— И опять все очень просто, Адонай. Люди получили магию от богов, так сказать, от первоисточника. Конечно, мы открыли не все ее секреты вам, да и вы многое поняли не так, но все равно, вы обладали магией богов, хоть и немного урезанной. А гномы уже получили магию от людей. Магия гномов, лишь тень магии людей, так же, как магия людей, тень магии богов.
— Теперь все понятно. — Зачесав затылок, протянул Адонай. — Поэтому магия индиго не уступает нашей, ведь она тоже дар богов.
— Совершенно верно, мой друг. Поэтому Анибус, создавая драконов и не смог одарить их магией, а вот Алгер своих демонов смог.
— Алгер. — Сквозь зубы прорычал Адонай и резко отвернулся от Ездры. — Если бы не он, если бы я не создал его, то ничего бы этого не было.
— А ты и не создавал его, его создал я. — Ездра подошел к Адонаю и по-отечески приобнял за плечи. Не вини себя в том, в чем ты не виновен.
— А теперь ты окончательно запутал меня. — Адонай замотал головой, а его глаза молили Ездру, рассказать ему все об Алгере. — Ведь это я придумал его, и обряд провел тоже я. Причем здесь ты?
— Ладно, раз ты так просишь, я прерву свой рассказ и расскажу тебе об Алгере. — Ездра опять достал свою трубку и, наслаждаясь горьким табачным дымом, продолжил прогуливаться по лесной тропинке. — Твоя война затянулась, в ней гибло слишком много людей, и создание сверхчеловека показалось мне единственным выходом из ситуации. Когда все начиналось, я не думал, что гномы решаться вернуть драконов, а из Грозового Пояса приплывут индиго, поэтому я и вложил в твою светлую голову мысль об Алгере. Кстати, так звали моего сына. Это я дал ему это имя, думая, что оно вдохнет в него мою любовь и доброту, но я ошибся. Алгер изменил своей судьбе, он предал не только тебя, но и меня. Он, это моя ошибка, а ты оказался лишь невольным инструментом во время его сотворения, вот и все.
— Ты сейчас правду говоришь, или просто пытаешься очистить мою душу, Ездра?
— Я, Адонай, всегда говорю правду, да и причин лгать тебе, у меня нет. Давай все же вернемся к повествованию, а об Алгере еще успеем поговорить. — Ездра взял Адоная под руку, и они продолжили идти по тенистой лесной тропинке. — Мое сердце умилялось тому, как люди и гномы уживаются друг с другом, но потом разразились Великие Войны Древности. Они стали второй войной в Реальном Мире, но к превеликому моему сожалению, не последней. Иногда я думаю, что если бы тогда не отрекся от людей, ничего бы этого не было, но что сделано, того не вернуть. Я решил не вмешиваться и в ту войну, скорее всего я опять струсил, и история получилась такой, какой получилась. Я не вмешивался, когда гномы развязали эту войну, я оставался в стороне и когда люди переломили ее ход. Я так же отстранился, когда гномы создали драконов, а вмешался лишь тогда, когда, обезумев, они начали подвергать людей гонениям и страданиям, когда они обратили людей в безвольных рабов, тогда я уже не мог стоять в стороне и молча наблюдать.
— Тогда ты и изрек пророчество о моем рождении?
— Пророчество?
— Да, пророчество.
— А ты что, видел его, или слышал, как я его изрекал?
— Не слышал, конечно, но я видел манускрипты и пергаменты.
— Ты видел то, что писали гномы, а не то, что говорил я. Ты вообще меня сейчас первый раз видишь и слышишь. Более того, ты вообще первый живой человек, который видит и слышит меня со времен Войны Богов.
— Я отказываюсь верить тебе. Пророчества не могло не быть.
— И все же поверь мне на слово Адонай. Не было никакого пророчества, я просто вложил мысль о нем, в головы гномов, вот и все. Я и исполнять-то его не собирался. Я думал, что узнав о подобной каре, гномы испугаются и остановятся. Я думал, что они отменят гонения на человеческих колдунов и магов, откажутся от рабства и вновь начнут жить с людьми в мире и согласии, но я ошибся. Вопреки всему гномы еще больше озлобились на людей. Они создали настоящую репрессивную машину, в жерновах которой погибло множество избранников.
— Постой. Так я не первый? Были и до меня?
— Да и довольно много. Я вкладывал семя избранника в одного младенца в поколение, но гномы каждый раз выявляли его и убивали. Так длилось до тех пор, пока не настала твоя очередь, и тут свершилось то, чего даже я не мог предвидеть. Одновременно с тобой родилась и Нелана, не просто в один день и час, а в одну секунду. Вы одновременно открыли глаза и вдохнули воздух, не знаю, замечал ты, или нет, но ваши сердца всегда бились в унисон от рождения и до ее гибели.
— Замечал пару раз, но не предавал этому значения. Когда мы были вместе, я мог думать только о ней и ни о чем больше. — Адонай отвернулся, что бы не показывать Ездре свои слезы, но сейчас плакал даже бог.
— Ваша любовь. Я за всю свою долгую жизнь ни разу не встречал такой любви и страсти. Вот, что такое настоящая магия, а все остальное так, фокусы и не более того. — Ездра похлопал Адоная по спине, пытаясь хоть как-то поддержать его. — Я не мог пройти мимо этого и разделил семя между вами, технически вы оба избранники, а в действительности Нелана даже была сильнее тебя.
— Сильнее?
— Да, Адонай. Изначально, ваши силы были равны, но ты часть своего божественного дара, отдал избранным советникам, кстати, очень грамотное решение. — Ездра, задумавшись, склонил голову и принялся теребить свой подбородок. — Но у тебя были Аркин и Айрек. Они смогли помочь тебе развить свой дар до предела, а вот у Неланы никого не было, и сила угасла в ней. Поэтому и казалось, что ты сильнее, что истинный избранник ты, а она лишь ошибка провидения. Но на самом деле, это только казалось и если бы Нелана не пошла за тобой, а продолжила искать свою судьбу, то превзошла бы тебя и возможно, даже заняла бы твое место.
— Но провидение, о котором всегда толковал Айрек, это же ты.
— Да я, но как ты уже знаешь, я тоже человек и поэтому тоже допускаю ошибки, но Нелана не была ею, я до сих пор горжусь тем, что одарил ее. Вот только ее трагичная молодость помешала раскрыться ей в полной мере.
— Дальше все ясно. Драконы, индиго и вот мы и добрались опять до Алгера. — Лицо Адоная потемнело от злости, а голос задрожал от перенапряжения. — Неужели без него нельзя было обойтись?
— Задним умом все мы сильны. Идея была в том, что бы сделать его всемогущим, подобным богу, человеком, да он в принципе таким и стал. Он должен был положить конец войне и примирить все народы.
— Но подожди, Ездра. Если Алгера наполнили своей силой мы, то почему он оказался настолько сильнее нас?
— Как бы тебе объяснить, мой пытливый друг. Вот, смотри сюда. — Ездра опять нырнул под полу рясы и достал из нее спелое, краснобокое яблоко. — Это яблоко, это тот дар, что я хотел отдать тебе. Но я разделил его между тобой и Неланой, а свою половину ты еще раз разделил, оставив себе только четверть целого.
Ездра разломил яблоко пополам, и одна его половина воспарила перед Адонаем. Затем он разделил вторую половину, и одна четверть яблока подлетела к первой половинке, а вторая четверть разломалась еще на четыре части.
— Видишь, что получилось. Моя божественная сила разделилась между вами, и поэтому ее не хватило для быстрой победы над гномами, а в Алгере она объединилась вновь, да еще и молодое яблочко Элохима к ней добавилось. Поэтому Алгер был сильнее вас и поодиночке и вместе взятых, даже когда был человеком, а когда стал демоном, его сила умножилась. Он чувствовал это, поэтому и величал себя богом демонов и, кстати, он практически не ошибся в своем божественном убеждении. Фактически он и есть бог.
— А Элохим? Он получается теперь тоже бог?
— Элохим, мой милый мальчик. Ева. Твои дети прекрасны, Адонай. Ева так похожа на Нелану, те же глаза и улыбка. — Ездра остановился и, вспомнив Нелану, замотал головой и зацокал языком. — Да, Элохима можно назвать богом, это так. Более того, он сильнее Алгера и не просто сильнее, Алгер не ровня твоему сыну. Он просто блеклая тень на фоне Элохима, или как он теперь себя называет — Великого Кудесника.
— Прости меня, Ездра, но теперь я окончательно запутался. — Адонай остановил старца и устремил свой взгляд в землю, пытаясь упорядочить мысли. — Если Алгер родился, а Элохим переродился при помощи одного и того же обряда, то почему Элохим стал более могущественным?
— И опять все просто. Во всем виновен опять же я, ну и Ри, конечно. Это я вложил в голову Ри мысль об обряде, я напутствовал этого индиго и лично помог провести обряд. Только вот Ри немного изменил его и добавил в чашу еще и свою кровь. А Ри, если ты помнишь, был главой высшего дома Агни, а Агни не просто высший дом индиго, это первый и самый древний их дом. Основатели дома Агни были помазанниками самого Тота, они первые получили от него дар магии и разделили его потом между остальными.
— Я понял. В жилах Элохима течет кровь всех индиго, а вместе с ней и их магия.
— Совершенно верно. Если вернуться к нашему примеру, то в корзину Элохима упало еще несколько яблок. Он стал тем, кем должен был стать Алгер.
— Тогда почему ты не пригласил его, а вызвал меня?
— Потому что это не его бой, не его судьба. Пока ты жив, за Реальный Мир несешь ответственность ты.
Ездра довольно улыбнулся и, заложив руки за спину, застыл в ожидании следующего вопроса избранника.
— А почему дети родились только у меня? — Неожиданно для себя задал вопрос Адонай и посмотрел в глаза Ездре. В его взгляде появилась тоска и страх. — Почему у избранных советников нет детей?
— Я ждал и этого вопроса, Адонай. — Голос Ездры так же погрустнел, а взгляд притупился. — Это из-за той силы, которой ты их одарил. Они носители моего божественного естества, а простые люди не могут совладать с такой силой, поэтому Алгана так и не забеременела. Ты и Нелана равные, поэтому и стали родителями.
— А Бора и Ману? Они ведь тоже равные, почему у них нет детей, ведь я знаю, как они хотят их.
— Бора не может иметь детей и дело тут даже не в божественной силе, так сложилась ее судьба. — Ездра вновь закурил и присев, понурил взор. — Я пытался помочь ей, но даже мне не удалось изменить то, что сделали с ней Менди. Как гномы относились к своим рабам, ты и без меня прекрасно знаешь. Они всегда контролировали вашу рождаемость. Они боялись, что если вас станет слишком много, то вы сможете победить их и без магии, да и выискивать новорожденного избранника, среди меньшего числа младенцев,