Фродо, дивясь, смотрел на них: он впервые видел Эльронда, героя бесчисленного множества сказаний, а восседавшие по правую и левую руку от него Глорфиндель и Гэндальф, которых Фродо, как ему казалось, хорошо знал, вдруг предстали могучими и гордыми властителями.
Гэндальф был меньше ростом, чем двое остальных, но длинные седые волосы, вьющаяся серебряная борода, широкие плечи делали его похожим на мудрого короля из древней легенды. На его морщинистом лице под белоснежными бровями горели, словно угли, темные глаза.
Глорфиндель был высок и строен, волосы его сияли золотом, лицо было прекрасным и юным, бесстрашным и полным радости, глаза сверкали остро и ярко, голос звучал, как музыка, чело было отмечено печатью мудрости, руки говорили о силе.
По лицу Эльронда нельзя было угадать, сколько ему лет. Оно не было ни молодым, ни старым, хотя на нем оставило свой след множество событий, и радостных, и печальных. Темные, как сумеречная тень, волосы украшал простой серебряный венец, а в серых, как ясный вечер, глазах мерцал свет, подобный свету звезд. Эльронд внушал почтение, словно король, переживший много зим, но по-прежнему крепкий, точно бывалый воин в расцвете сил.
В центре стола, напротив стены, завешенной шерстяным ковром, стояло кресло под балдахином, а в нем сидела прекрасная женщина, так похожая на Эльронда, что Фродо угадал в ней его близкую родственницу. Женщина эта была одновременно и молода, и не молода. Темные косы не тронуты инеем седины, белые руки и ясное лицо безупречны и гладки, в серых глазах, прозрачных, как безоблачная ночь, звездное мерцание – и все же в ней было что-то царственное, и в ее взгляде читались величие и мудрость, как у того, кто многое познал с годами. Ее голову покрывало серебряное кружево, усыпанное мелкими жемчужинами, но мягкое серое платье украшал лишь пояс из листьев, отделанный серебром.
Так Фродо увидел ту, кого доводилось видеть мало кому из смертных, – Арвен, дочь Эльронда, о которой говорили, что с ней на землю вернулась красота Лютиен. Ее называли Ундомиель, или Эльфийская Звезда. Она долго жила за горами, в Лориене, у родственников матери, и лишь недавно вернулась в Ривенделл, в отчий дом. Но ее братьев, Эльладана и Эльрохира, не было: они часто уезжали со Скитальцами Севера в дальние края и никогда не забывали о муках, пережитых их матерью в логове орков.
Фродо никогда раньше не видел и не мог представить себе подобной красоты. Он и удивился, и сконфузился, обнаружив, что сидит за столом Эльронда среди таких прекрасных и благородных созданий. Хотя ему подобрали подходящее кресло и специально подложили несколько подушечек, он чувствовал себя очень маленьким и каким-то неуместным, но это ощущение быстро прошло. Пир был веселый, а яства выше всяких похвал. Прошло некоторое время, прежде чем Фродо освоился и обратил внимание на своих соседей.
Вначале он поискал взглядом друзей. Сэм просил позволения прислуживать хозяину, но ему сказали, что он тоже почетный гость. Фродо увидел его рядом с Пиппином и Мерри во главе одного из боковых столов близ помоста. Странника же не было видно.
Справа от Фродо сидел представительный, богато одетый гном. У него была очень длинная раздвоенная седая борода, белизной почти не уступавшая белоснежной ткани его платья. Он был подпоясан серебряным поясом, а на шее висела цепь из серебра с бриллиантами. Засмотревшись на него, Фродо даже перестал жевать.
— Добро пожаловать, очень рад! — сказал, поворачиваясь к нему, гном. Он встал и поклонился. — Глойн, к вашим услугам. — И он поклонился еще ниже.
— Фродо Бэггинс, к вашим услугам и услугам вашей семьи, — вежливо ответил Фродо, изумленно поднимаясь с места и рассыпая подушечки. — Я верно догадался, что вы тот самый Глойн, один из двенадцати товарищей великого Торина Щита-из-Дуба?
— Совершенно верно, — ответил гном, собирая подушечки и заботливо помогая Фродо снова сесть в кресло, — и я ни о чем вас не спрашиваю, поскольку мне уже сказали, что вы родственник и приемный сын нашего друга Бильбо. Позвольте поздравить вас с выздоровлением.
— Большое спасибо! — поблагодарил Фродо.
— Я слышал о ваших странных приключениях, — сказал Глойн. — И очень удивился, что четверо хоббитов пустились в такое долгое путешествие. Ничего подобного не случалось с тех пор, как Бильбо отправился с нами. Но, быть может, мне не следует расспрашивать: Эльронд и Гэндальф не расположены говорить об этом.
— Пожалуй, мы не станем говорить об этом – по крайней мере сейчас, — вежливо ответил Фродо. Он понял, что даже в доме Эльронда Кольцо не было обычным предметом для разговоров, да и вообще хотел бы на время забыть о своих волнениях. — Но и мне очень интересно знать, — добавил он, — что привело такого важного гнома в такие далекие от Одинокой горы края.
Глойн взглянул на него. — Если вы ничего не слышали, то, мы, пожалуй, пока не будем говорить об этом. Я думаю, мастер Эльронд вскоре созовет нас всех, и тогда все мы узнаем немало. А пока и без того найдется о чем потолковать.
Они проговорили до конца пира, однако Фродо больше слушал, чем говорил – новости из Шира, за исключением сведений о Кольце, казались мелкими и незначительными, в то время как Глойн мог многое рассказать о событиях на севере Диких земель. Фродо узнал, что Гримбеорн Старый, сын Беорна, правит множеством сильных людей, и в их земли от гор до Мерквуда не смеет сунуться ни волк, ни орк.
— Да, — кивнул Глойн, — если бы не люди Беорна, ходить из Дола в Ривенделл давно стало бы невозможно. Эти храбрецы держат открытыми для прохода Высокий перевал и брод Каррок. Но берут изрядную плату, — добавил он и покачал головой, — и, подобно старому Беорну, не любят гномов. Впрочем, им можно доверять, а это по нынешним временам немало. И нигде люди не относятся к нам так по-дружески, как в Доле. Прекрасный народ – люди Бэрда. Ими правит внук Бэрда Лучника, Бранд, сын Бэйна, сына Бэрда. Он могучий правитель, и сегодня его королевство простирается далеко на юг и восток от Эсгарота.
— А ваш собственный народ? — спросил Фродо.
— Можно рассказать много и хорошего, и плохого, — ответил Глойн, — но больше хорошего. До сих пор нам везло, хотя и нас коснулись последние печальные дни. Если вы в самом деле хотите узнать о нас, я с радостью перескажу вам новости. Только остановите меня, если утомитесь. Говорят, языки гномов, когда те рассказывают о своей работе, не знают устали.
И Глойн начал долгий рассказ о делах королевства гномов. Он наслаждался тем, что нашел такого вежливого и внимательного слушателя: Фродо не выказывал и следа усталости и не делал попыток сменить тему, хотя на самом деле вскоре запутался в незнакомых именах и названиях, которых никогда не слышал раньше. Впрочем, ему было интересно услышать, что Дайн все еще правит под Горой, хоть и состарился – ему минуло двести пятьдесят лет. Его все уважают, и он сказочно богат. Из десяти товарищей, уцелевших в битве Пяти Армий, семеро по-прежнему с ним: Двалин, Глойн, Дори, Нори, Бифур, Бофур и Бомбур. Бомбур так растолстел, что не может самостоятельно встать с дивана, и его поднимают шестеро молодых гномов.
— А что стало с Балином, Ори и Ойном? — спросил Фродо.
По лицу Глойна прошла тень. — Мы не знаем, — ответил он. — Я и прибыл сюда главным образом из-за Балина – просить совета у тех, кто живет в Ривенделле. Но давайте сегодня говорить о более веселых вещах!
И Глойн принялся рассказывать о делах своего народа, живописуя Фродо великие труды гномов в Доле и под Горой. — Мы хорошо поработали, — сказал он. — Но в обработке металла не можем тягаться с нашими отцами: многие из их секретов утрачены. Мы делаем добрые латы и острые мечи, но не можем изготовить кольчугу или лезвие, которые могли бы сравниться с теми, что ковали до прихода дракона. Только в рытье шахт и строительстве превзошли мы умельцев старины. Ах, Фродо, если бы вы видели каналы Дола, фонтаны и пруды! А дороги, вымощенные разноцветными каменьями! А залы и подземные улицы со сводами в виде деревьев! А террасы и башни на склонах Горы! Тогда бы вы убедились, что мы не сидели сложа руки.
— Обязательно погляжу, если смогу, — заметил Фродо. — То-то удивился бы Бильбо, увидав такие перемены в логове Дымогара!
Глойн посмотрел на Фродо и улыбнулся. — Вы очень любили Бильбо, правда? — спросил он.
— Да, — ответил Фродо. — Я хотел бы увидеть его больше, чем все башни и города мира.
Наконец пир закончился. Эльронд и Арвен встали и прошли через зал, и все в строгом порядке последовали за ними. Двери распахнулись, хозяева и гости пересекли широкий коридор и вышли в новый зал. Там не было столов, зато в большом очаге между резными столбами ярко пылал огонь.
Фродо обнаружил, что рядом с ним идет Гэндальф. — Это Зал Огня, — сказал колдун, — здесь ты услышишь много песен и рассказов, если не уснешь. Если не считать праздничных дней, этот зал всегда пуст, и сюда приходят те, кто хочет спокойно подумать в одиночестве. Круглый год здесь в камине горит огонь, но почти нет другого света.
Когда Эльронд вошел и направился к приготовленному для него креслу, эльфийские менестрели заиграли приятную музыку. Зал медленно заполнялся, и Фродо с радостью видел множество прекрасных лиц. Золотое пламя играло на них, мерцало в волосах. Внезапно Фродо заметил у огня темную фигурку. Кто-то сидел на стуле, прислонясь спиной к столбу. Рядом на полу стояла чашка и лежала краюшка. Фродо решил, что это больной (если только в Ривенделле могли быть больные), который не смог прийти на пир. Голова незнакомца была опущена на грудь – казалось, он спал; темный капюшон скрывал его лицо.
Эльронд подошел и встал рядом с молчаливой фигурой. — Просыпайтесь, сударик мой! — сказал он с улыбкой. Потом, повернувшись к Фродо, поманил его. — Наконец пришел час, которого вы так ждали, Фродо, — сказал он. — Вот друг, с которым вы давно не виделись.
Темная фигура подняла голову и открыла лицо.
— Бильбо! — вскричал Фродо, сразу узнав его, и выбежал вперед.