– Будешь орать, глотку перегрызу – добродушно пообещал Урх, снимая шлем и подставляя гордый профиль под неровный свет факела.
– Ой! – пискнул сержант. – За что же мне такое счастье?
– Шучу! – оскалился великан и, наклонившись к лежащему, придвинул к его горлу его же собственный клинок. – Значит, хочет жить. Ну что, говорить будешь?
– Так что говорить-то? – затрясся от страха пленник. – Ты же ничего не спрашиваешь.
– Верно, – весело оскалился силач. – Днем сюда должны были привезти людей с развалин Башни Слоновой Кости. Среди них высокий такой тип, плечи у него широкие, почти как у меня… Куда их отправили?
Сержант, явно ценивший свою жизнь и личное благополучие больше столичных секретов, пустился в подробнейшие объяснения. Оказывается, посреди праздника из города вышел конный отряд и вроде бы двинулся в сторону того белого зуба, что так ему глаза всегда мозолил. Вскоре всадники вернулись, таща на веревках четверых пленных. Двоих из них узнали сразу. Сам он, разумеется, там не был, но свекор, служащий в дознании, поведал сегодня перед сменой, за кружкой доброго пива, будто это не кто иные, как бывший командор королевских стрелков Аскольд Азарот и мятежный маг Дули. Двое других – простые разбойники, но первая парочка – важные птицы и такое натворили, что, по всему выходит, поутру их вздернут на центральной площади, как самых обычных воришек.
– Много на площади охраны? – задумчиво поинтересовался Урх.
– Достаточно. – Сержант закусил губу и принял задумчивый вид. – Обычно при таких мероприятиях присутствует его величество. Как-никак проступок большой важности, и без монарха не обойтись.
– Короче.
– Рота гвардейцев и два взвода стрелков по крышам…
– Так не пойдет, – присев на стул, Урх крепко призадумался. – Это ни в какие ворота не лезет. Значит, площадь можно сразу отбросить, ибо дело тухлое. Где они сейчас?
– В городской тюрьме.
– А точнее?
– В подвале здания городской стражи… – пояснил сержант, нервно косясь на длинные острые когти гиганта, нервно выбивающие на столе барабанную дробь. После каждого такого удара на столешнице оставался глубокий длинный скол, как от удара ножа. Захотел бы гоблин перерезать стражнику горло, и ножа не понадобилось бы.
– Какой гарнизон?
– Да откуда он там, – нервно рассмеялся служивый. – Трое, максимум четверо тюремщиков из простого люда. Могут, конечно, для важности прислать несколько королевских гвардейцев, но те почти наверняка будут дрыхнуть в караульном помещении до прибытия палача.
– Проникнуть туда просто?
– Для кого как. Обычно по ночам все расходятся по домам, и остается только ночная стража. Они по большей части пьют, играют в карты и тискают веселых девок.
– Я смотрю, вы тут все молодцы, – довольно оскалился Урх. – Как эту тюрьму в вашем каменном мешке разыскать?
– Проще простого… – кивнул расслабившийся от добродушного тона стражник. – Ступай по улице, и через три квартала налево. Здание стоит отдельно и отличается от прочих забранными в решетки окнами подвала. Там твои приятели и сидят.
– Ну, спасибо, ну, помог… – крепкий кулак гоблина опустился на череп словоохотливого сержанта. Убедившись, что в ближайшее время тот не очнется, здоровяк вновь нахлобучил на голову тесный шлем и поспешил к винтовой лестнице. – Это же надо… – бормотал он, осторожно ставя ноги на крутые ступеньки. – Как только их до сих пор кочевники штурмом не взяли? Совсем эти мягкотелые людишки расслабились со своей магией.
Сидевшая у костра стража не обратила на гоблина никакого внимания. Горланя застольные песни и подкрепляя боевой дух пивом и мясом, воины не заметили, как высокая широкоплечая фигура лазутчика спустилась по лестнице и, на секунду задержавшись у караулки, скользнула в темный проход между домами.
Глава 52
Встав рано утром, стражник-дознаватель Маран первым делом поспешил на кухню, где, обняв жену и двоих ребятишек, уселся за плотный завтрак. Планов на этот день было много. В первую очередь он собирался надеть свое лучшее платье, вытащить из кубышки пару серебряных и прогуляться по лавкам, накупив безделушек жене и сладостей мальчуганам. И так бы, наверное, и случилось, если бы его супруга, решив в последний момент поменять парадный наряд, не ускользнула в гардеробную, оставив мужа и двух малолетних детей скучать в тоскливом ожидании.
– Намос, не бей Париса, – негодовал Маран, растаскивая сцепившихся мальчуганов. – Хватит и того, что в прошлой вашей драке вы разбили любимый мамин кувшин.
– Он первый начал, – завыл в голос щербатый карапуз в клетчатых штанах и длинной розовой рубахе, падая на спину и начиная сучить ногами.
– Нет, он, – поддержал его завывание братишка.
– Хватит, хватит! Управы на вас нету, – взревел окончательно оглушенный от детского ора папаша, зажимая уши ладонями…
Намос, на три часа старше единоутробного брата, унаследовал от своей мамаши всю крутость нрава и потому частенько обижал тихого Париса, мирно возившегося с деревянными лошадками и солдатиками на заднем дворе. Вот и сейчас, не поделив то ли пуговицу, то ли монету, карапузы принялись возиться на полу, оглашая все пространство дома писком… За этой кутерьмой Маран не заметил, как на пороге появился высокий стражник в шлеме с парадным плюмажем. Сколько он там стоял и сколько успел увидеть, сказать было сложно, но терпения у служивого не хватило. Прислонившись к косяку, он долго и упорно взирал сквозь полуприкрытые веки на поле брани и, вздохнув, призывно закашлял к кулак.
– Господин старший стражник, вам депеша, – произнес он ровным спокойным голосом. – Извольте получить.
Оторвавшись от своих драгоценных чад, Маран, предчувствуя неприятности, нехотя принял из рук посыльного пухлый конверт с королевским гербом.
– Что там? – печально поинтересовался он.
– Личные указания главнокомандующего, – отчеканил служивый, тряхнув парадным плюмажем. – Сегодня за городом произошло вопиющее событие. Четверо заговорщиков подорвали Башню Слоновой Кости. Тридцать боевых магов погибли, остальные временно выведены из строя. Сейчас злоумышленники арестованы и препровождены в городскую тюрьму. По приказу короля в городе объявлено военное положение.
– Значит, на праздник я не попаду…
Вскрыв конверт, Маран убедился в правоте слов посыльного и, кивнув, поставил роспись на протянутом листе получения. Козырнув и щелкнув каблуками, стражник удалился, а хозяин дома нехотя поплелся наверх.
– Ты куда, дорогой? – супруга, остановившись на красном платье в изящных черных кружевах и крохотной шляпке, чудом державшейся на ее голове, выпорхнула из гардеробной и, столкнувшись с мужем на лестнице, всплеснула руками.
– Пойдете без меня, – отмахнулся Маран. – Денег я тебе отсыплю, можешь хоть все потратить.
– А ты куда?
– Служба.
– Какая служба, Маран! У тебя же выходной! Мы ждали этого дня всю зиму, и у нас было столько планов! Нет, говорила моя мама…
И старший смены стражи вновь отступил, зажимая уши руками.
Добравшись до разыскной управы, Маран сразу почуял, что дело неладно. С десяток тяжелых кавалеристов, не слезая с боевых коней, барражировали вокруг здания, отпугивая любопытных прохожих. Множество недовольных физиономий коллег торчало из окна второго этажа, также виден был блеск лат четверых королевских гвардейцев у курилки, где те, рассевшись на деревянные чурбаны, посасывали длинные пеньковые трубки, что и вовсе ставило все с ног на голову. Такого обилия крупных чинов Маран не видел уже давно.
– Кто такой? – Дорогу военному преградила широкая ладонь, закованная в латную перчатку Стражник с тоской поглядел на ее владельца, хмурого гвардейца в черном плаще с меховой опушкой, и, вытащив из кармана круглую оловянную бляху с номером, потряс ею перед его носом.
– Старший смены городской стражи Маран Илус, – печально поделился он. – Вызван на службу ввиду указа главнокомандующего и по желанию его величества Антуана Второго для усиления охраны государственных преступников.
Гвардеец повел плечами и кивнул в сторону приоткрытой двери. Проходи, мол, не задерживайся. Далее пошло все хуже и хуже. Сначала явился сам глава городской стражи Гарибальди и устроил разнос дежурному.
– Как ты стоишь, идиот? – орал красный от гнева Гарибальди. – Где твоя выправка? Почему болтается ремень? Сгною на гауптвахте! Лишу премии! Разжалую, – и все в том же духе. Убедившись, что имитация бурной деятельности прошла успешно, под тщательно скрываемые улыбки гвардейцев, коим старший стражник был не указ, тот удалился восвояси, предварительно подписав все документы по усилению. Далее на горизонте замаячил крючковатый нос командора гвардии его величества, Саливана Банка, мужика средних лет с огромным пивным животом и таких же размеров плечами. Засиживаясь в кабинете и игнорируя строевые смотры, он окончательно потерял форму, погрузнел, и парадная кираса на нем едва не трещала по швам.
Порыскав по углам и злобно глянув на вытянувшихся в струнку подчиненных, он удалился. Кульминацией высших чинов стал сам главнокомандующий, окруженный кольцом личных телохранителей. Он заехал в управу ближе к полудню, спустился в подвал и оставался там не более пяти минут. Заглянув в узкое окошко в двери и убедившись, что государственные преступники в состоянии дотянуть до утра, главнокомандующий вернулся во дворец.
Но вскоре все встало на свои места. Вместо грозного начальства в дежурке появились кувшины с вином, хлеб, сыр, зеленый лук и… служба начала налаживаться. Все шло в штатном режиме ровно до полуночи, когда не смену заступили сам Маран и четверо стражников его отдела. Приняв ключи и печати, как и требовал караульный устав, все строго по описи, он расписался в журнале и, усевшись за стол, подпер руками голову. Огарки вечных свечей трепетали, скудно освещая помещение караулки и толстую деревянную дверь, за которой скрывались ступени, ведущие в подвал.
Шум и возня у входа особого внимания Марана не привлекли. Там частенько ошивалась пара стражников, ведя пристрастный допрос мелких воришек. Обычно все это сопровождалось немалым грохотом, обиженными воплями и всяческими проклятиями на головы стражей правопорядка. Но когда на пороге караулки появился необъятных размеров гвардеец и, оглядев помещение, уверенно направился к столу, нервы стражника сдали.