нулся к Реке и вгляделся во тьму. Над водой неслись пронзительные крики, но ничего не было видно.
Фродо посмотрел на стоявшего над ним эльфа: тот высматривал в ночи мишень. Темный силуэт его головы венчали яркие белые звезды, мерцавшие в черном колодце неба. Но вот с юга надвинулись большие облака и закрыли звездные россыпи. Внезапный ужас охватил Товарищество.
— Эльберет Гилтониэль! — выдохнул Леголас, глядя вверх. В этот миг темная тень, похожая на облако – но не облако, ибо двигалась гораздо быстрее, – отделилась от тьмы на юге и поплыла к Товариществу, закрыв весь свет. Вскоре она приняла обличье большого крылатого существа чернее ночи. С противоположного берега донеслись громкие приветственные крики. Фродо почувствовал, как холод пронизал его и проник в самое сердце – смертоносный холод, подобный памяти о старой ране в плече. Он сжался, словно хотел спрятаться.
Неожиданно зазвенела тетива большого лориенского лука. Эльфийская стрела с резким свистом отправилась в полет. Фродо задрал голову. Крылатое существо почти прямо над ним вильнуло в сторону. С резким хриплым криком оно рухнуло вниз и исчезло во тьме восточного берега. Вдали послышались многоголосые вой и брань, и наступила тишина. Той ночью с востока больше не донеслось ни звука.
Через некоторое время Арагорн вновь повел лодки по течению. Плыли вдоль берега, на некотором удалении, пока не нашли маленький мелкий залив. С десяток низких деревьев росли там у самой воды, а за ними поднимался крутой скалистый берег. Здесь отряд решил остановиться и дождаться рассвета: бесполезно было пытаться плыть ночью дальше. Лагеря не разбивали, не разжигали костра и легли в лодках, причаленных одна подле другой.
— Хвала луку Галадриели и руке и глазу Леголаса! — сказал Гимли, жуя лембас. — Отличный выстрел в темноте, друг мой!
— Но кто знает, попал я или нет? — засмеялся Леголас.
— Только не я, — ответил Гимли, — но я рад, что тень не подлетела ближе. Она мне совсем не понравилась. Она слишком напомнила мне призрака из Мории – Тень Балрога, — закончил он шепотом.
— Это был не Балрог, — сказал Фродо, еще дрожа от охватившего его холода, — это было что-то холодное. Я думаю, это был... — он запнулся и замолчал.
— О ком вы подумали? — жадно спросил Боромир, высовываясь из лодки, словно хотел разглядеть выражение глаз Фродо.
— По-моему... Нет, не скажу, — ответил Фродо. — Что бы это ни было, его падение разочаровало наших врагов.
— Кажется, так, — сказал Арагорн, — но кто они, сколько их и что они собираются делать, мы не знаем. В эту ночь нельзя спать! Сейчас темнота скрывает нас. Но как знать, что принесет день? Оружие держите под рукой!
Сэм сидел и глядел в небо, постукивая по рукояти меча, как будто считал на пальцах. — Очень странно, — пробормотал он, — луна в Шире и в Диких землях одна и та же или по крайней мере должна быть одна и та же. Но либо это не так, либо я ошибся в расчетах. Вы помните, мастер Фродо, – когда мы лежали на флете на том дереве, луна прибывала. Оставалась неделя до полнолуния. Прошлой ночью сравнялась неделя, как мы снова в пути, и вдруг выскакивает месяц, молодой и тоненький, точно обрезок ногтя, будто мы и не бывали в стране эльфов.
Мне кажется, я точно помню три ночи, что мы провели там, и вроде бы припоминаю еще несколько, но готов поклясться, что полные четыре недели никак не выходят. Можно подумать, время в Лориене не движется!
— А может, так и есть, — откликнулся Фродо, — в той земле мы, может быть, побывали во времени, которое в других местах давно ушло. Думаю, только когда Среброток вынес нас в воды Андуина, мы снова вернулись во время, текущее через земли смертных к Великому Морю. А в Карас-Галадоне я не припомню никакой луны, ни старой, ни новой: только звезды ночью и солнце днем.
Леголас пошевелился в лодке. — Нет, время не стоит на месте, — сказал он, — но не для всех, и не везде перемены происходят одинаково. Ибо для эльфов мир движется – и движется одновременно и быстро, и медленно. Быстро, потому что сами они меняются мало, а все остальное улетает прочь: это наполняет их скорбью. Медленно, потому что они не считают летящих годов. Уходящие весны и зимы для них не более, чем вновь и вновь возникающая рябь на поверхности бегущего ручья. Но все под солнцем в конце концов стареет и умирает.
— Однако в Лориене эти изменения происходят медленно, — сказал Фродо, — там на всем власть Госпожи. В Карас-Галадоне, где Галадриель владеет Кольцом эльфов, часы насыщенны, хотя кажутся быстролетными.
— Об этом не следует говорить за пределами Лориена, даже мне, — сказал Арагорн, — впредь молчите об этом! Но так и есть, Сэм: в той земле мы потеряли счет времени. Там оно быстро течет мимо нас, словно мимо эльфов. Старая луна умерла и родилась новая, пока мы были там. А вчера вновь родилась новая луна. Зима скоро пройдет. Время несет нас к весне скудной надежды.
Бесшумно истекала ночь. Ни звука, ни голоса не доносилось с противоположного берега Реки. Путники, скорчившиеся в лодках, почувствовали, что погода меняется. Воздух потеплел и застыл под толстым слоем влажных облаков, наплывавших с юга от далеких морей. Шум Реки на камнях и порогах, казалось, стал громче и ближе. С деревьев закапало.
Когда пришел день, мир вокруг путников переменился: теперь он был мягким и печальным. Медленно разгоралась бледная заря, рассеянный свет не давал тени. На Реке и близ нее лежал туман. Дальний берег не был виден.
— Не выношу тумана, — сказал Сэм, — но этот может сыграть нам на руку. Теперь мы, может быть, сумеем ускользнуть так, чтобы проклятые орки нас не заметили.
— Может быть, — сказал Арагорн, — но нам трудно будет отыскивать дорогу, если только туман хоть немного не поднимется. А мы должны найти проход, если хотим миновать Сарн-Гебир и прийти в Эмин-Муиль.
— Не понимаю, зачем нам проходить пороги или плыть по Реке дальше, — сказал Боромир. — Коль скоро Эмин-Муиль впереди, можно бросить эти хрупкие лодки и идти на юго-запад, пока не достигнем Энтвоша и не попадем в мою землю.
— Да – если идти в Минас-Тирит, — сказал Арагорн. — Но это еще не решено. Этот путь может оказаться опаснее, чем кажется. Долина Энтвоша плоская и болотистая, а туман представляет смертельную опасность для пешеходов, особенно обремененных грузом. Я бы не стал бросать лодки, пока нас не принуждают к тому обстоятельства. Река – это, по крайней мере, такая дорога, с которой нельзя сбиться.
— Но Враг занял восточный берег, — возразил Боромир. — И даже если вы благополучно пройдете Ворота Аргоната и доплывете до Тиндрока, что дальше? Спрыгнете с водопада в болота?
— Нет! — ответил Арагорн. — Лучше скажите, что мы по древней дороге перенесем лодки к подножию Рауроса и там снова спустим их на воду. Разве вы не знаете, Боромир, а может, предпочли забыть о сделанных в дни Великих Королей северной лестнице и Амон-хенской Вышке? Я собирался снова постоять на этой высоте, прежде чем решать, куда идти. Возможно, там мы увидим какой-нибудь знак, который нам поможет.
Боромир долго возражал против такого выбора, но когда стало ясно, что Фродо последует за Арагорном, куда бы тот ни пошел, сдался. — Не в обычае людей из Минас-Тирита бросать друзей в беде, — сказал он, — а вам потребуется моя сила, если вы собираетесь достичь Тиндрока. Я пойду до высокого острова, но не дальше. Там я сверну к дому – один, если для меня не найдется попутчика в награду за помощь.
День разгорался, и туман немного поднялся над рекой. Было решено, что Арагорн с Леголасом немедленно пойдут вперед по берегу, а остальные останутся у лодок. Арагорн надеялся найти дорогу, по которой можно было бы перенести лодки и багаж в более спокойную воду за порогами.
— Лодки эльфов, может быть, и не утонут, — заметил он, — но это не означает, что мы сумеем пройти через Сарн-Гебир и сохранить жизнь. Гондорцы не прокладывали дорог в этих местах: даже в дни расцвета их владения не простирались до Андуина за Эмин-Муилем. Но где-то на западном берегу есть волок, и, быть может, я сумею отыскать его. Он не мог исчезнуть без следа: от Диких земель до Осгилиата плавали легкие лодки, и так было до самых последних лет, пока не расплодились мордорские орки.
— На моей памяти лодки с севера приходили редко, а на восточном берегу бродят орки, — сказал Боромир. — Если вы пойдете вперед, опасность будет расти с каждой милей, даже если вы и найдете проход.
— Опасности подстерегают нас на любых южных дорогах, — ответил Арагорн. — Ждите нас день. Если за это время мы не вернемся, знайте, что зло одолело нас. Тогда изберите нового предводителя и следуйте за ним.
С тяжелым сердцем следил Фродо, как Арагорн и Леголас взбираются на крутой берег и исчезают в тумане. Но страхи оказались напрасны. Прошло всего два или три часа и день едва перевалил за середину, когда разведчики появились вновь.
— Все в порядке, — сказал Арагорн, спускаясь к воде, — есть тропа, она ведет к хорошей пристани вполне в рабочем состоянии. Расстояние невелико: пороги начинаются всего в полумиле от нас, а тянутся не больше чем на милю. Сразу за ними Река вновь становится гладкой и спокойной, хотя течет быстро. Труднее всего будет доставить лодки и багаж на старый волок. Мы нашли его, но он проходит довольно далеко от берега, под защитой скальной стены, примерно в одной восьмой мили от воды. Его северный конец мы не нашли. Возможно, мы прошли его прошлой ночью. Мы могли далеко подняться по течению и все же не заметить его в тумане. Боюсь, придется сейчас же оставить Реку и по возможности быстро двинуться к волоку.
— Это будет нелегко даже для людей, — сказал Боромир.
— Все равно нужно попробовать, — ответил Арагорн.
— Попробуем, — согласился Гимли. — На трудной дороге людские ноги запинаются, а гном идет вперед и несет груз вдвое тяжелее его самого, мастер Боромир.
Задача действительно оказалась трудной, но в конце концов была выполнена. Поклажу извлекли из лодок и по крутому береговому откосу перенесли на ровный берег. Потом вытащили из воды лодки и тоже отнесли наверх. Лодки оказались гораздо легче, чем опасались путники. Даже Леголас не знал, из какого дерева, растущего в стране эльфов, они сделаны, но дерево это было прочным и все же на диво легким. Мерри и Пиппин вдвоем могли легко нести свою лодку по ровной земле. Тем не менее потребовалась сила двоих людей, чтобы взвалить лодки на плечи и нести по участку, который предстояло пересечь отряду. Он поднимался от Реки в гору и представлял собой беспорядочное нагромождение серых известняковых глыб, перемежающихся со множеством неприметных углублений, скрытых бурьяном и кустарником; заросли колючего кустарника сменяли глубокие лощины с отвесными стенками, тут и там виднелись болотистые озерца, питаемые водой, сбегавшей с террас в глубине берега.