– Брось оружие! – приказал ливанский боевик.
– Нет, – эхом откликнулся Штурм. – Не делай этого, Володя! Отдашь ему пушку – и нам обоим конец. Стреляй!
– Быстро! – не унимался Захир-Наим. – Считаю до трех!
Палец, лежащий на спусковом крючке «Беретты», побелел от напряжения. Локис смещал оружие то вниз, то вверх, попеременно ловя на мушку как ботинки араба, так и пустое пространство над левым плечом Влада в надежде, что Захир-Наим рискнет высунуться. Тот не высовывался.
– Стреляй! – выдавил Штурм.
– Раз… – начал считать Захир-Наим.
Локис заколебался.
– Помнишь, как в школе… – сказал Влад. – Прямая есть кратчайшее расстояние между двумя точками…
Российский боец понял, о чем говорит его друг. Он кивнул, но по-прежнему не спускал курок. В его распоряжении был всего один патрон. Что, если…
– Давай же, Локис!
– Два…
Владимир на мгновение прикрыл глаза. Память услужливо подсказала слова случайного попутчика в самолете, рассуждавшего о детях. Как он сказал тогда?.. Не знаешь, как поступить, спроси у ребенка. Или представь ребенком себя. Что бы это могло значить?..
Решение само всплыло на поверхность сознания. Дети никогда не сомневаются в правильности своего выбора. Они просто знают, что так нужно, и все!..
Локис открыл глаза. Колебания оставили его. Прицел «Беретты» нащупал нужную точку.
– Ну! – поторопил его Штурм.
Владимир выстрелил раньше, чем Захир-Наим озвучил цифру «три». Пуля молниеносно рванулась вперед, преодолевая кратчайшую из всех возможных траекторий, вонзилась пленному снайперу под ключицу, прошла навылет и ударила ливанца в горло. Кровь фонтаном брызнула из разорванной сонной артерии. Воспользоваться своим армейским ножом Захир-Наим не успел. Его смерть была мгновенной. Он рухнул на пол, продолжая поливать кровью все вокруг. В этот момент он был похож на свинью, угодившую в руки неумелого мясника.
Влад глухо застонал и отключился. Локис бросился к нему и, воспользовавшись ножом убитого неприятеля, срезал веревки. Друг упал ему на руки. Его тело было практически невесомым. Российский боец сорвал с себя куртку. Нужно было наложить жгут на рану; в противном случае Штурм рисковал умереть от потери крови раньше, чем Локис успеет доставить его в больницу.
– Прости, Влад, – сорвалось с уст россиянина. – Но ты ведь и сам понимал, что другого выбора не было.
Он бережно опустил Штурма на бетонный пол. Дыхание раненого было глухим и прерывистым. Локису следовало поторопиться.
Скромно опустившись на краешек жесткого стула, Локис внимательно разглядывал свои руки. В отличие от других мест Бейрута жизнь здесь, в военном госпитале, буквально била ключом. Он был похож на встревоженный муравейник. Каждую минуту поступал новый пациент, люди в грязных белых халатах пробегали мимо Владимира то в одну, то в другую сторону. Кто-то что-то кричал кому-то, стонали раненые, ожидавшие в коридоре своей очереди, грохотали снабженные колесиками носилки…
Локису ничего не оставалось, как ждать. Его миссия была завершена. Впрочем, так же как и его недельный отпуск. Уже сегодня вечером Владимиру надлежало вылетать обратно, чтобы через сутки явиться в войсковую часть под Балашихой…
Лида вышла из палаты, и Локис поспешно поднялся на ноги. Заплаканные глаза девушки насторожили его.
– Как он?
– Все хорошо. Я просто… Я не смогла сдержаться, видя его таким. То есть, я, конечно, предполагала… Но… Господи! Это так глупо. Верно?
– Нет, – Владимир улыбнулся. – Не так уж и глупо. Что говорят врачи?
– Он будет жить. Единственное, что не удастся спасти, так это один глаз. Но ведь это ничего?
Локис пожал плечами.
– По сравнению с тем, чем все могло закончиться для него, это действительно пустяки. Не расстраивайтесь, Лида.
– Нет-нет… – она смахнула слезы тыльной стороной ладони. – Я не буду расстраиваться. Главное, что он жив. Что он снова со мной. Я люблю его, Владимир.
– Знаю.
– Он хочет вас видеть.
– Ему можно разговаривать?
Девушка кивнула.
– Можно, но очень недолго.
Они вместе зашли в палату. Влад лежал на самой ближней ко входу панцирной кровати. Помимо него, здесь было еще шестеро раненых. На перебинтованном лице израильского снайпера можно было разглядеть только левый глаз. Но этот глаз теперь был полон жизни. Он открыто смотрел в лицо приблизившемуся Локису. Владимир присел. Он готов был поспорить, что если бы его друг мог, то непременно улыбнулся бы.
– Отлично выглядишь, старик.
– Да иди ты, – донеслось из-под бинтов. – Я просил Лиду принести зеркало, но она отказалась.
– И правильно сделала.
– Может, ты дашь мне зеркало?
– Прости, но я забыл косметичку в другой сумочке.
Влад засмеялся. Впрочем, из-за наложенных бинтов и боли во всем теле его смех был больше похож на кудахтанье. Лида обеспокоенно положила ему руку на лоб. Она стояла у изголовья кровати.
– Ты подстрелил меня, сукин сын, – сказал Влад. – В течение трех дней меня били, мучили… Лишили меня глаза, как сказал доктор. А в заключение всех этих мытарств мой лучший друг еще и всадил в меня пулю. Это было больнее всего.
– Ну, извини. В тот момент я подумал, что хуже тебе все равно не станет.
– Курить хочу, – признался Влад.
Локис развел руки в стороны.
– Никто меня не понимает, черт возьми… Ну, да ладно. Потерплю еще пару дней. Ты когда уезжаешь, Володь?
– Сегодня, – в голосе Локиса скользнула грусть. – Больше отдыха позволить себе не могу. Работа, сам понимаешь…
– Да… А мы с тобой так и не отведали морепродуктов.
– Ничего. В следующий раз.
– Приедешь?
– Буду стараться.
Они помолчали. Владу еще было трудно говорить. Каждое слово давалось ему с неимоверным усилием. Локис прекрасно понимал это. Друзья пристально смотрели друг на друга.
– Знаешь… А ведь я узнал его, – произнес Штурм после паузы.
– Кого?
– Человека, державшего меня в плену. Мне как-то сразу показалось… Еще там, под Хулой, во время операции… Они очень похожи.
– Кто с кем похож?
Владимир переглянулся с Лидой. Им одновременно пришла в голову мысль о начавшемся бреде. Шутливые интонации исчезли из голоса Влада, да и говорил он странные, никак вроде бы не связанные между собой слова. Однако Штурм рассеял сомнения близких.
– Братья… Этот ублюдок пришел ко мне, одурманенный наркотиками, и долго разговаривал. Не столько со мной, сколько с самим собой. Он рассказывал о своем брате. И вот тогда я понял, что не ошибся… Помнишь, я рассказывал тебе об убитом арабе? О том, которого я застал в постели своей бывшей жены.
Локис помнил.
– Да.
– Это был его брат.
– Уверен?
– На все сто процентов. Забавно получилось. Правда?
– Да уж, обхохочешься…
В палате появилась медицинская сестра. Остановившись на пороге, она окинула взглядом больничные койки и сказала, обращаясь к Владимиру и Лиде:
– Я думаю, на сегодня достаточно общения. Он слишком слаб. – Она тоже приблизилась к Владу и взглянула на него. – Ему нужен отдых.
– Мне нужны сигареты, – воспротивился боец израильской армии.
Сестра покачала головой.
– Это исключено. Придется потерпеть.
Локис поднялся на ноги. Хотел было по привычке протянуть другу руку для пожатия, но в последний момент опомнился. Почувствовал себя немного сконфуженным.
– Ладно, – он невольно уронил взгляд. – Ты поправляйся… И я буду ждать твоего звонка.
– Спасибо тебе, Володя. Спасибо за все. За то, что не бросил… Что верил до конца.
– Да, спасибо вам, – присоединилась к словам благодарности Лида. – Если бы не вы…
Она готова была снова расплакаться. Владимир тронул ее за руку.
– Закроем эту тему, – решительно заявил он. – Какой смысл копаться в прошлом? К тому же я знаю, как вы оба сможете меня отблагодарить.
– Как?
– У меня тут одно письмо… Незаконченное… – Локис выудил из-под куртки сложенный вчетверо тетрадный лист. Расправил его. – Один человек писал его матери, но так и не успел отправить… Адреса я, к сожалению, не знаю. Сможете пособить?
Влад понял все без лишних пояснений. Он кивнул Лиде, и та забрала листок из рук россиянина.
– Имя у этого человека хотя бы есть? – серьезно спросил Штурм.
– Джавлат. Он принимал участие во многих операциях на территории Ливана. Еще со времен первой кампании. Погиб вчера в Изз-Ал-Дине.
– Ясно. Я разберусь. Можешь не беспокоиться.
Локис улыбнулся и вышел из палаты. Лида последовала за ним. В коридоре они тепло попрощались.
– Я буду рад присутствовать на вашей свадьбе, – сказал Владимир.
Девушка сокрушенно вздохнула.
– Не знаю, дойдет ли до этого. Я спросила Влада, чем он намерен заниматься после выписки… И знаете, что он мне ответил?
Мимо них санитары прокатили очередную тележку с раненым бойцом. Локис посмотрел им вслед.
– Догадываюсь. Он намерен вернуться на контрактную службу.
– Да. После всего, что случилось, он все равно… Вы представляете?
– Представляю, – Владимир застегнул молнию на куртке. – Боюсь, нас с ним уже не переделать, Лида. Вам просто придется с этим смириться. Удачи.
Он не сказал больше ни слова. Развернулся и зашагал к выходу из госпиталя.
Над Бейрутом сгущались вечерние сумерки. Вновь поднялся ветер, но не такой сильный, как это случалось на открытых местностях. По тротуарам летели мелкие песчинки, занесенные сюда с барханов.
Локис остановил такси и попросил отвезти его в аэропорт. Мысль о том, что через несколько часов он окажется на родной земле, где все так до боли просто и знакомо, согревала ему душу. Убаюканный мерным покачиванием автомобиля, Владимир задремал – сказались накопленные за минувшие дни усталость и нервное напряжение.
Таксист тронул его за плечо.
– Аэропорт, – коротко сказал он.
Локис кивнул. Для этого слова ему не требовалось переводчика. Расплатившись, российский боец-контрактник неспешно направился на посадку.