Вслед за магом отряд прошел под северную арку и оказался в широком коридоре. Чем дальше они уходили по нему, тем ярче становился свет, и вот путники увидели, что он льется из дверного проема на правой стороне. Проем был высокий, с прямой притолокой, а на петлях висела полуоткрытая каменная дверь. За ней была большая квадратная комната. Освещалась она тускло, но путникам после долгого блуждания во мраке показалась ослепительно светлой, и они заморгали.
За порогом их ноги потревожили толстый слой пыли на полу и пошли спотыкаться о разбросанные у порога предметы. Что это за вещи, путники вначале не могли понять. Комната освещалась через широкую шахту под потолком в дальней восточной стене; эта шахта наклонно уходила вверх, и там, высоко-высоко, голубел маленький клочок неба. Свет из шахты падал на стол в середине комнаты – цельную продолговатую каменную глыбу высотой около двух футов, покрытую большой белокаменной плитой.
— Похоже на гробницу, — пробормотал Фродо и со странным ощущением, будто знает, что сейчас увидит, наклонился вперед, желая лучше разглядеть плиту. Гэндальф быстро подошел к нему. На камне были глубоко высечены руны:
— Это Даэроновы руны, какими пользовались в Мории в старину, — сказал Гэндальф, — здесь на языках людей и гномов написано:
Балин, сын Фундина,
повелитель Мории
— Значит, он мертв, — сказал Фродо, — я боялся этого. — Гимли надвинул на лицо капюшон.
Глава VКхазад-думский мост.
Товарищество Кольца молча стояли у могилы Балина. Фродо думал о Бильбо, о его долгой дружбе с гномами и о том, как много лет назад Балин гостил в Шире. Здесь, в пыльном зале в глубине гор, казалось, будто это было тысячу лет назад и совсем в другом мире.
Наконец они зашевелились, подняли головы и начали искать хоть что-то, что могло бы рассказать им о судьбе Балина и его народа. В глубине комнаты, под шахтой, была маленькая дверь. У обоих выходов путники теперь разглядели множество костей вперемешку с обломками мечей и топоров и расколотыми щитами и шлемами. Среди мечей попадались кривые оркские ятаганы с почерневшими клинками.
В камне стен было высечено множество ниш, а в них стояли большие деревянные сундуки, окованные железом, все – разбитые и опустошенные, но подле расколотой крышки одного из них лежали останки книги. Она была иссечена, исколота, кое-где обуглена и так густо испещрена темными пятнами, похожими на засохшую кровь, что ее почти невозможно было читать. Гэндальф осторожно поднял книгу и положил на плиту, но страницы с захрустели, рассыпаясь в прах. Некоторое время маг, не говоря ни слова, изучал записи. Фродо и Гимли, стоявшие рядом, видели, как он бережно перелистывает страницы, исписанные рунами множеством разных почерков. Руны были и морийские, и из Дола, а изредка попадались и эльфийские знаки.
Наконец Гэндальф поднял голову. — Похоже, это летопись народа Балина, — сказал он. — Она начинается около тридцати лет назад, с их прибытия в Димрилльскую долину: похоже, числа, которыми помечены страницы, соответствуют годам, проходившим с появления здесь Балина. Верхняя страница обозначена «один - три», так что по меньшей мере два начальных листа утрачены. Слушайте!
Мы вытеснили орков из больших ворот и караульной... Дальше одно слово выгорело, вероятно, комната ...Мы перебили многих из них при ярком... видимо, солнце в долине. Флой убит стрелою, он зарубил большого... Здесь пятно, и далее: Флоя в траве у Зеркального озера... Следующие две строчки я не могу прочесть. Далее следует: ...Мы окончательно очистили двадцать первый зал в Северной оконечности и поселились в нем. Здесь... – невозможно прочесть. Упоминается шахта. Потом: ...Балин установил свой трон в зале Мазарбул...
— В Летописном зале, — сказал Гимли, — я думаю, мы находимся в нем.
— Так... дальше ничего нельзя прочесть, — сказал Гэндальф, — кроме отдельных слов: золото, топор Дюрина и что-то про шлем. Затем: Балин теперь повелитель Мории. Тут вроде бы конец главы. После звездочек начинается запись, сделанная другой рукой, и можно разобрать вот что: мы нашли истинное серебро, ... Потом слово ковкое и еще что-то... Ага, понял! митриль. Последние две строчки: ...Оин на поиски вооружения, спрятанного в Третьих Глубинах... тут неразборчиво, идет на запад, пятно, к Холлинским воротам.
Гэндальф молча отложил несколько страниц в сторону. — В них то же самое, писаны они наспех и сильно повреждены, — сказал он. — Я мало что могу тут разобрать при таком освещении. Дальше утеряно много листов, потому что нумерация начинается с цифры пять, я думаю, это означает пятый год существования колонии. Посмотрим! Нет, листы слишком изрезаны и испятнаны, не могу ничего прочесть. Лучше это делать при солнечном свете. Подождите! Что-то есть. Запись сделана уверенным почерком, эльфийским письмом.
— Это, должно быть, почерк Ори, — сказал Гимли, заглядывая через плечо Гэндальфа. — Ори писал хорошо и быстро и часто пользовался эльфийскими рунами.
— Боюсь, ему пришлось красивым почерком записывать дурные новости, — сказал Гэндальф. — Первое разборчивое слово горе, однако конец строки утрачен, видно только ера... да, это вчера, потому что дальше следует ноября десятого дня Балин, повелитель Мории, пал в Димрилльской долине. Он в одиночку отправился посмотреть на Зеркальное озеро. орк подстрелил его из-за камня. мы убили орка, но множество других ... с востока от Сребротока. Остальная часть страницы сильно выпачкана, но можно прочесть мы закрыли ворота и дальше сможем удержать их, если, а потом, возможно, ужасный и страдание. Бедный Балин! Похоже, он не проносил свой титул и пяти лет. Что же было дальше? Но у нас нет времени ломать голову над оставшимися страницами. Вот самая последняя. — Гэндальф помолчал и вздохнул.
— Горько читать это, — сказал он. — Боюсь, их конец был ужасен. Слушайте! Мы не можем выбраться отсюда. Не можем. Они захватили мост и второй зал. Там пали Фрар, и Лони, и Нали. Затем четыре строки смазаны так, что можно прочесть только ушли пять дней назад. И последние строки: разлив подступил к стене близ западных ворот. Ждущий-в-Воде забрал Оина. Мы не можем выбраться. Конец близок, а затем: ...барабаны, барабаны в недрах. Что бы это значило? Последнее, что можно разобрать, нацарапано слабеющей рукой эльфийскими письменами: они идут. Больше ничего нет. — Гэндальф замолчал и задумался.
Отряд внезапно проникся ужасом, витавшим в этом зале. — Мы не можем выбраться, — пробормотал Гимли. — Нам повезло, что озеро немного отступило, а Ждущий спал в глубине у южного конца.
Гэндальф поднял голову и огляделся. — Кажется, последняя схватка состоялась у обеих дверей этого зала, — сказал он, — но к тому времени гномов Балина оставалось немного. Так закончилась попытка вернуть Морию! Она была отважной, но безрассудной. Время еще не пришло. А теперь, боюсь, мы должны распрощаться с Балином, сыном Фундина. Пусть лежит здесь, в чертогах свои отцов. Эту книгу, Книгу из Мазарбула, мы возьмем с собой и позже изучим ее внимательней. Сохраните ее, Гимли, и отнесите Дайну, если будет возможность. Она заинтересует его, хотя и глубоко опечалит. Идемте! Утро на исходе.
— Куда мы пойдем? — спросил Боромир.
— Обратно в зал, — ответил Гэндальф. — Но мы не напрасно заходили в эту комнату. Теперь я знаю, где мы. Как сказал Гимли, это Мазарбульский чертог, а он двадцать первый от Северной оконечности. Значит, нужно выйти из него через восточную арку, повернуть направо, на юг, и спуститься. Двадцать первый зал находится на Седьмом уровне – шестом, если считать вверх от ворот. Идемте! Назад, в зал!
Не успел Гэндальф договорить, как послышался страшный шум: громовое бум, которое, казалось, исходило из недр земли, раскатилось по подземелью. Камни под ногами путников задрожали. Все в тревоге бросились к двери. Бум, бум! — раскатилось вновь, будто чьи-то огромные руки превратили пещеры Мории в большой барабан. Потом послышался другой звук – в зале трубил большой рог, издалека ему отвечали другие рога и хриплые крики. Слышен был торопливый топот множества ног.
— Они идут! — воскликнул Леголас.
— Мы не можем выбраться, — сказал Гимли.
— В ловушке! — вскричал Гэндальф. — Зачем я задержался? Нас поймали здесь точно так же, как тех, тогда. Но тогда не было меня. А теперь посмотрим, что...
— Бум, бум! — сотрясал стены грохот барабанов.
— Захлопните двери, припрем их камнями! — крикнул Арагорн. — И, сколько сможете, не снимайте дорожных мешков: у нас еще может появиться возможность пробиться наружу.
— Нет! — крикнул Гэндальф. — Нельзя, чтобы нас заперли здесь. Восточную дверь нужно держать полуоткрытой. Это наш единственный шанс.
Вновь хрипло протрубил рог, и послышались пронзительные крики. По коридору затопали ноги. Товарищество со звоном и лязгом обнажило мечи. Гламдринг сиял бледным светом, Жало сверкал по краям. Боромир навалился плечом на западную дверь.
— Погодите! Не закрывайте, — вмешался Гэндальф. Он подскочил к Боромиру и выпрямился во весь рост.
— Кто нарушает покой Балина, повелителя Мории? — громко закричал он.
Ответом был взрыв сиплого хохота – точно в яму посыпались камни, – и шум перекрыл чей-то властный бас. Бум, бум, бум! — доносилось из глубины.
Гэндальф проворно шагнул к узкой щели в дверном проеме и ткнул туда посохом. Вспышка слепящего света озарила комнату и коридор. Маг выглянул. В коридоре засвистели стрелы, и он отпрянул в комнату.
— Там орки, очень много, — сказал он, — и среди них крупные и злые – черные уруки из Мордора. Сейчас они отступили, но там есть еще что-то. Большой пещерный тролль и, кажется, не один. Бежать этим путем нельзя.
— А если они придут и ко второй двери, мы вообще не сможем бежать, — сказал Боромир.