесь! — крикнул он. — Возвращайтесь в Мордор и больше не преследуйте меня! — Собственный голос показался Фродо тонким и визгливым. Всадники остановились, но у Фродо не было власти Тома Бомбадила. Враги разразились резким хриплым смехом, от которого кровь стыла в жилах. — Вернись! Вернись! — закричали они страшными голосами.— Мы отвезем тебя в Мордор!
— Уходите! — прошептал он.
— Кольцо! Кольцо! — кричали они вселяющими ужас голосами, и их предводитель тотчас погнал своего коня в воду. Двое Всадников последовали за ним.
— Клянусь Эльберет и прекрасной Лютиен, — сделав последнее усилие, сказал Фродо и поднял меч, — вы не получите ни Кольца, ни меня.
Тогда передний Всадник, находившийся уже на середине реки, остановился, угрожающе приподнялся в стременах и поднял руку. Фродо онемел. Он почувствовал, что его язык прилип к гортани, сердце отчаянно заколотилось. Меч переломился и выпал из дрожащей руки хоббита. Эльфийский конь попятился и фыркнул. Передний из черных коней вот-вот должен был выйти на берег.