Чезаре не было видно, и Эцио подумал, что ему должно быть очень плохо от яда. Но войска без сомнения призвал он. Было только одно место, куда он мог отступить – в свой укрепленный дворец, недалеко отсюда. Эцио бросился туда.
Он присоединился к группе служащих из людей Борджиа, на одежде которых увидел герб Чезаре, и смешался с ними. Хотя, даже если бы он не воспользовался своим секретным навыком, они бы не заметили его. Служащие были слишком взволнованы. Используя их как прикрытие, Эцио прошел через дворцовые ворота, которые быстро открылись перед ними, а потом так же быстро захлопнулись позади.
Эцио скользнул в тень от колоннады и двинулся вдоль стен, останавливаясь лишь для того, чтобы заглянуть в каждое открытое окно по пути. Наконец, он увидел впереди дверь, охраняемую двумя солдатами. Эцио огляделся. Больше во дворе никого не было. Ассасин подкрался и со скрытым клинком набросился на обоих охранников, которые даже не поняли, что произошло. Первый погиб мгновенно. Второму удалось нанести удар, который, если бы не защитный наруч, мог серьезно повредить руку Эцио. Солдат растерялся, решив, что это какое-то колдовство, и в это время Эцио вонзил клинок ему в горло. Стражник упал на землю.
Дверь не была заперта. Когда Эцио осторожно приоткрыл дверь, то выяснилось, что петли хорошо смазаны и не скрипят. Он бесшумно скользнул в комнату.
Внутри оказалось большое мрачное помещение. Эцио прикрыл дверь, пока не подул сквозняк, и спрятался за гобеленом. За дубовым столом в центре комнаты сидели люди. Стол был завален бумагами и освещался свечами в двух железных подсвечниках. Во главе стола сидел Чезаре, а справа от него – его личный доктор, Гаспар Торелла. Лицо у Чезаре было серым, со лба стекал пот. Он посмотрел на своих офицеров.
– Поймайте их! – Приказал он, крепко стиснув руками подлокотники кресла, чтобы не упасть.
– Они везде и одновременно нигде! – Заявил один из офицеров, более смелый, чем все остальные, беспомощно молчавшие.
– Меня не волнует, как вы это сделаете, просто выполняйте приказ!
– Мы не можем, синьор… без вашего руководства… Ассасины перегруппировались. Французы ушли, а наши собственные силы с трудом способны им противостоять. У них везде шпионы – наша собственная сеть не в состоянии их истребить! Эцио Аудиторе привлек на свою сторону большинство горожан.
– Я болен, идиоты! И целиком полагаюсь на вас! – Чезаре выдохнул и откинулся в кресле. – Я был чертовски близок к смерти! Но я ещё не сдался!
– Сир…
– Просто загоните их в тупик, если это всё, на что вы способны! – Чезаре замолчал, тяжело дыша, доктор Торелла промакнул лоб хозяина куском ткани, смоченном в уксусе или чем-то другом, столь же сильно пахнущим, и что-то успокаивающе пробормотал своему пациенту. – Скоро, – продолжил Чезаре. – Скоро Микелетто приведет в Рим мои войска из Романьи и с севера, и вы увидите, как быстро ассасины будут стерты в порошок!
Эцио шагнул вперед и открыл мешочек с Яблоком.
– Ты ошибаешься Чезаре! – Громко сказал он. В голосе его чувствовалась уверенность.
Чезаре вскочил с кресла, в глазах его был страх.
– Ты! Сколько у тебя жизней, Эцио? На этот раз ты точно умрешь! Позовите стражу! Немедленно! – рявкнул он на офицеров и позволил доктору быстро увести себя в соседнюю комнату.
Один их офицеров бросился к двери, чтобы поднять тревогу. Остальные выхватили пистолеты и направили их на Эцио. Ассасин вытащил Яблоко и поднял его вверх, сконцентрировался и низко опустил на глаза капюшон.
Яблоко начало пульсировать и светиться; свечение становилось всё ярче, но не давало тепла. Оно было ярким, словно свет солнца. Комнату наполнило белое сияние.
– Что это за колдовство? – Прокричал один из офицеров, открывая огонь. Случайно одна из пуль задела Яблоко, но это никак на него не подействовало.
– Истинно говорю вам, на его стороне сам Господь! – Заорал другой, тщетно пытаясь защитить глаза, и слепо пошел туда, где, как ему показалось, должна была быть дверь.
Свет стал ещё ярче. Офицеры столпились вокруг стола, закрывая руками лица.
– Что происходит?
– Как такое возможно?
– Пощади, господи!
– Я ослеп!
От напряжения губы Эцио сжались; он продолжал проецировать свою волю через Яблоко, но не смел даже взглянуть на него из-под капюшона. Наконец, Эцио решил, что пора прекратить. Как только он сделал это, его накрыла волна истощения. Яблоко, невидимое из-за собственного света, внезапно, без угасания, померкло. В комнате было тихо. Эцио осторожно скинул капюшон и увидел, что комната не изменилась. Свечи всё так же стояли на столе, освещая мрак вокруг. Они светили почти успокаивающе, так, словно ничего не случилось. Пламя было ровным, в комнате не было ни намека на ветерок.
Лишь гобелен на шпалерах был абсолютно белым, лишенным всех цветов.
Мёртвые офицеры лежали вокруг стола, кроме одного, кто первым бросился к двери. Он лежал возле выхода, схватив рукой засов. Эцио подошел к нему. Чтобы пройти, нужно было сдвинуть офицера в сторону.
Ассасин уже оттащил его, когда случайно взглянул ему в глаза.
Лучше бы он этого не делал – этот взгляд он уже никогда не сможет позабыть.
– Покойся с миром, – произнес Эцио, с дрожью осознав, что на самом деле у Яблока была такая сила, которая, если дать ей волю, могла контролировать умы людей, и которая могла открывать немыслимые возможности и миры.
И сеять разрушения настолько ужасные, что их невозможно было даже вообразить.
ГЛАВА 46
Конклав колебался. Несмотря на все усилия кардинала делла Ровере перехитрить Чезаре, у того хватило влияния, чтобы сдержать кардинала. Страх или личная заинтересованность заставляли кардиналов медлить с принятием решения. Макиавелли предположил, что они пытаются отыскать такого кандидата, который удовлетворил бы все стороны, и избрание которого было бы по возможности единогласным. Временного Папу – пока баланс сил не будет восстановлен.
Поэтому Эцио обрадовался, когда через несколько дней затишья, Клаудия принесла на Тиберину новости.
– Кардинал Руаны, француз, Жорж д’Амбуа, заявил… под давлением… что Чезаре собирается встретиться с союзниками-тамплиерами за пределами Рима. Сам кардинал тоже собирался туда.
– Когда?
– Вечером.
– Где?
– Место встречи будет держаться в секрете до самой последней минуты.
– Тогда я пойду в резиденцию кардинала и прослежу за ним.
– Они избрали нового Папу, – сообщил Макиавелли, врываясь в комнату. – Твой любимчик, французский кардинал, Клаудия, сегодня сообщит Чезаре эту новость. Собственно, вместе с ним отправится небольшая группа кардиналов, по-прежнему поддерживающих Борджиа.
– И кто новый Папа? – Спросил Эцио.
Макиавелли улыбнулся.
– Как я и думал, – проговорил он, – это кардинал Пикколомини. Ещё не старик – ему всего шестьдесят четыре, – но у него плохое здоровье. Он избран под именем Пий III.
– Кого он поддерживает?
– Мы не знаем, но все иностранные послы уговаривали Чезаре на время выборов покинуть Рим. Делла Ровере в ярости, но он умеет ждать.
Оставшуюся часть дня Эцио советовался с Бартоломео, а потом вместе с ним собрал объединенный отряд из рекрутов и наемников – достаточно сильный, чтобы противостоять любым силам, которые выставит в битве Чезаре.
– Всё-таки хорошо, что ты не убил Чезаре во дворце, – сказал Бартоломео. – Теперь он призовет к себе всех своих сторонников, и мы сможем выпустить им кишки. – Он посмотрел на Эцио. – Доберись до него, друг мой. Ты же наверняка так всё и планировал.
Эцио улыбнулся. Он вернулся к себе, пристегнул на запястье пистолет и спрятал в поясной кошель двойной клинок.
С небольшой группой подручных Эцио шёл в авангарде, остальная часть их войска двигалась далеко позади. Кардинал Руаны вместе со своими товарищами и их свитой выехали после обеда, и Эцио со своими всадниками отправился следом, держась на безопасном расстоянии. Поездка, вопреки ожиданиям, была недолгой. Кардиналы остановились возле большого загородного поместья с укрепленными стенами. Поместье располагалось возле озера Браччано.
Эцио в одиночку перебрался через стену и тенью проследовал за кардиналами в большой зал поместья, где затерялся в толпе сотни лучших офицеров Борджиа. Кроме них в зале находились люди из других стран, которых Эцио не знал, но предположил, что они – члены Ордена тамплиеров. Чезаре, полностью выздоровевший, стоял на помосте в центре переполненного зала. На стенах горели факелы, отбрасывая тени так, что казалось, будто Эцио присутствует на ведьмовском шабаше, а не на военном собрании.
Снаружи было столько солдат Борджиа, что Эцио сразу вспомнил слова Чезаре о том, что Микелетто приведет на помощь оставшуюся часть войска. Эцио боялся, что даже с наёмниками Бартоломео и его собственными рекрутами, ждавшими в сотне метров от поместья, они могут не справиться со всеми противниками. Но теперь было слишком поздно.
Эцио увидел, как люди в зале расступились, пропуская к помосту кардиналов.
– Присоединяйтесь ко мне! И я верну вас Рим! – Провозгласил Чезаре, когда появился кардинал Руаны в сопровождении своих прелатов. Заметив их, Чезаре осекся.
– Какие новости от Конклава? – Хмуро поинтересовался он.
Кардинал Руаны некоторое время размышлял.
– Есть хорошая новость… и плохая, – наконец ответил он.
– Говори!
– Мы выбрали Пикколомини.
Чезаре обдумал новость.
– Что ж, по крайней мере, это не сын рыбака – делла Ровере! – Чезаре кивнул кардиналу. – Но я хотел не Пикколомини. Мне нужна марионетка! Пикколомини, возможно, уже и стоит одной ногой в могиле, но способен принести ещё немало вреда. Я заплатил за то, чтобы назначили тебя! И так ты меня отблагодарил?
– Делла Ровере – опасный враг, – кардинал снова замялся. – Да и Рим уже не тот, что был раньше. Борджиа платят кровавыми деньгами!
Чезаре смерил его холодным взглядом.
– Ты еще пожалеешь об этом решении