Всю дорогу я старался не терять бдительности, хотя сам не знал, что именно высматриваю. Город выглядел необитаемым, однако из этого вовсе не следовало, что из-за следующего угла на нас не могла выпрыгнуть какая-нибудь злобная тварь. Обстановка казалась слишком уж мирной и расслабляющей, этот город словно умолял, чтобы кто-нибудь в нем поселился.
Все улицы были узкими: и та, по которой мы шли, и те, что с ней пересекались. Дома поднимались к самому небу, временами в их стенах появлялись странные проемы, отдаленно похожие на окна. Выходящие на улицу двери первых этажей с виду были самыми обычными, но порой нам попадались пандусы, которые поднимались к массивным дверям на пару-тройку этажей выше. И все они, за редким исключением, были открыты. Создавалось впечатление, что некие существа когда-то построили этот город, жили в нем какое-то время, а потом покинули его, даже не озаботившись тем, чтобы закрыть за собой двери.
Улица внезапно оборвалась, и мы, свернув за угол, оказались на другой, которая по прямой уходила далеко вперед. И где-то там, в самом ее конце, росло дерево, одно из тех, что возвышались над городом. Мы заметили их, когда заходили на посадку, но потом, вплоть до этого самого момента, не видели ни одного. Дома вдоль улиц оказались настолько высокими, что разглядеть что-либо за ними было просто нереально.
Я остановился, Сара встала рядом. Лошадки у нас за спиной тоже замерли на месте, и, когда смолк цокот их полозьев, мои уши уловили какие-то протяжные певучие звуки. Я понял, что слышал их все это время, просто не обращал внимания.
Поскольку протяжное, похожее на гуление пятимесячного младенца пение все не прекращалось, я оглянулся и увидел, что звуки эти исходят от Смита, который сидит в седле и с блаженным выражением лица раскачивается взад-вперед.
– Ну же, – хмыкнула Сара, проследив за моим взглядом, – не стесняйтесь: выскажите все, что думаете по этому поводу!
– Я, вообще-то, противник насилия, – ответил я. – Но если блаженный не умолкнет, я найду, чем заткнуть ему рот.
– Это просто проявление радости, капитан, – подал голос Тук. – Неужели это настолько вас раздражает? Как по мне, так сие означает, что мы уже близко к цели. Похоже, что неизвестный друг, который говорил с Джорджем все эти годы, совсем рядом, и он, естественно, немного тронулся от счастья.
Толстяка Смита совершенно не волновало то, что происходит вокруг него; он сидел верхом на лошадке и продолжал гулить, как слабоумный ребенок.
– Ладно, идем дальше, – скомандовал я.
На самом деле я был не прочь сделать привал, чтобы передохнуть и перекусить, но место как-то не располагало. Хотя, возможно, я просто хотел, чтобы цокот лошадок поскорее заглушил напевы Смита.
Я приготовился к тому, что Сара начнет обвинять меня в жестоком обращении с членами экспедиции и будет настаивать на том, что пора уже отдохнуть, но она не оправдала моих надежд и лишь молча пошла рядом.
Дерево впереди делалось все выше: видимо, так казалось из-за того, что по мере приближения мы смотрели на него под другим углом. А потом стало ясно, что дерево это растет на приличном расстоянии от города и оно раза в два выше, чем окружающие нас дома. Как, впрочем, и прочие здания, поскольку тут все строения были примерно одного уровня.
Когда мы дошли до конца улицы, солнце уже клонилось к закату. И это действительно была окраина. Город резко закончился, дальше виднелась открытая местность в красно-желтых тонах. Не пустыня, но близко к тому, а на горизонте – холмы и гряда синих гор. А еще там были деревья. Кроме них, имелась и другая растительность, но такая низкая и чахлая, что не шла ни в какое сравнение с этими гигантами. И только одно дерево из всех находилось относительно недалеко, милях в трех от города. Но это, разумеется, навскидку: не так-то просто определить расстояние на глазок.
Там, где заканчивалась улица, начиналась тропинка; не дорога, а именно вытоптанная за многие годы тропинка, которая, петляя, уходила в красно-желтые земли. Примерно в миле впереди стояло одно-единственное здание. Не такое массивное, как дома в городе, но тоже приличных размеров. В архитектурном плане оно было совсем не похоже на тяжеловесные прямоугольники городских строений. На их фоне его даже можно было назвать воздушным, и возведено оно было из какого-то красного стройматериала, что после однообразной белизны радовало глаз. У здания имелись шпили, башенки и что-то вроде окон высоко над землей, а от трех массивных распахнутых парадных дверей спускался широченный пандус.
– Капитан Росс, – обратилась ко мне Сара, – не пора ли сделать привал? У нас был долгий и трудный день.
Возможно, она ждала, что я начну возражать, но я не стал этого делать. День и впрямь выдался долгий и трудный, и нам действительно следовало отдохнуть, причем уже давно, но я не давал команды, потому что мне хотелось поскорее выбраться из города. Мы шли без остановки часов восемь, если не больше, а сумерки все не наступали. Видно, дни на этой планете были очень долгими.
– Остановимся возле того здания, – сказал я. – Разобьем лагерь, а заодно посмотрим, что там внутри.
Сара кивнула, и мы пошли дальше. Смит продолжал гулить, впрочем за цоканьем лошадок его почти не было слышно. Однако, если этот тип вздумает завывать на стоянке, боюсь, мне придется заткнуть ему рот. Нормальный человек вряд ли способен долго слушать подобные звуки.
В городе здания заслоняли нас от солнца, но теперь мы оказались на открытой местности. Солнце здесь не палило, оно было теплым и ласковым, как весной. Я чувствовал себя вполне комфортно, вдыхая свежий воздух с легкой примесью пряных и хвойных ароматов, которые приятно щекотали ноздри.
Красное здание со шпилями и башенками четко вырисовывалось на фоне голубого безоблачного неба. До чего же хорошо было оказаться за стенами города, там, где снова можно увидеть нормальное небо, а не жалкую белесую полоску. Все вокруг дарило ощущение, что мы наконец-то вышли на нужную дорогу, куда бы она нас ни привела.
Я в очередной раз подумал о том, как далеко способен зайти человек, увлеченный безумной идеей.
Следуя по этой петляющей тропинке, мы можем найти кентавров, которые выкупили мозг Роско. Допустим, его мозг еще у них и кентавры согласятся продать его чужакам. Если нам удастся его заполучить и вернуть на место, есть шанс, что робот расскажет нам что-либо интересное и полезное.
Я привык гоняться за призрачными целями в одиночку, но, как оказалось, чтобы добиться настоящего успеха, требуется команда в составе: вооруженная допотопной винтовкой баба-охотница, чокнутый слепой и липовый монах с грязными ногтями. Разумеется, возможны и другие комбинации, но на данный момент эта троица была в приоритете.
Мы находились уже на полпути к красному зданию, и тут у меня за спиной вдруг раздались испуганные крики. Я оглянулся. Прямо на нас неслись лошадки. Я инстинктивно нырнул в сторону и по пути прихватил с собой Сару. Мы скатились с тропинки, а лошадки проскакали мимо на такой скорости, что их полозья невозможно было разглядеть: они превратились в размытые пятна. Смит с Туком судорожно пытались удержаться в седле, сутана монаха развевалась и хлопала у него за спиной. Лошадки во весь опор мчались к пандусу и издавали при этом такие душераздирающие звуки, что меня аж в дрожь бросило.
Едва я приподнялся, прямо у меня над головой что-то взорвалось. Вернее, это был даже не взрыв, а громкий хлопок. И после этого хлопка какие-то темно-красные гранулы, со свистом рассекая воздух, начали ударяться о землю и отскакивать от нее обратно, как резиновые мячики.
Я понятия не имел, что это за хрень такая, однако сразу сообразил, что надо срочно сматываться. А вот лошадки, судя по всему, знали, что происходит, и поэтому рванули к дому. Самым разумным сейчас было последовать их примеру. Я рывком поднял Сару на ноги, и мы побежали к пандусу.
Справа раздался еще один хлопок, и очередная порция темно-красных гранул застучала по земле, поднимая облачка пыли.
– Это дерево! – задыхаясь от быстрого бега, крикнула моя спутница. – Оно в нас стреляет!
Я вскинул голову и увидел темные шары, которые и впрямь отделились от кроны.
– Осторожно! – воскликнул я, толчком повалил Сару на землю и упал рядом.
Шары продолжали взрываться у нас над головой. В воздухе свистели вылетающие из их нутра дробинки. Одна угодила мне в бок: ощущение при этом было такое, будто мул копытом ударил по ребрам.
– Пошевеливайтесь! – скомандовал я и снова рывком поднял Сару на ноги.
Она оттолкнула мою руку и опрометью кинулась к зданию. А хлопки все не прекращались. Дробинки стучали по пандусу, но мы смогли целыми и невредимыми забежать в дом.
Все остальные уже были внутри. Лошадки испуганно сбились в кучу, перед ними, как пастушья овчарка, семенил туда-сюда Ух. Тук сгорбился в седле. Смит наконец заткнулся, но, несмотря на свои габариты, этот толстяк сидел прямо, а лицо его так и светилось счастьем, и от этого, признаюсь, мне стало как-то жутковато.
За парадными дверями продолжали разрываться темные шары, а дробинки бились о пандус и скакали как бешеные.
Я глянул на Сару. Она несколько изменилась: безупречный костюм путешественницы помялся и запылился, а на щеке появилась темная полоска грязи.
Однако наша красавица, несмотря ни на что, не расставалась со своей винтовкой. Я не смог сдержать улыбку: приклеилась к ней, что ли?
Мимо меня пробежало какое-то мелкое существо, за ним еще одно. Их становилось все больше, и, приглядевшись, я увидел, что к пандусу как одержимые несутся некие похожие на крыс твари. Каждая, выбежав из дома, хватала в зубы одну из скачущих по пандусу дробинок.
В темноте у нас за спиной слышался шорох вперемешку с визгом. Вторая сотня крысоподобных созданий промчалась к пандусу.
Перепуганные ордами грызунов лошадки отступили к стене у дверного проема. Мы последовали их примеру. Зверьки не обращали на нас ни малейшего внимания, их интересовали только вылетавшие из лопающихся шаров и прыгающие по пандусу дробинки. Каждая крыса была сама за себя. Они толкались, перепрыгивали друг через друга и хватали добычу в зубы с таким остервенением, будто от этого зависела их жи