— А язык, язык не забыли? — полюбопытствовала горгулья.
— Великий и могучий? — уточнил бобер.
— Ну.
— Сочинение вряд ли напишут, но изъясняются сносно.
— Ох, детки мои, детки… — неопределенно покачала головой тетя Эмма.
Журналист хотел спросить, как так случилось, что горгулья рассталась с дочерьми, но поглядел на старческие морщины и не решился бередить старые раны.
Тетя Эмма с минуту задумчиво перекатывала в когтях стакан, после чего одним глотком осушила его и отшвырнула в сторону. Привычно харкнула на сталагмит.
— Идей, как я погляжу, у вас никаких нет, — не терпящим возражений тоном проклекотала она, — поэтому будем причинять миру добро согласно моим прикидкам. Вопросы?
У Куклюмбера, кажется, возник вопрос, и Степан одернул его за лапу. Покачал головой. Бобер недовольно засопел, но промолчал.
— Вопросов нет, — кивнула тетя Эмма. — Тогда — первое. Если, по вашим сведениям, адовы легионы захватили всего половину Земли, шанс еще есть. Второе. Не думаю, что даже по отдельности членов Братства легко покалечить. Кхе-кхе… Вы, паразиты, изворотливые, как угри. Ваши дружки наверняка живы и, возможно, даже невредимы. Третье. Моя стая, должно быть, затаилась на острове. А это все-таки несколько тысяч особей.
— Тысяч? — обалдел Степан. — Мне казалось, их меньше.
— Да вы, поди, Варьке-хлопокрылке попались. Это ж только одно боевое звено.
Журналист понимающе покивал.
Горгулья спрыгнула с валуна, убрала крылья за спину и принялась неспешно расхаживать по пещере, кряхтя и пиная пустые бутылки.
— Какие еще у нас преимущества? Секретное оружие? Наноботы? Сингулярные мины? — деловито спросил Куклюмбер, приободрившись после упоминания о многотысячной армии.
— А может, лучше массовый гипноз попробуем? — предположил Степан. — А что? Гуманно и без жертв! Мы просто убедим бесов в том, что они добрые…
— И кастрированные, — перебил бобер. — То есть абсолютно не хотят размножаться и увеличивать массовую долю зла во Вселенной.
— Отставить разговорчики не по делу! — одернула тетя Эмма. — На этом плюсы нашего сегодняшнего положения заканчиваются. Теперь о минусах. Во-первых, вся нечисть, включая вашего Мага, сейчас настроена против нас. Враг силен и опасен. А во главе — зондеркоманда из темных магов со Смертью.
— Она, вообще-то, девчонка мелкая, — ввинтил бобер, — но уж больно нахальная. И всякими волшебными штучками владеет.
— Смерть, — сказала горгулья, — нужно наглухо припечатать. А для этого, понятное дело, нужно уломать одного из магов вернуть печати.
— Хрен отдадут, мне кажется, — отрезал бобер, глотая пирожок. — По крайней мере, когда мы их последний раз видели, настроены они были недружелюбно. Так что скоро всем крышка, поэтому предлагаю затариться продуктами, спичками, солью и валить повыше в горы…
— То есть сохранность жизни на планете тя не волнует? — нахмурилась горгулья.
— Меня сохранность вот этой вот шкурки больше всего волнует, — Куклюмбер любовно погладил собственный бок. — А спасение вымирающих видов — не моя забота.
— Заткни лучше бобра своего! — предупредила Степана тетя Эмма. — Во мне проснулся альтруизм, а он паясничает.
— Да пошутил я, — набычился Куклюмбер. — В этой берлоге что, у всех, кроме меня, чувство юмора отшибло? Давайте я анекдот, что ли, расскажу, и если вы засмеетесь…
— Пусть умолкнет, — грозно расправляя крылья, прошипела тетя Эмма.
— Он пошутил, — быстро сказал Степан и строго посмотрел на бобра. Тот фыркнул и отвернулся. — Какой план, тетя Эмма?
— Какой-какой… Я думаю, а вы то и дело рушите патриотические мысли, — горгулья все еще сердилась.
— А давайте учтем слабость Моха, — скромно предложил Степан.
— Какого еще «моха»? — не поняла тетя Эмма, — Что вы мне оба голову морочите? Мхи, папоротниковые, хвощи многощетинк… кхе-хе… щетинковые. Дайте уже сосредоточиться!
— Ой, я же совсем забыл вам рассказать, — щелкнул пальцами Степан. — Мох — это никакой не папоротниковый, это вполне человеческий негодяй. Лысый такой, сварливый мужик. Бывший конкурент Кулио по части спасения Земли и прочих благодеяний.
— Так-так, — заинтересовалась тетя Эмма. — Поподробней-ка.
— До того этот Мох зарвался, — воодушевленно продолжил журналист, — что помог Смерти обмануть нас. А теперь подлец по всем телеканалам выступает и выставляет себя спасителем человечества.
— Ну, что предлагаешь? — подбодрила горгулья.
— Мне кажется, — Степан говорил все увереннее, — сейчас, когда бдительность Моха несколько ослабла и он перестал осторожничать, нужно действовать. Проникнуть в его карпатскую резиденцию и нанести удар. Это, в свою очередь, вызовет противодействие со стороны Смерти, и вот тогда есть шанс ее подловить на какой-нибудь оплошности.
— Вроде как в шахматах — на пару ходов вперед? — прищурилась тетя Эмма.
— Понимаю, задумка не гениальная, — потупился Степан. — Но других идей у меня нет.
— Бесперспективняк, — обронил Куклюмбер, чем напомнил журналисту косного редактора.
— Кхм… В этом что-то есть, — медленно проговорила тетя Эмма. — Нанесем решающий удар, когда его не ждут. Да, это стоит попробовать… Бобер, ты не прав.
Степан не удержался и показал Куклюмберу язык. Нечасто ему приходилось выдвигать планы по спасению цивилизации. Но теперь он был горд, что такая опытная женщина, как тетя Эмма, была готова взять его стратегию на вооружение.
Прикинув что-то в уме, горгулья вынесла окончательный вердикт:
— Поступаем так. Я лечу за своей стаей. Вы же немедленно отправляетесь на поиски Братьев. Думаю, если пораскинете мозгами, то сумеете вычислить, где они схоронились. К тому же вижу у тя вон пейджер Киборга — это задачу упрощает. Когда соберете своих, выдвигайтесь к карпатской берлоге Моха. Там и встретимся.
— Хе, берлоге, — фыркнул бобер. — У него там целый замок. В Трансильвании, в местечке, где раньше Влад Цепеш обитал.
— Готично, — задумчиво покивала тетя Эмма. — Только думается мне, что Мох ваш эту хибару не только из-за славного прошлого выбрал, но и потому, что там на каждом шагу цацки, заряженные чернокнижниками, да ведьмины амулеты — настоящий клондайк для бесовьих отродий.
— Где пересечемся? — по-деловому спросил Степан, поправляя мухобойку.
— В маленькой деревне рядом с замком, — объяснила тетя Эмма. — Я там бывала однажды на слете суккубов в качестве почетной гостьи. Поселение в окрестностях единственное, так что не перепутаете. В случае вашего опоздания жду три дня, после чего считаю явку проваленной. На всякий пожарный посажу в эту пещеру кого-нибудь из своих: если будет туго, вернетесь сюда. Но это — лишь в крайнем случае. Всё ясно?
— Стволов подкинешь? — подбирая гранату, спросил Куклюмбер. — А то у нас патроны-то не бесконечные. Так мы и до китайской границы не дойдем…
— Не дойдешь, так доползешь, партизан, — сурово отрезала тетя Эмма. — Оружие дам, но с уговором: в случае победы вернуть тщательно вычищенным. Последний раз… кхе-кхе… спрашиваю: всё ясно?
«Вот это настоящий командир!» — с восхищением подумал Степан. Вслух же отчеканил:
— Так точно!
Тетя Эмма окинула его оценивающим взглядом, осталась довольна и подытожила:
— Ладно, пойду стаю на войну поднимать. А то гуманизм так прошиб, что аж копчик зудит — впервые такой острый приступ.
— Я вами горжусь, — торжественно провозгласил Степан.
— Ой, вот только не надо сопли пузырить на всю округу, — включила циника горгулья. — Спасать вашу никчемную цивилизацию пора, а то скучно станет, если вас перебьют. Кхе-хе-хре… хренов ларингит!
Степан вытянулся и отдал честь.
— Кто ж к пустой башке руку прикладывает, — вздохнул бобер. — И хватит вытягиваться, гусар. В поход пора.
Журналист кивнул и принялся аккуратно складывать в корзинку пирожки…
До Киборга с Викингом они добрались на третий день. Пришлось сделать пересадку на военный рейс в Новосибирске, а от белорусской границы совершить длинный мотопробег до оккупированной столицы Чехии. Сигнал пейджера шел именно отсюда.
За Прагу шла ожесточенная борьба.
Утро выдалось прохладное и неспокойное. Под Карловыми Варами были замечены крупные отряды бесов, пытающиеся прорвать блокпосты и соединиться с основными силами на севере. Помимо вил и трезубцев, в арсенале рогатиков имелось несколько контейнеров серы и вагон дешевой пиротехники. Десяток священников еле успевали освящать цистерны воды, которой пожарные расчеты щедро орошали хвостатую армию из брандспойтов. В божественные свойства воды верили, впрочем, только сами послушники, а практичные борцы с огнем рассчитывали только на сдерживающую силу тугих струй.
Викинг с Киборгом стояли во главе сопротивления и находились, что называется, в самой гуще событий.
Киборг выполнял функции главнокомандующего, а Викинг довольствовался должностью первого зама. Он не особо возмущался, будучи на вторых ролях, и ежедневно выбивал противника с важных высот при помощи дрына.
Степана и Куклюмбера задержали на подступах к Праге и к военачальникам пустили не сразу. Патрульные обыскали их, отобрали у бобра гранаты и винтовку Мосина, подозрительно покосились на пейджер журналиста и под усиленным конвоем проводили в штаб.
Увидев нацеленные на Степана и Куклюмбера стволы, Викинг так разошелся, что мигом лишил всех патрульных недельного пайка, а начальнику охраны города объявил строгий выговор. Добродушный Киборг наложил на суровое решение командирское вето, вернул солдатам суточные, но кратко предупредил:
— Чтобы. Больше. Так. Не делали.
Друзья радостно обнялись. Куклюмбер по привычке взобрался на плечо к Киборгу. Викинг от волнения слишком крепко пожал руку Степану и чуть не переломал ему пальцы.
— Киборг, Викинг, — сказал журналист, растирая ладонь, — я очень рад вас видеть. Мы решили восстановить Братство!
Викинг и Киборг переглянулись. По их лицам пробежала тень.
— Ты меня пойми правильно, журналист, — начал Викинг. — Я тебе, блин, тоже офигенно рад. Но в Братство я не вернусь. Лучше вы сами оставайтесь. Обстановка напряженная, нам тут лишние руки не помешают. Лапы, кстати, тоже.