Калиостиус сделал еще шаг назад, таращась на Шу. На помощь товарищу пришел другой темный маг — Лаврентиус:
— Но у мутанта должна быть какая-то сверхспособность…
— Есть у него одна сверхспособность, — ехидно подтвердил Бюргер, появившись из очередного портала. — Независимо от фаз Луны превращаться в пьяного идиота.
— Я мутант, — с нажимом повторил Шу.
— Вот, пожалуйста, — пожал плечами ариец.
Следом за Бюргером из портала вышли тетя Эмма и Куклюмбер с Генагогом. Бес с сочувствием посмотрел на Степана, висящего в светящейся паутине, а бобер тут же вскочил на плечо к Киборгу.
Маг Шу тем временем нахмурился, повел взглядом, выбирая жертву, взмахнул рукой, и в следующую секунду Калиостиус превратился в огромного ленивца цвета индиго с шестью конечностями.
— Йоу… — озадаченно промямлил Шу. — Я ведь только хотел ему второй нос изобразить… Придется расколдовать.
— Шу!
— Аюшки?
Шу обернулся, придерживаясь за трон, чтоб не потерять равновесие. Смерть попыталась укусить его за руку, но не дотянулась.
Обломиста выглядела потрясающе. Рыжеволосая красавица, принявшая человеческий облик, стояла в наисексуальнейшей позе. Одну ножку выставила чуть вперед, руку уперла в бедро. Юбкой ее набедренную повязку можно было назвать с большой натяжкой. А объемная грудь под топиком могла кого угодно привести в восторг.
Кого угодно, кроме Шу…
— Опаньки! Супруга, — хмыкнул он. — Вот кто спонсирует мне сегодняшний вечер!
— Я подарю тебе двести! — выкрикнул Кулио.
Но Шу не услышал шефа. Маг уже полностью сфокусировал остатки внимания на жене. Обворожительная Обломиста смотрела на него с плохо скрываемым пренебрежением.
— Хорошо, Артеми… — она осеклась, тут же поправилась: — Хорошо, Маг Шу, я дам тебе столько денег, сколько ты хочешь. Только позволь обнять? Я так соскучилась!
— Никогда тебя не любил, — без обиняков признался Маг Шу. — И вообще, у нас все завязалось из-за того, что я бабки на контрацептивы пропил.
Обломиста, уже готовая обнять Мага, округлила глаза.
— Полтаху-то хоть займешь? — с сомнением уточнил Шу. — Или, как обычно: сначала сто душ загубить? Если так… то иди-ка ты лесом! В Братстве я гораздо лучше устроился.
Он наконец вспомнил о просьбе Кулио и обернулся:
— В какую сторону колдовать?
— Печати! Печати! — наперебой закричали ему все Братья, в том числе, появившиеся из портала Эльф и Фантик. — Печа-а-ати!
— Чего напечатать? — не понял Маг Шу, ковырнув мизинцем в ухе. — Расшумелись тут… Вы опять прикалываетесь? Имейте в виду, я сейчас жутко не в духе…
— Да что вы встали, как истуканы? — прикрикнула Смерть на колдунов. — Прибейте, наконец, этих шутов гороховых!
Темные маги опасливо посмотрели на Шу и не повиновались приказу.
— Ах вы поганцы! — разозлилась Смерть. — Думаете, если меня примотали к этой костяной табуретке, то и слушаться больше не надо, да?
Девочка вновь рефлекторно попыталась вскочить с трона, однако узел крепко ее держал.
Маг Шу беспорядочно закрутил руками, словно сумасшедший дирижер. Воздух в зале сгустился. Огни потускнели, волны на море душ замедлили бег. Перед колдующим Шу возникли контуры волшебных печатей. Сыпанули разноцветные искры, на миг яркий свет резанул по глазам, привыкшим к полумраку.
Степан зажмурился и почувствовал, как лицо обдало жаром.
Всё стихло.
— Не-е-ет! — дико завопила девочка, выгибаясь дугой.
Когда дым от колдовства рассеялся, братья бросились обнимать Мага Шу.
— Да ну вы чего! — Шу слегка протрезвел от всеобщего внимания. — Ой, Эльф, даже не знаю, я подумаю… Кстати, насчет деньжат — как там? А, спасибки, Маньякюр! Сдачу потом отдам! Что, не нужно? Да что с тобой сегодня? Ой, кто это? Приветики, Киборг… И тетушка Эмма здесь!
Степан ощутил, как слабеют нити, сковывающие его руки. Он дернулся, и еще раз. И еще! Наконец светящиеся путы поблекли и исчезли.
Он грохнулся на пол, едва успев сгруппироваться.
Кулио упал рядом.
Шеф обтер кровь с запястий, размялся, встал на ноги и подошел к Братьям.
На остолбеневших магов, отвергнутую Обломисту и трясущуюся в бессильной ярости Смерть никто не обращал внимания.
— Смотри-ка, кто к нам с небес спустился, — желчно прогудел Викинг. — Уж не тот ли, блин, засранец, который любит хамить друзьям?
— Тот-тот, — проворчал Бюргер.
— Может, его разок садануть дрыном? — предложил Викинг, поправив шлем.
— Надо бы для профилактики, — согласился ариец. — И компенсацию пусть за моральный ущерб выплачивает.
— Ну. Это, — высказался Киборг. — Кулио. Не бейте.
— Зря вы так, — обронил шеф.
— Возможно, — Самурай привычным движением намотал бородку на палец. — Но сейчас меня больше интересует моральное состояние нашего коллеги Мага Шу.
— А чё? Все нормально, — испуганно вскинулся Маг, пряча свеженаколдованную бутылку ликера за спину. — Шпынять без толку: не помню ничегошеньки. Если я каких глупостей и натворил, то не со зла, а с похмела…
— Ну, с похмела — это вряд ли, — покачал головой Самурай и слегка посторонился.
В круг Братьев, потупив взор, вошел румяный толстяк. Промокнул лысину платком и сокрушенно вздохнул.
— Мох? — моментально вскипел Кулио. — Жив, анализатор! Ах ты ж хряк брюхатый! Да я тебе сейчас щеки наизнанку выверну! И нечего тут вздыхать, типа, раскаялся…
Кулио вдруг осекся. Все Братья смотрели на него укоризненно.
— Ну, я это… — шеф не выдержал. Махнул рукой и разулыбался: — Тьфу на вас, разгильдяи!
— Вот так, — удрученно пожаловался Мох Самураю. — Я же говорил, что он меня не простит.
— Мох помог нам прийти сюда и спасти вас с журналистом, — сказал Маньякюр, поправив повязку. — Конечно, с ним надо будет провести разъяснительную беседу о вреде предательства. Но пока давайте не будем его сильно бить.
— Если бы его Смерть не кинула, никогда бы нам не помог, — проворчал Фантик. — Предлагаю лишить его халявного месячного пайка и тринадцатой зарплаты.
— Вам крышка, дурилы! — вновь активизировалась Смерть. — Я всех превращу в… в… я сама боюсь подумать, в кого я вас всех превращу!
Кулио, мерзко ухмыляясь, подошел к примотанной девочке и потрепал ее за щеку.
— Ути-пути, рыбка. Моя над твоя долго ржать.
Самурай поправил очки и повернулся к магам.
— Как вы уже поняли, равновесие, поискам которого я отдаю столько времени, опять не найдено. Чаши весов на этот раз порядочно перекосились в нашу сторону. Однако Женевской конвенции мы, в отличие от вас, придерживаемся и поэтому готовы заключить… э-э… некое перемирие.
— Условия? — глухо спросил Лаврентиус.
— Гы, — не вытерпел Бюргер, — даже не торгуются. Ну не простофили?
— В качестве контрибуции предлагаю вот что, — сказал Самурай. — Во-первых, вы срочно отзываете все адовы легионы. Война окончена. И это не обсуждается. Во-вторых, людей, которые умерли в течение последних двух тысяч лет, возвращаете к жизни. Как вам такие условия?
Брови Лаврентиуса полезли вверх.
— Ладно, пошутил я, — хихикнул Самурай, убирая саблю в ножны. — Воскрешаем только жмуриков, которые от вашего нашествия померли. И, как ты там, Стёп, говорил, твоего старика зовут? Дядя Толя? Вот, и его еще. Пойдет?
Лаврентиус кивнул и выдал длиннющую тираду на неизвестном языке.
Темные маги исчезли…
Вместе с морем человеческих душ.
Вмиг.
Волны рассеялись. От них осталась только легкая дымка, из которой больше никто не тянул полупрозрачных рук в надежде спастись…
— Клево, — крякнул Шу, пораженный эффектом. — Надо будет на досуге поупражняться на эту тему. Главное — не спутать вектор магии.
— Ах да, чуть не забыл, — обернулся Самурай к Обломисте. — Шу мы забираем с собой.
— Прости, красавица, — отсалютовал шпагой морской волк Маньякюр, — но у меня создалось впечатление, что ваша семейная лодка села на мель. Крепко впечаталась килем в песок.
Обломиста промолчала. Только странно посмотрела на Шу. Степан не сумел точно уловить, чего в ее взгляде было больше: злости, досады или растерянности?
Наверное, всего понемногу.
А Кулио подошел к девочке, крепко привязанной к трону. Подумал секунду, цыкнул зубом и с садистским наслаждением отвесил ей звонкий щелбан.
— Береги косички, малявка, — посоветовал он, глядя в лучистые глаза, полные обыкновенных детских слез.
Эпилог
После того, как замок Моха был взят штурмом, Смерть обезврежена и мировой порядок более-менее восстановлен, Братство превратилось в мишень для репортеров. Сначала ребятам льстило, что их физиономии мелькают на передовицах бульварных газет, но с каждым днем надоедало все больше и больше.
Вся поляна перед воротами особняка была уставлена телекамерами, там и тут виднелись фургоны для отдыха, палатки с минералкой и сосисками из яка. Папарацци то и дело прорывались внутрь резиденции, несмотря на запрещающие таблички и жесткие действия охраны.
Кулио назначил Степана на должность пресс-атташе. Журналист целыми днями организовывал конференции, круглые столы, эксклюзивы и фотосессии. Особенно перед камерами любили повыпендриваться Шу и Куклюмбер. Бобер теперь носил песцовое манто и брал уроки французского, а Маг пил исключительно кьянти.
Работы было столько, что Степан еле сумел выкроить денек на то, чтобы съездить и забрать из деревни маман, которая была очень рада, что сын жив и здоров. Она угостила его свежеиспеченным печеньем и завернула с собой целый мешок барбарисок.
Эльф стал идолом для гомосексуалистов. Плакаты с его физиономией висели в каждом тематическом клубе, а чтобы получить автограф коротышки, некоторые состоятельные личности нетрадиционной ориентации часами стояли в очередях.
Изгнанный король, пользуясь обрушившимся финансовым благополучием, за короткое время испробовал блюда практически всех кухонь мира. Пару дней назад, к примеру, Фантик продегустировал фрикадельки из новогвинейских летучих лисиц, и Степану пришлось отпаивать его отваром ромашки. Из-за этого сорвалось две встречи с чиновниками из Кремля.