тупить порог Казад Дума и сгинул навеки. И вот Балин, распаленный разговорами, упросил государя Дайна отпустить его попытать счастья. С ним ушли Ори, Оин и многие другие из нашего народа.
Тому уже тридцать лет минуло. Поначалу от них приходили добрые вести. Балин проник в Морию и начал большие работы, а потом вдруг — молчание, и за все эти тридцать лет ни словом не откликнулась Мория.
Но вот около года назад к Дайну прибыл посланец, да только не из Мории, а из Мордора. Однажды ночью он подскакал к воротам и вызвал государя, передав ему на словах желание своего хозяина, как он сказал — Владыки Саурона Великого, предложить гномам дружбу и обещание вернуть кольца, те самые, старинные. А еще посланец расспрашивал о хоббитах: какого они рода и где обитают?
«Великому Саурону ведомо, — так он сказал, — что некогда ты знал одного из них».
Мы ничего не ответили посланцу, но встревожились. А он, понизив голос, словно пытаясь смягчить его, просипел: «В знак маленького залога большой дружбы Саурон просит помочь ему найти вора, — он так и сказал, — и отнять у него маленькое колечко, самое распоследнее, слабенькое колечко. Хоббит украл его. Саурону нужен сущий пустяк, простое подтверждение вашей доброй воли. Только найдите хоббита, и три древних кольца, принадлежавших гномам, вернутся к вам вместе с Морийским Царством. Дружба Саурона Великого и богатые дары — за одного паршивого хоббита или только за сведения о нем! Если откажетесь, много потеряете. Ну так как, вы отказываетесь?»
Мы, стоявшие поблизости, вздрогнули, услышав этот змеиный шип, но государь наш Дайн произнес «Я не могу дать ответ. Мне нужно обдумать твои слова».
«Думай, но не слишком долго», — предупредил посланец.
«Мое время принадлежит только мне», — ответил Дайн.
«До поры», — прошипел всадник и ускакал во тьму.
Тяжкое раздумье предстояло нам. Ни голос, ни вид посланца ничего не добавили к нашим опасениям. И без того понятно, нас заманивали. Мы ведь давно знакомы с той силой, что снова правит Мордором. Она не раз предавала нас в древности. Еще дважды возвращался гонец и уходил ни с чем. В последний раз он предупредил, что вернется еще до наступления нового года за окончательным ответом.
И вот Дайн послал меня, во–первых, предупредить Бильбо о том, что его разыскивает Враг, во–вторых, выяснить, зачем Саурону так понадобилось это «слабенькое», как он утверждает, колечко; и в–третьих, за советом к тебе, Владыка Элронд, ибо Тень встает над миром снова. Мы знаем, что посланцы Мордора посетили Бранда и смутили его. Если Враг пригрозит ему войной, а она готова вот–вот разразиться на восточных рубежах, король Бранд может уступить, и тогда нашим владениям грозит большая опасность.
— Царь Дайн мудро поступил, отправив тебя в Дольн, достопочтенный гном, — раздался голос Элронда. — Сегодня вы узнаете всё и поймете замыслы Врага. Но выхода нет, и не только у гномов. С надеждой или без нее, вам придется противостоять Темной Стране. Но вы не одни. Ваша тревога — лишь часть забот всего Западного мира. А главная среди них — Кольцо. Нам предстоит решить, что же делать с этим распоследним колечком, с этим капризом Саурона. Вот главная причина, по которой вы все званы на Совет. Вы можете возразить мне вас: никто не звал. Но вы здесь, именно те, кто должен быть, и именно тогда, когда в этом есть настоятельнейшая необходимость. Значит, вы званы самой Судьбой, и вам предстоит решать, как отвести угрозу от всего нашего мира.
Вы услышите то, о чем до сего дня знали очень немногие. Время пришло. Но чтобы всем было понятно дальнейшее, выслушайте Историю Кольца с начала и до сего дня. Я начну, закончат другие.
Глубоким звучным голосом Элронд повел рассказ о Сауроне и Кольцах Власти, о том, как давным–давно отковали их в начале Второй Эпохи. Отдельные части этой истории некоторые из присутствовавших знали, но весь рассказ не был известен никому, и слушали Элронда в великом внимании, страхе и удивлении.
Он начал говорить об эльфийских кузнецах Эрегиона, друживших некогда с гномами Морийского Царства. Эльфы искали все большей и большей мудрости на пути знания, и Саурон подстерег их. Тогда он мог облекаться в разные личины, и эльфы приняли предложенную им помощь, и действительно достигли невиданного ранее мастерства. Но Саурон, вызнав многие секреты, предал эльфов Эрегиона. В пламени Огненной Горы выковал он Кольцо Всевластья, чтобы объединить и поработить магические Кольца. Однако замысел Врага не удался. Келебримбер не доверял Саурону и скрыл Три Кольца, выкованные им самим. Цепь не удалось замкнуть. Началась война. Весь край пришел в запустение, а Ворота Морийского Царства закрылись.
Дальнейшая история Кольца Всевластья изложена Элрондом в эльфийских сводах знаний. Она длинна, полна описаний великих и грозных свершений, и здесь нет необходимости пересказывать ее. Хотя на Совете Элронд говорил кратко, солнце успело подойти к полудню, прежде чем он закончил.
Он рассказывал о Нуменоре, его возвышении и падении, говорил о возвращении в Среднеземье людских королей, поведал о том, как Элендил Высокий с сыновьями Исилдуром и Анарионом основали Северное и Южное Княжества в Арноре и в Гондоре, о том, как Саурон Мордорский напал на них, и как создан был Последний Союз Эльфов и Людей, а в Арноре собралась великая объединенная рать Гил–Гэлада и Элендила.
Элронд замолчал и вздохнул.
— Я хорошо помню, — продолжал он, — великолепие их знамен, напомнившее о славе Древних Дней и дружинах Белерианда. Множество знатных князей и доблестных вождей собрали Гил–Гэлад с Элендилом, и все–таки уже не так много, как тогда, в древности, во времена разгрома Тангородрима и победы, окончательной, как думали эльфы, над Злом.
— Помнишь?! — от удивления Фродо начал думать вслух. — Но ведь… мне казалось, — он смутился под устремленными на него взглядами, — ведь Гил–Гэлад, Элендил — это же было так давно!
— Давно, — спокойно подтвердил Элронд, — и все–таки моя память свободно проникает в Древнейшие Дни, ибо отцом моим был Эарендил, рожденный в Гондолине, а матерью — Эльвинг, дочь Диора, внучка Лучиэнь из Дориата. Перед моими глазами прошли все три Эпохи Западного мира, множество жестоких сражений и множество бесплодных побед.
Я — глашатай Гил–Гэлада, я шел впереди его войска, я сражался при Дагорладе перед Черными Воротами Мордора. Мы победили тогда. Не было равных копью Гил–Гэлада Айглосу и мечу Элендила Нарсилу. На моих глазах произошел последний бой на склонах Ородруина, там погиб Гил–Гэлад, и там пал Элендил, сломав свой Нарсил, но и Саурон Темный был повержен, а Исилдур обломком отцовского меча отрубил у Врага палец с Кольцом и объявил Кольцо своим.
При этих словах вскочил Боромир.
— Вот что стало с Кольцом! — воскликнул он. — Мы не знали об этом, а то бы помнили! В Гондоре знают о Великом Кольце Неназываемого, но мы думали, оно ушло из мира, сгинуло под руинами. Так его взял Исилдур! Вот это новость!
— Увы, — печально произнес Элронд. — Исилдур взял его, а делать этого не следовало. Надо бы бросить его в жерло Ородруина тут же, рядом. Но некому было образумить Исилдура. В этой последней смертельной схватке он один остался возле отца. А над погибшим Гил–Гэладом стояли только Кирдэн да я. Нас он не стал бы слушать.
«Это моя вира за отца и брата», — вот его тогдашние слова.
Кольцо осталось у Исилдура и вскоре погубило его, став для Северян Проклятием Исилдура. Впрочем, как знать, не была ли смерть лучшим уделом этого отважного воина?
О том, что случилось дальше, знают только Северяне. Из всего отряда Исилдура уцелело трое. Оруженосец Охтар принес обломки Нарсила в Дольн и передал наследнику Исилдура Валандилу, в то время еще ребенку. Но свет Нарсила померк и до сих пор не воссиял снова.
Да, Последний Союз победил, но, как всегда, не до конца. Саурон оказался повержен, но не уничтожен, Кольцо потеряно, но цело. Черная Крепость лежала в руинах, но руины скрывали неповрежденные корни Зла, созданного Кольцом, и пока Кольцо цело, целы и они. В сражениях пал цвет Эльфов и Людей, сражен Анарион, погиб Исилдур, ушли из мира великие воители Гил–Гэлад и Элендил. Это был воистину Последний Союз. Людей становится все больше, Перворожденных все меньше, пропасть между двумя народами расширяется. А с тех пор как Исилдур взял Кольцо, начал клониться к закату нуменорский род. Жизнь нуменорцев становится все короче.
На Севере, после гибели Исилдура, их почти не осталось. Прекрасный Аннуминас на берегу озера Дремы разрушился и порос травой. Потомки Исилдура ушли в Форност на Северных Увалах, теперь и следов его не отыщешь. Люди никогда не бывают там. Нет больше народа Арнора, в нескончаемых битвах с врагами иссякла его власть и слава, только курганы зеленеют по холмам.
Другая участь выпала Южному Княжеству Гондор. Шло время, а великолепие его только росло, и Гондор стал напоминать могуществом Нуменор во дни величия. На юге строили высокие башни, гордые крепости и прекрасные гавани. Крылатый венец Королей рода Человеческого почитался во всем Среднеземье. Столицей княжества была Звездная Цитадель, Осгилиат, надвое рассеченный течением Андуина. К востоку от него, в отрогах Хмурых Гор гондорцы выстроили Минас Итиль, Крепость Восходящей Луны, а к западу, у подножия Белых Гор — Минас Анор, Крепость Заходящего Солнца. Там, во дворе Короля, росло Белое Дерево, семя которого пронес Исилдур над морскими пучинами, прежде росло оно на дивном острове Эрессэа, а туда пришло с Заокраинного Запада, где родилось в День Первый.
Но устал от быстро мелькавших лет Среднеземья и угас род Менельдила, сына Анариона; засохло Дерево, а нуменорская кровь перемешалась с кровью меньших Людей. Ослабла бдительность у врат Мордора, и темные твари прокрались и размножились в Горгороте. Со временем захватили они и Минас Итиль, превратив в жуткое место. С тех пор стал он Минас Моргулом, Чародейской Крепостью. Получил новое название и Минас Анор, теперь имя ему Минас Тирит, Крепость Рубежа, и война между двумя этими твердынями нескончаема. Осгилиат разрушен, призраки бродят там меж развалин.