Внутри он осторожно осмотрелся, и, никого не заметив, спустился вниз по лестнице, ведущей к тюремным камерам, откуда, казалось, целый век назад, он освободил Катерину Сфорца. Отыскав укромный уголок, Эцио снял с себя французскую униформу и одел свою, более подходящую для той работы, которую ему предстояло сделать. Потом он быстро проверил оружие, подтянул ремни на наруче, проверил отравленный клинок и убедился, что отравленные дротики надежно закреплены на поясе. И, прижимаясь к стене, прокрался к лестнице, ведущей наверх. К несчастью, она охранялась, и Эцио пришлось отправить к Создателю троих охранников.
В конце концов, он оказался в саду, где впервые увидел свидание Лукреции с её любовником. При дневном свете было видно, что её комнаты – лишь часть огромного комплекса. Позади располагались большие величественные покои, которые, как догадался Эцио, принадлежали Папе. Но едва он двинулся к ним, как услышал разговор, долетавший из комнаты Лукреции. Эцио прокрался к открытому окну, из-за которого доносились голоса, и прислушался. Он видел только Лукрецию, которая ничуть не пострадала после того, как ей пришлось посидеть в камере, и слугу, которого она послала к ревнивому Чезаре сообщать о её романе с Пьетро. И, судя по тому, как быстро Чезаре вернулся в Рим, он отлично справился с заданием.
– Не понимаю, – раздраженно проговорила Лукреция. – Я только вчера вечером заказала новую партию кантареллы. Тоффана лично передал мне её в полдень. Ты её видел? Что произошло?
– Мне очень жаль, госпожа, но я слышал, что Папа перехватил ваш заказ. Он всё забрал себе.
– Старый ублюдок! Где он?
– В своих покоях, госпожа. У него встреча…
– Встреча? С кем?
Слуга заколебался.
– С Чезаре, госпожа.
Лукреция помолчала и произнесла, обращаясь то ли к самой себе, то ли к слуге.
– Странно. Отец не говорил, что Чезаре вернулся.
Погруженная в мысли, она вышла из комнаты.
Оставшись в одиночестве, слуга начал уборку, переставляя столы и стулья и что-то ворча себе под нос.
Эцио думал, что он скажет хоть что-то полезное, но тот проговорил только:
– От этой женщины столько хлопот… Почему я не остался в конюшне, там было так хорошо! Продвижение по службе? У меня сердце останавливается при каждом приказе. И мне приходится пробовать её еду, прежде чем она сама сядет есть. – Он помолчал.
– Чертова семейка! – добавил он.
ГЛАВА 43
Но Эцио ушел раньше, чем услышал эти слова. Он через сад прокрался в покои Папы. Единственный вход в них охранялся, и Эцио, не желая привлекать к себе внимания – тела стражников, которых убил на лестнице, уже должны были обнаружить – нашел место, откуда он легко мог подобраться к окну. Его догадка, что окно это окажется окном в покои Папы, оправдалась, и к тому же у окна снаружи был широкий подоконник, на котором он мог устроиться, не боясь, что его заметят. С помощью кинжала он вынул боковое окошко, чтобы слышать, что происходит в комнате.
Родриго – Папа Александр VI – в одиночестве застыл у стола, на котором стояла огромная чаша с красными и желтыми яблоками, и явно нервничал. Дверь без предупреждения распахнулась, и в комнату влетел Чезаре. Он был зол и без предисловий язвительно начал:
– Что, черт возьми, происходит?
– Не понимаю о чем ты, – холодно ответил ему отец.
– Нет, понимаешь! У меня кончились средства, войска разбегаются.
– Ну, ты же знаешь, что после трагической… гибели твоего банкира, Агостино Киджи взял на себя все его дела…
Чезаре невесело рассмеялся.
– Твой банкир! Стоило догадаться! А мои люди?
– У всех нас иногда бывают финансовые трудности, сынок, даже у тех, кто обладает армиями и чрезмерным тщеславием.
– Ты собирался попросить Киджи выдать мне деньги или нет?
– Нет.
– Ещё посмотрим, кто кого! – В бешенстве Чезаре схватил из чаши яблоко. Эцио увидел, как внимательно Папа посмотрел на сына.
– Киджи тебе не поможет, – спокойно произнес Папа. – И он не подчинится тебе.
– В таком случае я воспользуюсь Частицей Эдема, чтобы получить то, что хочу. И твоя помощь мне не понадобится! – С улыбкой он укусил яблоко.
– Я этого ожидал, – сухо кивнул Папа. – Кстати, ты уже слышал о гибели генерала Валуа?
Улыбка исчезла с лица Чезаре.
– Нет. Я только что вернулся в Рим. – Внезапно его тон стал угрожающим. – Это ты..?
Папа развел руками.
– И зачем, по-твоему, я стал бы его убивать? Или он замыслил против меня заговор, возможно, вместе с моим собственным, дорогим, блестящим, коварным генерал-капитаном?
Чезаре еще раз укусил яблоко.
– Я не собираюсь это выслушивать! – Прожевав, прорычал он.
– Если хочешь знать, его убили ассасины.
Чезаре сглотнул, глаза его расширились. А потом лицо потемнело от ярости.
– Почему ты их не остановил?
– А я мог? Это ты решил атаковать Монтериджони, а не я. Пора тебе отвечать за свои поступки – если, конечно, еще не слишком поздно.
– За мои действия, – гордо ответил Чезаре. – И это несмотря на постоянное вмешательство таких неудачников как ты!
Парень повернулся, чтобы уйти, но Папа поспешил его остановить, преградив путь.
– Ты никуда не пойдешь, – прорычал он. – И ты ошибаешься. Частица Эдема у меня!
– Лжец! Убирайся с дороги, старый дурак!
Папа только покачал головой.
– Я дал тебе всё, что имел, но тебе всё равно мало.
И тут Эцио увидел, как в комнату ворвалась Лукреция, глаза у неё яростно сверкали.
– Чезаре! – Крикнула она. – Осторожнее! Он хочет тебя отравить!
Чезаре замер. Он посмотрел на яблоко в руке, выплюнул кусок, лицо его окаменело. На лице Родриго торжество сменилось страхом. Он отошел от сына, встав так, чтоб между ними был стол.
– Ты отравил меня? – Произнес Чезаре, сверля отца взглядом.
– Ты не хотел прислушаться к голосу разума, – пробормотал Папа.
Чезаре улыбнулся и подошел к Родриго ближе.
– Отец, дорогой отец. Разве ты не понял? Я контролирую всё. Всё это. Если я хочу жить, то, не смотря на все твои усилия, я буду жить. Если я чего-то хочу, я это получаю! – Чезаре схватил Папу за шиворот, в другой руке он держал отравленное яблоко. – И, например, если я захочу, чтобы ты умер, ты умрешь!
С этими словами он запихнул в рот отца яблоко, прежде чем тот успел отстраниться и, схватив за голову, заставил его сомкнуть зубы. Родриго пытался вырваться, яблоко застряло у него в горле, он задыхался. Папа упал на пол, корчась в конвульсиях, а двое его детей хладнокровно смотрели, как он умирает.
Чезаре, не теряя времени, опустился на колени и обыскал мертвого отца.
Ничего не было. Он поднялся и подошел к сестре, которая отчаянно пыталась стать незаметной.
– Тебе нужно к доктору. Тебя отравили, – воскликнула она.
– Все нормально, – хрипло огрызнулся он. – Ты думаешь, я был настолько глуп, чтобы не принять в качестве профилактики противоядие еще до возвращения в замок? Я знаю, каким старым куском дерьма был наш отец, и как он поступит, осознав, что реальная власть уходит из его рук в мои. Он сказал, что Частица Эдема у него.
– Он… он… сказал правду.
Чезаре ударил её наотмашь.
– Почему я об этом не знаю?
– Ты уехал… он решил действовать… он боялся ассасинов…
Чезаре еще раз ударил сестру.
– Ты заодно с ним!
– Нет! Нет! Я думала, он сообщил тебе!
– Лгунья!
– Я говорю правду. Я, правда, думала, что ты знаешь или, по крайней мере, узнаешь довольно скоро о том, что сделал отец.
Чезаре еще раз ударил её, так сильно, что девушка упала.
– Чезаре! – Воскликнула она, задыхаясь, в её глазах смешались страх и паника. – Ты сошел с ума? Это же я, Лукреция! Твоя сестра! Твой друг! Твоя любовница! Твоя королева! – Она поднялась и робко коснулась его щеки. В ответ Чезаре схватил её за горло и стал трясти.
– Ты сука! – Он наклонился к ней ближе. – А теперь скажи, – продолжил Чезаре, в голосе его звучала угроза. – Где. Яблоко?
Когда Лукреция ответила, борясь с тошнотой, в её голосе звучало недоверие.
– Ты… никогда меня не любил?
Чезаре отпустил её горло и ударил сестру кулаком в лицо.
– Где Яблоко? Яблоко! – Заорал он. – Говори!
Она плюнула ему в лицо, Чезаре схватил её за руку и швырнул на пол, а потом принялся грубо пинать ногами, раз за разом повторяя свой вопрос. Эцио силой заставил себя не вмешиваться, хотя и был сильно потрясен увиденным. Но ассасин хотел услышать ответ.
– Хорошо! Хорошо! – Дрожащим голосом воскликнула девушка.
Чезаре поставил её на ноги, Лукреция шепнула ему что-то на ухо, к невероятному разочарованию Эцио.
Довольный Чезаре оттолкнул её.
– Правильное решение, сестричка.
Она вцепилась в него, но Чезаре снова с отвращением оттолкнул сестру и вышел из комнаты.
Как только он ушел, Эцио перегнулся через окно и впрыгнул в комнату рядом с Лукрецией, которая, совсем упав духом, медленно сползла по стене на пол. Эцио присел рядом с неподвижным телом Родриго и пощупал пульс.
Ничего.
– Покойся с миром, – прошептал Эцио, встал и повернулся к Лукреции. Она посмотрела на ассасина и горько улыбнулась.
– Ты был здесь? Все это время?
Эцио кивнул.
– Хорошо, – кивнула она. – Я знаю, куда пошел этот ублюдок.
– Ты скажешь, куда?
– С удовольствием. В собор Святого Петра. В павильон во дворе…
– Спасибо, госпожа.
– Эцио…
– Да?
– Будь осторожен.
ГЛАВА 44
Эцио бросился по проходу Борго, проходу, идущему через район Борго и связывающему замок Сан-Анжело с Ватиканом. Он хотел бы, чтобы рядом был кто-нибудь из его людей, или чтобы бы было время найти лошадь, но обстоятельства складывались таким образом, что ему пришлось, словно на крыльях, бежать. Стражники, которые оказались у него на пути, разлетелись в разные стороны.
Оказавшись в Ватикане, Эцио кинулся к павильону во дворе, о котором сообщила Лукреция. Теперь, когда Родриго умер, появился шанс, что Борджиа не смогут влиять на нового Папу, потому что Коллегия кардиналов (кроме тех, что были подкуплены Борджиа) была сыта ими по горло и люто ненавидела эту семью.