– Да нет, все нормально.
Я взял Тука за костлявое плечо и хорошенько тряхнул.
Монаху явно не хотелось просыпаться, он одной рукой потер глаза, а второй еще крепче прижал к груди уродскую куклу.
– Смит исчез, – сказал я. – Мы отправляемся его искать.
Тук медленно сел, хлопая глазами, как будто не понимал, о чем я толкую.
– Ты меня слышал? – спросил я. – Смит ушел.
Тук покачал головой:
– Не думаю, что он ушел сам. Полагаю, его забрали.
Тут я сорвался на крик:
– Забрали! Да кто? Кому он, на хрен, сдался?
Тук посмотрел на меня так снисходительно, что мне аж захотелось придушить его.
– Вы не понимаете, – вздохнул он. – Вы никогда не понимали и никогда не поймете, капитан. Вы ведь сами этого не чувствуете, я прав? Это вокруг нас, а вы ничего не ощущаете. Вы – непроходимо тупой материалист. Только и можете, что глотку драть да свою физическую силу демонстрировать. Даже здесь…
Я схватил наглеца за грудки, перекрутил немного сутану и, вставая в полный рост, потянул его за собой. Тук поднял руки в попытке ослабить мою хватку и выронил куклу, а я ударом ноги послал ее подальше в темноту.
– Ну? Говори конкретно, что такого я не чувствую и не понимаю?
Я хорошенько тряхнул монаха, так что голова его замоталась взад-вперед, а челюсти заклацали.
Сара бросилась на помощь убогому и потянула меня за рукав:
– Майк, прекратите немедленно!
Я отпустил Тука, и он, немного помахав руками, сумел-таки удержаться и не упасть.
– Что происходит? – возмутилась Сара. – Что он вам сказал?
– А то вы не слышали, – ответил я. – Этот придурок заявил, что Смита якобы забрали. И мне интересно было бы узнать: кто, куда и почему?
– Мне тоже, – сказала Сара.
Свершилось чудо: в кои-то веки привередливая дамочка на моей стороне! А еще она пару раз назвала меня не капитаном, а по имени.
Тук, поскуливая, попятился от нас, а потом вдруг сделал рывок в темноту.
– Эй, а ну стоять! – рявкнул я и кинулся следом.
Но, как оказалось, этот тип никуда не собирался убегать, а просто решил подобрать свою идиотскую куклу. Я вернулся к костру, присел на корточки, поворошил угли и подкинул в огонь три-четыре доски.
Сара с монахом подошли ближе и молча смотрели на меня сверху вниз. Я тоже молчал.
Первой не выдержала Сара:
– Мы будем искать Джорджа или нет?
– Интересно, где вы собрались его искать?
Она сделала широкий жест рукой:
– Здесь, где же еще.
– Вы не слышали, как он уходил, – напомнил я Саре. – Джордж практически всю ночь просидел там, куда мы его усадили. Вы его видели. А потом вы отвернулись всего лишь на какую-то секунду, и он исчез. Вы ничего не слышали. Если бы толстяк пошевелился, вы бы обязательно это услышали. Он не мог встать и на цыпочках выйти из дома. Смит попросту не способен передвигаться быстро и бесшумно: он ведь слепой и понятия не имел, где находится. Если бы Джордж вдруг очухался, он бы наверняка засуетился и подал голос.
Я посмотрел на Тука:
– Что тебе обо всем этом известно? Можешь объяснить вразумительно?
Монах с видом несправедливо обиженного ребенка отрицательно покачал головой.
– Честное слово, я не спала, – сказала Сара. – После того как я вас сменила, я ни на секунду глаз не сомкнула. Клянусь, капитан: все было именно так, как я говорю.
– Нисколько не сомневаюсь в вашей искренности, – заверил я ее. – Остается Тук. Если ему что-то известно, пусть расскажет, а потом уже отправимся на поиски.
Мы с Сарой молча ждали, что поведает нам монах.
И он наконец заговорил:
– Вы знаете о голосе, который слышал Джордж. Джордж считал, что этот голос принадлежит его другу. И вот теперь он его нашел. Своего друга. Прямо здесь, в этом самом доме.
– И ты думаешь, что именно этот друг его и забрал? – уточнил я.
Тук кивнул:
– Не знаю, как именно это произошло, но надеюсь, что так оно и было. И я рад за Джорджа: после долгих лет страданий в его жизни наконец случилось что-то хорошее. Знаю, капитан, он вам никогда не нравился. И не только вам. Джордж раздражал многих людей, но на самом деле он был тонкой натурой и у него была прекрасная душа.
Кто бы сомневался. Упаси меня бог от утонченных плаксивых тюфяков.
– Как вам такая версия, капитан? – спросила Сара.
– Не знаю. Что-то со Смитом определенно случилось. И сам он уйти никак не мог.
– А кто такой этот его друг?
– Не кто, а что, – поправил я. – Вернее, нечто.
Сидя на корточках у костра, я вдруг вспомнил, как накануне вечером высоко в темноте под крышей этого заброшенного здания хлопали крылья невидимых птиц.
– Здесь что-то есть, – сказал монах. – Вы должны это чувствовать.
И тут откуда-то из темноты послышался звук, похожий на равномерное негромкое тиканье. Звук постепенно усиливался, как будто его источник неуклонно двигался в нашу сторону. Мы напряженно вглядывались в темноту. Сара вскинула винтовку, а Тук прижал к груди куклу, как будто это был могущественный идол, способный защитить от любых опасностей.
Я первым увидел источник звука и успел крикнуть:
– Не стрелять! Это Ух!
Короткие многочисленные ножки нашего приятеля, поблескивая в свете костра, равномерно стучали по полу. Увидев нас, он сбавил скорость, остановился и объявил:
– Я получил важную информацию и сразу поспешил обратно.
– Какую еще информацию? – заорал я.
– Ваш друг ушел. Я перестал ощущать его присутствие.
– Ты хочешь сказать, что почувствовал, когда Смит исчез? Но как такое возможно?
– Я чувствую присутствие каждого из вас, даже если вас не вижу, – ответил Ух. – И когда один вдруг исчез из моего сознания, я решил, что случилась большая беда, и сразу поспешил обратно.
– То есть ты слышал, как Джордж уходит? – переспросила Сара. – Когда это было?
– Совсем недавно.
– Ты можешь объяснить, куда он ушел? Ты знаешь, что с ним случилось?
Ух вяло помахал щупальцами:
– Нет, этого я сказать не могу. Знаю только, что он ушел. И искать его бесполезно.
– То есть Смита здесь нет? Его вообще нет в этом здании?
– Да, – кивнул Ух. – Ни внутри, ни снаружи. Возможно, и на этой планете тоже. Его нигде больше нет.
Сара мельком глянула на меня. Я пожал плечами.
– Ну почему вам так трудно поверить в то, что вы не можете увидеть или потрогать? – недоумевал Тук. – Почему у каждой загадки непременно должно быть решение? Почему вы ищете ответы, опираясь исключительно на законы материального мира? Неужели вы не в состоянии хоть немного расширить границы своего примитивного кругозора?
Вообще-то, следовало заткнуть ему пасть, но в тот момент мне показалось, что не стоит тратить время и силы на этого юродивого.
Я обратился к Саре:
– Все-таки попробуем поискать Смита. Вряд ли, конечно, найдем, но, как говорится, попытка не пытка.
– Да, так и поступим. Нельзя просто взять и забыть о человеке, это неправильно.
– Вы мне не верите? – удивился Ух.
– Отчего же, все, что ты говоришь, очень похоже на правду, – успокоил я его. – Вот только, видишь ли, у нашей расы не принято бросать своих. Это называется верность. Сложно объяснить, но, даже когда не на что надеяться, мы все равно продолжаем поиски. Наверное, тебе такое поведение покажется нелогичным.
– Логики определенно нет, – согласился Ух. – Но чувство приятное. Это достойно восхищения. Я помогу вам с поисками.
– Ты вовсе не обязан этого делать.
– Не хочешь, чтобы я проявил верность?
– Ну ладно, пошли.
– Я с вами, – вызвалась Сара.
– Нет, вы останетесь, – возразил я. – Кто-то должен присмотреть за вещами.
– Тук и без меня прекрасно справится.
– Мисс Фостер, – с недовольной миной произнес монах, – вы же понимаете, что капитан мне и пустой кофейник сторожить не доверит. Кроме того, поиски Джорджа – абсолютно бессмысленная затея. Ух все правильно говорит. Сколько ни ищите, Джорджа вы все равно не найдете.
Глава 8
– Я принес тебе новости, но не стал ими делиться, потому что на фоне исчезновения вашего друга они показались мне незначительными, – сказал Ух, как только мы отошли от костра вглубь здания. – Но, возможно, теперь ты готов их выслушать?
– Выкладывай.
– Это касается семян. С этим слабым интеллектом связана большая тайна.
– Ради всего святого, – взмолился я, – прекращай ходить вокруг да около! Изложи суть!
– Прости, – извинился Ух. – Я стараюсь овладеть мастерством ведения примитивной беседы, но, видимо, пока что не слишком в этом преуспел. А теперь, пожалуйста, немного смени вектор движения и следуй за мной.
В результате мы подошли к встроенной в пол массивной решетке.
Ух указал на нее щупальцем:
– Там, в яме, семена.
– И что с того?
– Посвети вниз и посмотри внимательно.
Я встал на четвереньки, направил луч фонаря в яму и чуть ли не прижался носом к решетке, чтобы разглядеть, что там внутри.
Яма и впрямь была огромной: луч фонаря не дотягивался до стен; а на дне ее возвышалась целая гора семян, причем их явно было гораздо больше, чем крысоподобные существа успели собрать во время предпринятой накануне вылазки.
Да, количество семян впечатляло, но что такого суперважного усмотрел в этой яме Ух, я, сколько ни вглядывался, так и не понял.
– Ничего особенного, – сказал я, поднявшись на ноги и выключив фонарик. – Обычные запасы продовольствия. Крысы собирают семена, заносят их в дом и сбрасывают в яму.
– Это запасы, но не продовольствия, – возразил Ух. – Довольно странный резерв, который постоянно пополняется, однако не используется. Я все тщательно исследовал. Опустил свои органы зрения в пространство между прутьями данной решетки. Повращал ими туда-сюда. Внимательно осмотрел помещение. Пространство замкнутое. Засыпать туда семена можно, а вот достать – нет.
– Но там же темно, хоть глаз выколи.
– Темно для тебя, но не для меня. Я могу особым образом настраивать зрение. В отличие от тебя я способен видеть то, что находится под семенами. И я все внимательно осмотрел. Никаких лазеек. Даже запертых проходов нет. Семена из этого помещения достать нельзя. Стало быть, наши маленькие сборщики урожая запасают их не для потребления в качестве пищи, а по какой-то другой причине.