— Тут пока тихо, — ответил Арагорн, который стоял у восточной двери и прислушивался. — Этот коридор уходит вниз, прямо по лестнице: очевидно, он не ведет обратно в зал. Но было бы глупо бежать от погони наобум, незнакомой дорогой. Закрыть дверь мы не сможем. Ключ потерян, замок разбит, а открывается она внутрь. Надо вначале как-то задержать врага. Мы научим их бояться чертога Мазарбул! — проговорил он угрюмо, трогая лезвие своего меча Андуриля.
В коридоре послышался тяжелый топот. Боромир всем телом навалился на дверь, потом заклинил ее обломками мечей и деревяшками. Товарищество отступило к противоположной стене зала. Но пока у них не было возможности бежать. От удара дверь задрожала и начала медленно отворяться, клинья вылетали один за другим. В увеличивающийся проем просунулись огромная рука и плечо, покрытое темной кожей в зеленоватых чешуйках. Потом внизу показалась гигантская, плоская, беспалая ступня. Снаружи воцарилась мертвая тишина.
Боромир прыгнул вперед и изо всей силы ударил мечом по гигантской руке, но меч зазвенел, отскочил и выпал из его дрогнувшей руки. На клинке появилась зазубрина.
Вдруг Фродо, к своему немалому удивлению, почувствовал, что его сердце опалил гнев. — За Шир! — закричал он и, подскочив к Боромиру, наклонился и вонзил Жало в чудовищную ногу. Послышался рев, и ногу отдернули, чуть не вырвав Жало из руки Фродо. Черные капли срывались с клинка и дымились на полу. Боромир навалился на дверь и снова закрыл ее.
— Ай да Шир! — воскликнул Арагорн. — Больно же кусают хоббиты! У вас хороший меч, Фродо, сын Дрого!
Дверь вновь сотрясли удары. В нее били таранами, стучали молотами. Она затрещала, подалась назад и внезапно распахнулась настежь. Засвистели стрелы, но, ударившись в северную стену, бессильно посыпались на пол. Вновь запел рог, затопали ноги, и один за другим в комнату начали вбегать орки.
Сколько их, путники не могли сосчитать. Завязалась жестокая схватка, но орки дрогнули, столкнувшись с яростной обороной. Двоим Леголас прострелил горло. Орку, вскочившему на гробницу Балина, Гимли топором отрубил ноги. Многих перебили Боромир и Арагорн. Когда погибло тринадцать орков, враги с визгом и воплями обратились в бегство, не причинив никакого вреда обороняющимся – только Сэм заработал царапину на голове. Быстрый нырок спас его, и хоббит прикончил своего противника сильным ударом меча, взятого в Могильниках. Пламя, пылавшее в карих глазах Сэма, заставило бы отступить и Тэда Сэндимена, если бы тот увидал его.
— Теперь пора! — воскликнул Гэндальф. — Идемте, пока не вернулся тролль.
Они уже уходили, но, прежде чем Пиппин и Мерри добежали до лестницы, в зал ворвался огромный орк-вожак ростом почти с человека, с головы до ног закрытый черной кольчугой; позади в дверях сгрудились другие. Широкое плоское лицо орка было смуглым, глаза сверкали, как угли, язык был красен. Орк размахивал длинным копьем. Движением большого кожаного щита он отразил удар меча Боромира и заставил гондорца сделать шаг назад. Поднырнув под разящий меч Арагорна с быстротой атакующей змеи, орк ринулся в середину отряда и ударил копьем, целя прямо в Фродо. Удар пришелся в правый бок, и хоббита, отлетевшего к стене, пригвоздило к ней. Сэм с криком ударил по древку копья и перерубил его. Но прежде чем орк, отшвырнув обломок копья, выхватил ятаган, на его шлем обрушился Андуриль. Что-то блеснуло, будто молния, и шлем орка раскололся надвое. Орк упал с разрубленной головой. Прочие с криком бежали перед Боромиром и Арагорном.
Бум, бум! — гремели барабаны в глубине. Вновь раскатился чей-то бас.
— Быстрей! — крикнул Гэндальф. — Это последняя возможность спастись. Бежим!
Арагорн подхватил лежавшего у стены Фродо и поспешил к лестнице, толкая перед собой Мерри и Пиппина. Остальные последовали за ним, однако Гимли Леголасу пришлось утаскивать: несмотря на опасность, гном со склоненной головой задержался у могилы Балина. Боромир хотел закрыть восточную дверь на скрипучих петлях. Большие железные кольца на обеих створках сохранились, но их нечем было закрепить.
— Я в порядке и могу идти сам, — прохрипел Фродо. — Отпустите меня!
От изумления Арагорн чуть не уронил его. — Я думал, вы мертвы! — воскликнул он.
— Еще нет! — воскликнул Гэндальф. — Но удивляться нет времени. Все вниз по ступенькам! Там ждите несколько минут, но если меня долго не будет, уходите! Идите быстро и выбирайте дороги, ведущие направо и вниз.
— Мы не можем оставить вас в одиночку удерживать двери! — возразил Арагорн.
— Делайте, что я велю! — яростно крикнул Гэндальф. — Мечи здесь бесполезны. Идите!
В коридор не проникал свет, поскольку там не было отверстий, и тьма стояла кромешная. Путники ощупью спустились по длинному пролету ступеней и оглянулись, но ничего не увидели, только высоко над ними слабо мерцал посох мага. Гэндальф, казалось, по-прежнему стоит на страже у закрытой двери. Фродо, тяжело дыша, оперся на Сэма, и тот обхватил его обеими руками. Путники стояли у подножия лестницы, всматриваясь во мрак. Фродо показалось, что он слышит наверху голос Гэндальфа: невнятные слова, вздыхающим эхом отражавшиеся от покатых сводов. Разобрать, что говорил колдун, Фродо не мог. Стены дрожали. Снова и снова раздавался барабанный бой: бум, бум!
Внезапно на вершине лестницы полыхнул белый свет. Послышался глухой грохот и тяжелый удар. Барабаны принялись бешено отбивать бум-бум-бум, потом смолкли. Гэндальф скатился с лестницы и упал на землю среди своих спутников.
— Так-с! Дело сделано! — сказал чародей, с трудом поднимаясь. — Я сделал все что мог. Но я встретил достойного противника и едва не погиб. Впрочем, не будем стоять здесь! Вперед! Некоторое время придется идти без света: я пережил солидную встряску. Пошли! Пошли! Где вы, Гимли? Пойдемте со мной впереди. Держитесь ближе друг к другу.
Товарищество побрело за Гэндальфом, гадая, что же могло случиться. Бум-бум! — снова загремели барабаны, теперь глухо и вдалеке. Других звуков погони не было: ни голосов, ни топота. Гэндальф не сворачивал ни вправо, ни влево – по-видимому, коридор шел в нужном направлении. Вновь и вновь попадались лестницы в пятьдесят и более ступеней, ведущие на нижний уровень. Они-то и представляли главную опасность – во тьме путники не видели спусков и узнавали о них, только поставив ногу в пустоту. Гэндальф ощупывал пол посохом, как слепой.
За час они прошли около мили или чуть больше и спустились по множеству лестничных пролетов. Преследования все еще не было слышно. Товарищество уже начинало надеяться на спасение. В конце седьмого спуска Гэндальф остановился.
— Становится жарко! — выдохнул он. — Мы, должно быть, спустились по крайней мере до уровня ворот. Я думаю, вскоре нужно будет поискать поворот налево, чтобы отправиться на восток. Надеюсь, идти придется недолго. Я очень устал. Даже если все орки гонятся за нами, я должен немного отдохнуть.
Гимли взял мага под руку и помог сесть на ступеньку. — Что случилось наверху у двери? — спросил он. — Вы встретили того, кто барабанил?
— Не знаю, — ответил Гэндальф, — но я обнаружил, что мне противостоит кто-то, кого я прежде не встречал. Единственное, что мне пришло в голову, это испробовать заклинание, закрывающее дверь. Я знаю множество заклятий, но чтобы сделать все как следует, требуется время, и даже тогда дверь можно открыть силой.
Стоя у двери, я слышал за ней голоса орков, и мне казалось, что ее в любой момент могут высадить. Я не разбирал, что они говорили; по-видимому, это был их отвратительный язык. Я смог разобрать только гэш – «огонь». Затем кто-то вошел в комнату – я почувствовал это сквозь дверь. Даже сами орки испугались и затихли. Вошедший взялся за железное кольцо и обнаружил меня и мое заклинание.
Не знаю, что это было, но я никогда не сталкивался с таким дерзким вызовом. Отвращающее заклятие было ужасно. Оно чуть не убило меня. На миг дверь вышла из моей власти и начала открываться! Мне пришлось произнести слово Приказа. Напряжение оказалось слишком велико... Дверь разлетелась на куски. Что-то темное, как облако, закрыло свет в зале, и меня сбросило с лестницы. Стена обрушилась. Потолок, наверное, тоже.
Боюсь, Балин теперь погребен глубоко, а с ним, возможно, и еще кто-то. Не могу сказать. Но, как бы ни было, проход за нами наглухо закрыт. Да! Никогда я не чувствовал такого опустошения, но оно уже проходит. Как ты, Фродо? Раньше времени болтать не было, но я в жизни не радовался так, как когда ты заговорил. Я боялся, что Арагорн несет храброго, но, увы, мертвого хоббита.
— Как я? — переспросил Фродо. — Я жив и, думаю, здоров. Избит, мне больно, но не очень.
— Ну, — вмешался Арагорн, — могу лишь сказать, что хоббиты очень крепко сшиты. Я таких еще не встречал. Знай я об этом в гостинице в Бри, держался бы учтивее. Такой удар копьем пронзил бы и дикого кабана!
— С радостью заявляю, что меня он не пронзил, — заметил Фродо, — но я чувствовал себя, как между молотом и наковальней. — Он умолк. Было больно дышать.
— Ты достойный наследник Бильбо, — сказал Гэндальф. — В вас есть нечто невидимое глазу – так я когда-то говорил и о нем. — Фродо задумался, нет ли в этом замечании тайного смысла.
Пошли дальше. Вскоре заговорил Гимли. Он хорошо видел во тьме. — Мне кажется, — сказал он, — впереди свет. Но не дневной. Красный. Что это может быть?
— Гэш! — пробормотал Гэндальф. — Может, они говорили об этом – нижний уровень в огне? Но мы можем идти только вперед.
Вскоре все ясно увидели свет. Он мерцал и дрожал на стенах внизу, куда вел коридор. Теперь путники видели, куда идут: впереди дорога быстро сбегала под уклон, а чуть поодаль виднелась низкая арка; из-за нее и пробивалось зарево. Воздух стал очень горячим.
Когда подошли к арке, Гэндальф первым приблизился к ней, сделав остальным знак ждать. Он встал сразу за входом, и путники увидели его лицо, залитое красным светом. Гэндальф проворно отступил на шаг.