Маньякюр нанял лучших модельеров и день-деньской примерял наряды различного покроя. Оравы сохнущих по нему молоденьких девчонок морской волк держал на расстоянии, предпочитая общество зрелых, умудренных опытом женщин. Ведь с ними можно было не только предаться любовным утехам, но и побеседовать о странствиях за стаканчиком кубинского рома.
Самурай снова углубился в философские трактаты.
Бюргер на полученные гранты скупил самые редкие марки у знаменитых филателистов и обклеил ими личный туалет.
Киборг наконец-то осуществил давнишнюю мечту — лично поблагодарил Линуса Торвальдса за придуманную им операционную систему.
Викинг модернизировал свой мотоцикл по прозвищу «Плавный», навешал на спицы катафотов и гонял по округе в сопровождении целого эскорта, состоящего из полицейских машин с мигалками и продвинутых байкеров. Также бородатый детина посетил Скандинавский полуостров. На земле предков он потребовал у местных властей показать самую-самую главную статую Одина, а когда узнал, что таковой уже давно не существует, от досады чуть не разгромил Стокгольм.
Кулио выпросил у командарма Безро отсрочку на месяц. Инспектор отдела ссылок в отсталые миры долго не хотел соглашаться, но шеф пригрозил ему, что поведает командованию о каком-то давнем инциденте во время операции по захвату контрабанды в системе Денеба, и тот сдался.
Кулио не принимал журналистов.
Политиков, знаменитостей и миссионеров он тоже не жаловал. А недавно даже отменил запланированную встречу с папой римским.
Большую часть времени Кулио проводил в своем кабинете, валяясь на диване и дымя сигарами.
Его настроение продолжало странно меняться. То шеф был хмур и неразговорчив, и в такие моменты Степан предпочитал не соваться к нему с расспросами: можно было и сосиской в лоб схлопотать. То Кулио вдруг становился сентиментален, то — жизнерадостен…
Сегодня шеф пребывал в прекрасном расположении духа с самого утра. После завтрака он объявил, что вечером будет банкет.
— С выпивоном? — уточнил Шу.
— Хоть зенки залей! — щедро махнул рукой Кулио.
— Какой дресс-код? — манерно поинтересовался Куклюмбер, поправляя манто.
— Труханы и противогаз, — обронил Кулио. — Не перепутай.
— Фи, — отвернулся бобер.
Приготовления начались уже после обеда.
Несколько фур с едой разгрузили прямо во внутреннем дворе и накрыли гору провианта тентом. Здесь было все, что душе угодно: от обыкновенных чипсов из супермаркета до вяленых лапок королевских пингвинов, которые, как заявил Фантик, он еще не успел попробовать. После этого подвезли цистерну пива, и Маг с округлившимися глазами пошел к ней, словно зомби. Киборг насилу оттащил его от резервуара.
Ближе к шести вечера прибыл Мох со свитой из рыцарей ромбовидного стола. Кулио, правда, тут же разорался, что главу Ордена хранителей планеты приглашали одного, а не с этой «сворой целлюлитных трутней». Мох виновато пожал плечами. Шеф распорядился выдать рыцарям сухой паек и отправить восвояси.
Вслед за Мохом пожаловала тетя Эмма. Когда она с кряхтеньем выбиралась из лимузина, фотокорреспонденты чуть не переломали ей крылья своими объективами. Горгулья вычурно выругалась прямо в нацеленные на нее камеры и чинно проследовала в особняк.
Генагог появился наиболее помпезно. Бес вылез из-под земли с пиротехническими эффектами и серным запахом посреди журналистского городка. Обезумевшие от страха папарацци побросали аппаратуру и бросились врассыпную. Для полноты картины Генагог издал такой жуткий трубный вой, что несколько молоденьких корреспонденток лишились чувств…
После того, как все собрались за столом черного дерева в той самой обеденной зале, в которой Степану когда-то довелось познакомиться с Братством, Кулио потребовал тишины и встал.
На нем красовался свежевыглаженный парадный мундир космовойск с ярко-желтыми офицерскими ромбами на рукаве. Еще ни разу на памяти Степана он не появлялся перед Братством в форме. И гладко выбритым.
— Друзья! — торжественно произнес Кулио. — Братья! И сочувствующие. — Он учтиво кивнул в сторону тети Эммы, Моха и Генагога. — Я собрал всех вас здесь не для того, чтобы толкать пафосные речи или благодарить за ту помощь, без которой никогда бы не справился с известной всем нам ситуацией. Нет. Я не буду этого делать.
— С фига ли? — возмутился Шу. — Нетушки! Давай-ка хвали нас, умасливай! Лично мне даже можешь адресовать отдельные… ой-ё! Больно же, Викинг!
Кулио строго посмотрел на Мага и продолжил:
— Я не буду петь вам дифирамбы потому, что вы не нуждаетесь в них.
Шу хотел было прокомментировать и это заявление, но Маньякюр засунул ему в рот тарталетку с белужьей икрой.
Куклюмбер высокомерно хмыкнул и выругался себе под нос по-французски.
— Вы все выше похвал, — сказал Кулио. — Так что пропустим этот официальный пункт и приступим к следующему.
— Нажрёмся? — проглотив тарталетку, выкрикнул Маг.
— Это третий пункт, — объяснил Кулио. — А во втором у меня значится важное объявление.
— Снова Маккартни? — пробубнил Фантик. — Имей в виду, если он еще раз споет «Естэдей», — меня стошнит.
— Нет. Сэр Пол после кулуарного общения с Эльфом решил больше не приезжать.
— У нас ничего не было, — тут же выпалил Эльф. За последние дни эта фраза стала его визитной карточкой.
— Я хочу сделать небольшое объявление насчет себя, — сказал Кулио.
— Как скромно, — буркнул Бюргер.
Кулио прочистил горло и выдохнул:
— Через неделю я буду вынужден покинуть эту планету.
Вот после этих слов повисла такая тишина, которую не решился нарушить даже Шу.
— Не буду отвечать на вопрос, жалею ли я об этом, — продолжил Кулио. — Потому что сам не знаю ответа на него. Важно лишь одно: я обещал вернуться в Просторы.
— Ну, теперь уже можно замахнуть кружку? — не вытерпел Маг.
— Погоди секунду. Успеешь еще нализаться.
— Не томи, — поторопила тетя Эмма.
— Суть объявления вот в чем, — Кулио собрался с духом. Степану показалось, что слова, которые он сейчас скажет, будут самыми трудными. И самыми важными. — Я хочу вас попросить, чтобы до завтрашнего дня вы решили: полетите со мной или останетесь на Земле.
— Кулио, кальмара мне в кафтан…
— Подожди, Маньякюр. Дай договорить. Я настаиваю, чтобы вы сейчас не сообщали о своем выборе. Не торопитесь. Пусть решит ваше сердце.
Никто не издал ни звука.
— Я могу взять всех, присутствующих в этом зале, — проговорил Кулио. — Думайте.
— Зашибись! — воскликнул Маг. — Это всё?
— Да. Иди-ка сюда, Шу!
— Чего? — насторожился Маг. — Чего я тебе сделал? Это не я цистерну, между прочим, заказывал…
— Ничего ты мне не сделал, — улыбнулся Кулио. — Я просто хочу с тобой чокнуться.
Шу встал со своего места и приблизился к шефу, недоверчиво зыркая на него исподлобья.
— Давай-ка, Шу, за Братство! — Кулио поднял бокал. — И чтоб вино потекло рекой!
— Вот это тема! — обрадовался Маг. — Так бы сразу, а то развел тут патетику.
Они с силой сдвинули бокалы, и хрусталь лопнул в их руках. Красные капли брызнули во все стороны вперемешку с осколками.
— На счастье… — пробормотал Кулио, глядя, как из пальца сочится кровь.
На другом конце стола Фантик постучал ложкой по горшку с жюльеном, привлекая внимание.
— Я вот точно не помню: жрать, согласно этикету, уже можно после первого битья посуды?..
Час пробежал незаметно…
Приподняв лицо из тарелки с остатками спагетти, Маньякюр облизал губы, снял с наглазной повязки макаронину и провозгласил:
— Короче… анекдот… — язык у морского волка порядочно заплетался. Камзол от Гуччи был залит кетчупом. — Знаете, почему… заи… тьфу!.. заболел Самурай? Не знаете? А я вам расскажу, мидию мне в ухо! Потому-у что он хотел сделать… с-себе харакири грязной стамеской и подхватил зар-разу…
Викинг заржал и шарахнул дрыном по столу.
Самурай обернулся. Хотел протереть салфеткой очки, но уронил их в супницу и, немного поразмыслив, решил не вынимать. Близоруко щурясь, он помахал указательным пальцем в воздухе и категорично заявил:
— Позвольте, сударь! Давайте это обсудим…
Праздник продолжался.
Степан пригубил немного аперитива и на этом ограничился: после попойки в румынской таверне с Куклюмбером и Генагогом к алкоголю он относился прохладно. Так же вменяем был трезвенник Бюргер, который уже минут десять развлекался тем, что бросал шпагу морского волка в старинный буфет на манер дротика.
А вот остальные набрались порядочно.
Парадный мундир Кулио был расстегнут, форменная рубашка помялась, а галстук вообще валялся в салатнице. Шеф, размахивая руками, возбужденно орал в отупевшее от грога рыло Генагога:
— Как на халяву водку хлестать — так всем не влом было подрядиться, да? А когда реально мир спасать пришлось — по кустам? Вразброд? А кишки на турбину никто, случайно, намотать не хочет?
— Вот это правильно! — кивал Генагог и бахал древком трезубца по полу. — Вот это по-нашему!
Куклюмбер соорудил из своего песцового манто лассо и демонстрировал тете Эмме чудеса ловкости. Аттракцион назывался «Зааркань Эльфа». Эльф, визжа от радости, бегал по зале и мимоходом дарил всем исключительно дружеские поцелуи. Коротышка в последнее время был особенно счастлив, потому что каждый день чатился с Томми.
Фантик, Киборг и Викинг резались в преф. Каждый из них, залихватски глотая коньяк из горла, уже раз по пять заказывал «мизер», и поэтому «горы» у всех троих были выше тибетских.
Шу показывал Моху магические фокусы. Зрелище было не для слабонервных. Пьянющий в слюни Маг создавал вокруг розовощекого толстяка кольцо огня и запускал рядом с ним шаровую молнию. Мох носился по кругу от грозно потрескивающей сферы как угорелый и крыл матюгами сверхъестественные хреновины…
А Степан смотрел на всё это форменное безобразие, и лишь одна мысль пульсировала в мозгу: что решат эти разгильдяи завтра? Кто-то из них ведь полетит с Кулио, а кто-то останется на Земле.