Ну вот, снова-здорово: эта странная упертость и неуместная гордость. Не будь я так зол на эту теплую компанию, я бы, ей-богу, рассмеялся. Но в тот момент мне надо было выжать из них как можно больше информации.
Я наклонился, схватил гнома за край просторной мантии и поднял его в воздух. Коротышка задергался и начал судорожно перебирать тощими ножками, как будто пытался убежать.
– С меня хватит! – гаркнул я ему в лицо. – Никак в толк не возьму, о чем ты лепечешь, да и плевать мне на ваши секреты. Но ты дашь нам все, что нужно. А вздумаешь хитрить – шею сверну.
– Берегитесь! – вдруг крикнула Сара.
Резко обернувшись, я увидел, что лошадки перешли в наступление. Они надвигались на нас на задних полозьях, угрожающе выставив передние.
Я отшвырнул гнома в сторону, даже не посмотрев, куда он приземлился, и навел на лошадок винтовку. Однако тут же с ужасом вспомнил, что лазерный луч моего оружия не оставил на посадочном поле ни единой царапинки. Если лошадки были сделаны из того же материала, что и покрытие поля, а выглядели они именно так, то палить в них абсолютно бесполезно – с тем же успехом можно просто кидаться камнями.
Но только я поднял винтовку, вперед проворно выбежал Ух и вдруг весь… засверкал. Не самое удачное определение, но другое слово на ум просто не приходит. Так вот, Ух, цокая по полу маленькими ножками, выскочил вперед, остановился, задрожал мелкой дрожью, и его тело вдруг заволокло голубой дымкой, как забарахливший электротрансформатор. Воздух завибрировал, и все предметы вокруг исполнили что-то вроде трехсекундной джиги, а потом все вновь стало как прежде. За исключением лошадок: они кучей громоздились в дальнем углу склада, беспомощно размахивая своими полозьями. Я не видел, как они туда переместились. Похоже, они вообще не перемещались в пространстве: просто только что агрессивно надвигались на нас, а уже в следующую секунду оказались вверх ногами в противоположном конце помещения.
– С ними все будет хорошо, – словно оправдываясь, сказал Ух. – Лошадки не пострадали, просто испытывают некоторую стесненность в движениях, но вскоре снова смогут приносить пользу. Прошу простить за внезапность, однако действовать надо было быстро.
Гном с трудом выбрался из груды бочек, ящиков и корзин; одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: желание сопротивляться у него начисто испарилось. Как, впрочем, и у лошадок.
Глава 5
Этот город был словно тиски. Его стены сжимали со всех сторон и поднимались ввысь, а там, где они заканчивались (хотя у человека, который стоял у их основания, возникало ощущение, что они тянутся вверх до бесконечности), виднелась только голубая полоска неба, но она была так далеко, что поблекла и стала почти такой же белой, как все здесь. Узкая улица не была прямой: она изгибалась во все стороны и петляла туда-сюда, словно ручеек, убегающий вдаль между огромными валунами (то есть зданиями). Все строения тут практически не отличались друг от друга. Если у этого города и был архитектор, то, проектируя дома, он использовал лишь два приема: прямые линии и монументальность.
Все вокруг было белым, даже мостовая; ее, кстати, сделали не из брусчатки: повсюду один сплошной камень, который словно бы служил продолжением зданий, и казалось, что эта улица, как и сам город, никогда не закончится.
Сара шла рядом со мной.
– Капитан, – сказала она, – я не уверена в том, что одобряю ваши методы руководства.
Отвечать ей не имело смысла. С той минуты, как мы сели на корабль, и вплоть до прибытия на эту планету Сара была мною недовольна, и ей вечно не терпелось это высказать. Так что не было ничего неожиданного в том, что она вновь решила меня отчитать, и, как бы я в данном случае ни отреагировал, это абсолютно ничего не меняло.
Я глянул через плечо. Смит и Тук ехали верхом, за ними трусили остальные лошадки, нагруженные нашими пожитками и канистрами с запасом воды. В арьергарде двигался Ух. Он бежал за табуном, словно пастушья овчарка за отарой овец, и даже порой, как собака, отбегал на обочину. Его крепкое объемное туловище было снабжено двумя дюжинами коротких крепких конечностей, ну прямо как у многоножки. Можно было не сомневаться: пока Ух на страже, лошадки не рискнут выкинуть какой-нибудь фортель. Они боялись его до смерти.
– Вы деспотичны, – не дождавшись моего ответа, продолжила Сара. – Вы слишком прямолинейны и грубы, и я думаю, из-за этих присущих вам качеств мы рано или поздно навлечем на себя неприятности.
– Вы сейчас говорите про гнома? – уточнил я.
– Да, вы могли бы быть с ним потактичнее и спокойно прийти к соглашению.
– С какой стати мне миндальничать с этим наглым типом, который хотел обчистить нас до нитки?
– Он сказал, что собирался вернуть нас из пустыни, – возразила Сара, – и я склонна ему верить. Сюда ведь до нас прилетали и другие экспедиции. И гном, судя по всему, вернул их из других миров и позволил идти дальше к своей цели.
– В таком случае соблаговолите объяснить: почему его склад под завязку забит чужим добром?
– Да, не исключено, что гном украл какие-то из этих вещей, – признала Сара. – Возможно, кое-что обманом заполучил до того, как гости планеты покинули город. Или же какая-то экспедиция потерпела катастрофу, и он просто подобрал то, что от нее осталось.
Пожалуй, все эти варианты можно было принять к рассмотрению, но лично мне они почему-то казались не слишком правдоподобными. Карлик сказал, что мы первые, кто вернулся из другого мира без его помощи. Но это могло быть откровенным враньем, рассчитанным на то, что мы возомним себя редкими умниками и на том успокоимся. А на деле мы ведь не сами выбрались из бескрайней пустыни, нас попросту вышвырнули оттуда. Так что, согласитесь, вероятность того, что и другим вернувшимся в город экспедициям тоже просто дали пинка под зад, была велика. Небось обитателей этих миров уже достало, что к ним постоянно забрасывают кого попало, вот они и решили своими силами выдворять непрошеных гостей обратно. Чем плоха гипотеза?
Но нельзя также исключать вариант, что не всех чужаков вышвыривали обратно, а значит, их пожитки оставались у гнома и его приятелей лошадок. С другой стороны, непонятно, какая им польза от всех этих вещей? Вряд ли барахло имеет тут хоть какую-то ценность. Сама планета – ловушка для всех прибывающих кораблей, так что торговля исключается. Ну, гном, конечно, немного барыжил на местном уровне – он ведь продал мозг Роско кентаврам, но особо на этом не заработаешь.
– Кстати, о гноме, – сказала Сара. – Вы грозились взять его с нами, а потом передумали. И напрасно: лично мне было бы спокойнее, если бы он был рядом, так мы могли бы за ним присматривать.
– А я бы не вынес его вечных причитаний и стонов. И признайте, в моем решении был свой резон: мерзкий карлик, узнав, что мы не поволочем его за собой, так обрадовался, что без звука выдал нам все, что нужно. Включая тело Роско, воду и карты.
Какое-то время мы шли молча, но я чувствовал, что Сара еще не выговорилась. У нее явно накипело, и ей хотелось вывалить все это на меня. Долго ждать не пришлось.
– И еще мне не нравится этот ваш Ух, – заявила она. – Ну до чего жуткий: как гляну, так прямо аж мурашки по коже.
– Вообще-то, Ух спас нас от разбушевавшихся лошадок, – напомнил я ей. – Думаю, вас напрягает, что вы не понимаете, как он смог такое сотворить. А вот меня это совершенно не волнует, главное, что Ух с нами, и, если вдруг попадем в переделку, он снова использует эту свою силу. И меня абсолютно не смущает его внешний вид: нам нужен такой полезный компаньон.
Сара зло сверкнула глазами:
– Симпатия, которую вы испытываете по отношению к нему, – пощечина всем остальным. Вам откровенно не нравятся Джордж и Тук; со мной вы, правда, вежливы, но это явно дается вам с трудом. Вы называете всех вонючками и паршивцами, а мне не по душе те, кто так обращается к людям.
Сделав глубокий вдох, я начал было считать про себя до десяти, но не выдержал и сорвался:
– Мисс Фостер, уверен, что вы не забыли о том, какую кругленькую сумму перевели на Земле на мой банковский счет. И в данный момент я как раз занят тем, что отрабатываю эти деньги, только и всего. И я отработаю их, что бы вы там ни говорили. Я не должен вам нравиться, и вы не обязаны одобрять мои действия, но позвольте заметить: вы, как и все остальные, подписались на эту безумную затею. Я возглавляю экспедицию, потому что вы так решили, и я, нравится вам это или нет, буду ею руководить, пока мы не вернемся на Землю… если, конечно, вообще вернемся.
Я не знал, как отреагирует на мою отповедь Сара, но меня это мало волновало.
Вообще-то, эта каша заварилась почти сразу после того, как мы стартовали с Земли, и надо было положить этому конец, пока все не пошло прахом. Хотя, сказать по правде, мы были близки к подобному финалу. Было в этой планете что-то такое, что действовало на нервы и делало человека агрессивным. Этот ее твердокаменный холод, словно бы прищур недоброго глаза. Как будто ее тайна не по зубам человеку, а если даже кто-то вдруг и способен раскусить правду, то не станет этого делать, потому что разгадка пугает до смерти.
И вот еще вопрос: как мы отсюда свалим, если наш корабль запечатан?
Сара могла остановиться и закатить истерику. Могла даже попытаться двинуть мне в челюсть прикладом своей винтовки. Но она не сделала ни того ни другого. Она просто шла рядом, даже не сбилась с шага.
А потом негромко так сказала:
– Вы грязный сукин сын.
Ну что ж, возможно, я это заслужил. Следует признать, что с Сарой я особо не церемонился, однако это ведь и не входило в мои обязанности. Она должна была понимать, что передо мной стояла задача посерьезнее.
В общем, мы как ни в чем не бывало двигались дальше, и я на ходу прикидывал, скоро ли стемнеет.
Судя по моим часам, мы находились в городе уже часов шесть как минимум, но это еще ничего не значило, потому что я понятия не имел, какова продолжительность суток на этой планете.