Там ты узнаешь, как спасти наш мир от полного разрушения.
— Это тебе сказал Ездра? — Недоверчиво переспросил Адонай. — И ты ему поверил?
— Поверил и ты поверишь, когда спросишь его.
— Спрошу? Он что, жив? — Удивлению Адоная не было предела. — Но ему ведь сейчас должно быть несколько тысяч лет?
— Поверь мне, он жив и гораздо старше, чем ты думаешь. — Аркин встал, поднялся на ноги и Адонай. Старец возложил руки на плечи избранника и через глаза заглянул тому в самую душу. — Отправляйся к горе Кайлас немедленно. Времени осталось очень мало. Ездра ждет тебя. Только ты можешь спасти наш мир, только тебе откроются все тайны. О своем путешествии не говори никому, даже Еве. Никто не должен знать, куда ты отправился и зачем. На кону стоит не просто многое, на кону стоит само существование Реального Мира.
— Но, учитель. Я не…
— Я верю в тебя, Адонай и всегда верил. Будучи в мире душ, я видел каждое твое действие, слышал каждое слово, знал о каждом решении и всегда соглашался с ними. Ты делал то, что должен был. Не сотвори ты Алгера, возможно ничего этого и не было, но тогда война бы продолжалась до бесконечности, поэтому ты и должен был создать его. — Аркин говорил твердо, возвращая в Адоная уверенность в себе. Каждое слово старца находило отклик в душе избранника, наполняя его желанием жить вновь. — Алгер не твоя ошибка, в его поступках нет твоей вины. За все, что он сделал, виновен только он и никто кроме.
Когда старец закончил, Адонай уже стоял в полный рост. Его глаза опять горели страстью и уверенностью. Он больше не сутулился, его голова гордо возвышалась над головой Аркина. Адонай вернулся. Теперь у него опять была цель и желание продолжать борьбу, но только в этот раз борьбу не за людей, а за весь мир.
Аркин исполнил приказ Ездры, и слезы радости потекли по щекам старца. Он почувствовал, что начал возвращаться в мир душ. Старец прижал к себе своего ученика и крепко обнял. Затем он на прощание поцеловал его в лоб и исчез. Адонай опять остался в своей спальне в одиночестве, но только теперь он уже не выглядел дряхлым и болезненным стариком. Да, молодость не вернулась к нему, его лицо так же украшали морщины и шрамы, но к нему вернулась былая уверенность. Сердце билось в такт вибрациям мира, наполняя вены Адоная энергией и живительной магией. Он воспрял духом и теперь обязательно исполнит волю старого учителя и древнего слепого пророка.
***
Этой ночью Адонай так и не лег спать. До полуночи он просидел на своей кровати, не сводя глаз со звездного неба. Он сидел молча и почти не шевелился. Его разум переполняли самые противоречивые мысли. Слова Аркина не укладывались в его голове, подумать только, вскоре он увидит древнего пророка своими глазами. Да и просто поверить в то, что Ездра прожил несколько тысячелетий, тоже было очень сложно и практически не возможно.
Адонай облачился в походный костюм, поверх которого одел боевые доспехи, инкрустированные драгоценными камнями и разукрашенные гербами Адонаиса. Он был готов тронуться в путь в любую секунду, но ждал, когда во дворце все уснут. Мысль о телепортации конечно посетила его, но великий князь уже давно не практиковал магию, да и вообще хотел проехаться по миру и лично посмотреть, во что он сейчас превратился.
Когда часы пробили полночь, избранник встал и, накинув на себя длинный черный плащ, вышел из спальни. Дворец был пуст, не горели даже факела в коридорах. Адонай тихо, почти беззвучно, спустился вниз и направился в конюшню. Оседлав своего белогривого скакуна, он направился на юг. Там на юге от Адонаиса горы Иссури рухнули, сравнявшись с землей, а вот перевалы Уссури, наоборот, возвысились, став непроходимыми. Теперь ущелье гор Иссури было единственным проходом из долины в остальной мир.
Добраться до ущелья у великого князя получилось только к утру, он въехал в него с первыми зорьками, а выехал, когда на небе уже ярко светило солнце. По дороге Адонай часто сталкивался с торговыми караванами, или обозами с беженцами и переселенцами, но они проходили мимо, не замечая его. Одинокий всадник, тем более закутанный в плащ так, что даже глаз было не видно, никого не удивлял. Странники медленно брели по своим делам, а Адонай по своим.
Он скакал, не останавливаясь, два дня, но потом все же решил устроить привал и то только из-за коня. Его верный скакун был практически без сил, и великий князь сжалился над ним. Переночевав в небольшой роще, на утро избранник продолжил свой путь.
Зеленые Равнины, которые Адонай не узнавал, уступили место таким же новым и неизвестным Ближним Пустошам. Где-то на севере чернели проклятые Холмогоры, а здесь в пустошах цвели цветы и росла сочная трава. Многое, если не все, изменилось в Реальном Мире, пока Адонай пребывал в затворничестве.
Здесь, на пыльных дорогах пустошей, на глаза Адонаю впервые попалась банда разбойников. Они тянули повозку с клеткой, в которой была заточена молодая девушка. Сердце великого князя сжалось от боли, когда он узнал, что в мир вернулось рабство.
Он долго думал, освободить рабыню, или нет, ведь времени оставалось не так много, но здесь ему на глаза попалась брошь. Это была обычная железная, выкованная неизвестным кузнецом, брошка. Такая не представляла никакой ценности, поэтому разбойники и оставили ее рабыни. Но Адонай узнал эту брошь, вернее он видел ее впервые, а вот изящный стиль ковки, был ему хорошо знаком. Такие причудливые узоры любил выводить его сын. Сомнений не осталось, и Адонай пришпорил своего скакуна.
Разбойники заметили всадника, но скрыться не спешили, а наоборот, бросились ему навстречу. Они не знали, кто перед ними и поплатились за это своими жизнями. Адонай не пощадил никого, ни людей, ни демонов. Битва была скоротечной и уже через пару минут все бандиты были мертвы, а Адонай отворял дверцу клетки.
— Ты свободна, можешь выходить. — Великий князь протянул девушке руку, но та вжалась в клетку, отказываясь выходить наружу. — Не бойся меня, я тебя не обижу.
— Я боюсь не тебя, а за тебя. — Прошипела девушка и оскалилась. — Оставь дверь открытой и уходи.
— Но почему? — Адонай одернул руку и недоуменно пожал плечами. — Я не враг тебе.
— Пока светит солнце да, но как только стемнеет, то я стану врагом тебе. Я не та, кто ты думаешь. Я не человек, я нежить.
— Нежить? Это что еще такое?
— Откуда ты тут взялся, если ни разу не слышал о нас. — Девушка чуть осмелела и все же начала выползать из клетки. — Я благодарна тебе за спасение, поэтому и прошу покинуть меня, как можно быстрее.
— Я покину тебя, но как только ты обо всем мне расскажешь. — Адонай отошел от клетки и начал распаковывать походный мешок. — До заката времени много, так что посидим, перекусим и я выслушаю твой рассказ.
— Как прикажешь, спаситель. — Прошептала девушка и присела на лежащее рядом с клеткой бревно. — Все началось в проклятых землях Холмогор. Никто не знал, что туда ходить больше нельзя, вот и потянулись все кому не лень за их стены, в поисках спасения от бесконечной войны. Большинство сгинуло там, но одному удалось выжить и выбраться обратно. Он-то и стал нашим прародителем. Его имя сейчас никто уже и не вспомнит, да и неважно это уже.
Слушая девушку, Адонай разжег костер, достал из мешка вино и скудные походные закуски. Он разлил его по кружкам и подал одну из них девушке.
— Люди прозвали нас нежить, так как мы и не живые и не мертвые. Днем мы люди, гномы, индиго, а ночью превращаемся в страшных монстров, страшных настолько, что нас боятся даже демоны. — Попивая вино и глядя на языки пламени, продолжала свой рассказ девушка. — Твое вино очень хорошее, но мне больше по душе чистая кровь. Мы кровопийцы. Жажда крови затмевает наш разум, заставляя убивать вновь и вновь. А вот нас очень трудно убить, практически невозможно. Наша слюна полна яда, когда она попадает в кровь живых существ, то обращает их в нас.
— Это как? — Адонай даже поперхнулся от удивления. — Я вот тоже могу оборачиваться в разных зверей, но я ведь не нежить.
— Да вот так, странник. Ты маг, я знавала таких как ты. Вы оборачиваетесь по своей воле при помощи магии. Превратившись во льва, или орла, вы сохраняете свой разум. Мы же другие. Мы оборачиваемся, как только солнце скроется за горизонтом и это не зависит от нашей воли. Когда мы превращаемся в зверей, то разум покидает нас. Все что нами движет, это жажда крови и желание убивать. Если я укушу тебя, ты станешь нежитью дня через два, если не раньше. — Девушка ехидно улыбнулась и кивнула в сторону мертвых бандитов. — Это, кстати, не разбойники с большой дороги. Это чистильщики. Они охотятся на нас, ловят и отвозят к бастионам Холмогор. Там они сжигают нас заживо, а прах перекидывают через стены при помощи катапульт. Говорят, что только так нас и можно убить.
Адонай сидел и смотрел на девушку, потеряв дар речи. Он думал, что спас ее, а на самом деле он убил честных охотников. Поверить в это было трудно, так как среди них были демоны, а они никогда не вызывали у великого князя доверия.
— Ну и зря. Демоны не такие уж и плохие, как кажутся на первый взгляд. — Прошептала девушка, пристально всматриваясь в глаза Адоная. — Это их Алгер заставлял зверства всякие творить, а когда он исчез, они и успокоились.
— Так значит, ты еще и мысли читать можешь?
— Да. Есть такое дело. — Девушка протянула руку и погладила брошь на своей груди. — Эта брошь. Это она сподвигла тебя на подвиг. Почему?
— Для начала ответь мне, откуда она у тебя. — Адонай на всякий случай обнажил свой меч и положил его рядом с собой, на что девушка лишь ухмыльнулась. — Я знаю того, кто выковал ее, поэтому и бросился спасать тебя. Если тебе подарил ее именно он, то сделано это было неспроста.
— Вот здесь я тебя огорчу, дружок. — Девушка отставила бокал и подняв руки, сладко потянулась. — Я тогда жила в деревне у самых Высоких Гор Севера. Однажды утром я проснулась, а она приколота к моему сарафану. Откуда она взялась, я понятия не имею, но она почему-то мне очень дорога и я никогда не снимаю ее. В тот день вся деревня ходила как не в себе. Никто ничего не помнил, только вот топоры у всех новые оказались и очень острые, а у меня эта брошь.