Железная дева — так называлось средневековое пыточное устройство с острыми иглами внутри, протыкавшими тело несчетной жертвы сразу во многих местах. Маргарет очень подошло бы такое прозвище! Только не сейчас — сейчас Мардж была больше похожа на тряпичную куклу, чем на «железную деву»: расслабленные конечности выскальзывали из рук джентельменов, пытавшихся устроить ее на кровати, а голова съезжала с подлокотника кожаного дивана, на который ее пытались уложить. Жизнь в ней еще теплилась, в этом Огаст убедился лично, прижав дрожащие пальцы к голубой жилке на шее. Кожа Маргарет была теплой, она дышала — но никак не реагировала на происходящее. Огаст добросовестно хлопал ее по щекам и растирал ладонями уши, как советуют поступать в справочниках по первой помощи с людьми, испытавшими переохлаждение. Мистер Честер попытался влить «ее милости» в рот коньяка — единственного напитка, обнаруженного в кабинете, но эта мера тоже не возымела успеха. Тогда дворецкий вытащил английскую булавку и без всякого пиетета уколол леди в руку — она даже не дернулась. Чтобы вызволить телесную оболочку Мардж из мокрой одежды и запихать в плед, пришлось вызвать с кухни экономку (которая уже возилась с завтраком).
Леди Уолтроп требовалась срочная медицинская помощь!
Несмотря на ранний час, доктор Рихтер, которому Огаст бросился звонить, пока Мардж переносили с дивана на кровать в освободившейся спальне, выслушал его со вниманием и пообещал прибыть незамедлительно.
Надо было успеть привести себя в порядок! — из- за временного отсутствия Лесли дворецкий помогал Огасту облачиться в утренний туалет лично.
От недостатка сна мистер Картрайт пришел в философское расположение духа и размышлял вслух:
Если бы сэр Эндрю знал, в каком состоянии находится сейчас его единственное дитя, то счел бы это результатом левацких экспериментов мисс Уол- троп! — Огаст отхлебнул шоколад, пока мистер Честер выбирал ему шейный платочек: они успели прийти к согласию, что в такой ранний час галстук будет выглядеть излишне формально. — Разумеется, лорд был бы прав. Огаст лично вообще не понимает, почему состоятельные и благополучные молодые люди вроде Маргарет или Бёрджиса с его кембриджскими приятелями ищут такие экстравагантные развлечения? Неужели им мало делать ставки на скачках или самими играть в конное поло?
Мистер Честер объяснил, пристегивая ему воротничок:
Люди сталкиваются с проблемами независимо от наличия финансовых средств или социального статуса: им недостает любви, здоровья, искренности. Они живут среди небрежения и обмана, скованные сетями светских условностей, как кандалами, стареют и умирают, как и все остальные, — ну почти все. Поэтому у некоторых состоятельных и благополучных людей возникает опасная иллюзия. Им кажется, что, если сменить политического лидера или общественное устройство, а еще лучше — вовсе отменить деньги, тогда их личные проблемы разрешатся сами собой, и они слишком поздно понимают, что подобное невозможно, — мистер Честер иронично улыбнулся, защелкнул запонки и полюбовался своей работой — полностью одетым и причесанным Огастом, после чего спросил: — Мистер Картрайт, простите мое любопытство, но почему вам пришло в голову заглянуть в кабинет?
Не знаю… — Огаст хотел пожать плечами, но воздержался, чтобы не измять так удачно повязанный шейный платок. — Кажется, она меня позвала…
То есть когда вы вошли, леди Маргарет могла говорить?
Нет. Понимаете… — Огаст запнулся в поисках подходящих слов и почему-то перешел на шепот: — Был такой… неявный звук… просто движение внутри моей головы…
Ясно, — мистер Честер поставил на поднос пустую чашку и вскинул белесую бровь: — Почему бы вам в качестве эксперимента не позвать ее милость таким же образом?
Таким же образом?
Именно. Доктор Уолтроп ратует за справедливость и равенство, это будет вполне справедливо: сначала она позвала вас, теперь вы позовите ее!
Он взял поднос и вышел.
Считать ли предложение дворецкого шуткой? Огаст еще некоторое время раздумывал над этим, сидя перед зеркалом, пока ему не стало казаться, что отражение в серебряной амальгаме, упрятанной под слоем драгоценного венецианского стекла, изменилось. Он не узнавал себя прежнего — не потому что осунулся из-за бессонных ночей, а потому, что его зеркальный двойник по собственному хотению перебрался на жительство в мир иллюзий и снов и их больше ничего не связывало, кроме шейного платка одинаковой расцветки.
Наконец Гасси решился.
На огромной кровати под узорчатым балдахином лежала леди Уолтроп в длинной, отороченной кружевами ночной рубашке, по всей вероятности позаимствованной из невостребованного приданного экономки. Выглядела она спокойной и совершенной, как сказочная спящая красавица. Огаст осторожно присел на краешек постели, взял ее за руку, потрогал коротко остриженные ногти — под ними осталась земля, а кончики пальцев были расцарапаны и стерты почти до крови. Он закрыл глаза, как можно точнее вспомнил свое зеркальное отражение, коснулся платка, посылая ему внутренний приказ:
Маргарет… Марджиии…джиии…иии…
Звук еще звенел где-то внутри, а леди уже села на кровати, зевнула, потянулась, оглядела комнату и себя, и подозрительно прищурилась:
Что это за место?
Графская спальня в Энн-Холле, — Огаст совершенно опешил от такого успеха.
Интересно, как я здесь оказалась? Гасси, ты что, напоил меня, привел сюда и раздел?
Я?!? Маргарет, зачем бы я тебя раздевал? Мне ничего подобного даже в голову прийти не могло — я позвал прислугу…
Гасси, ты что, совсем рехнулся? Извращенец! Меня что, действительно раздевал ваш одомашненный упырь «мистер-честер»? Я тебе не певичка из мюзик-холла, чтобы так со мной развлекаться! Я с тебя, гаденыш, скальп сниму своими руками, я тебе сейчас устрою… — Маргарет соскочила с кровати, но запуталась в длинном подоле рубашки. — Откуда взялся этот кошмар фетишиста? Где моя нормальная одежда?
Леди со всей силы швырнула в него подушкой — Огаст едва успел увернуться: никогда, никогда больше он не будет поступать с людьми по справедливости! Надо оставить это опасное занятие в удел профильным специалистам: психиатрам и политикам.
Маргарет, погоди, успокойся! Твоя одежда вся в грязи, ее пришлось отдать прачке — похоже, ты бродила по кладбищу под дождем.
Не выдумывай, Огаст!
Ты совсем ничего не помнишь? — он более- менее правдиво рассказал леди Уолтроп, в каком состоянии обнаружил ее в кабинете с книжкой в руках, перепугался и вызвал доктора Рихтера и как она чудесным обозом очнулась.
Нахмурившись, Маргарет выслушала его и попросила сигарету: последнее, что сохранила ее память, — пиво, которое они заказали в деревенском пабе на ярмарке. Все.
Дальше зияла бездонная воронка: смерть графини Таффлет, прогулка под ливнем, несанкционированный визит в дом — все события вчерашней ночи исчезли в зыбучих песках забвения. Маргарет посмотрела на свои исцарапанные пальцы и задумалась — лоб пресекла глубокая, похожая на шрам морщинка, а в уголке глаза хрустальной искоркой сверкнула слезинка: Мардж очень боялась. Боялась стать похожей на свою мать: покойная леди Уолтроп закончила дни в психиатрической клинике…
Она хорошо помнила вчерашнее утро — как Огаст свалился с солнечным ударом и они с Горрин- гом оттащили его в засекреченную клинику доктора Рихтера. Помнила она и мистера Мак-Грегора, валявшегося в траве и имевшего малохарактерный для «человека цивилизованного» вид. Именно неуемный научный энтузиазм любителя этнографии привел Маргарет к древнему капищу: днем раньше мистер Мак-Грегор прислал ей миленький букетик из роз, свою карточку и приглашение на дружеский обед в сельском стиле. Впрочем, обед вышел скорее деловым: ученый любитель поделился с Маргарет намерением реконструировать старинный ритуал друидов в естественных условиях. Для этого ему требовался человеческий череп, и он знал наверняка: таковой имеется либо в амбулатории, либо в кабинете покойного доктора Форестера. Мистер Мак-Грегор просил нового доктора одолжить ему череп буквально на несколько часов! За эту необременительную услугу он готов был внести финансовую компенсацию.
Доктор Уолтроп в деньгах не нуждалась, но готова была помочь из научного интереса, при условии что этнограф разрешит ей понаблюдать за ритуалом и произвести измерение некоторых медицинских показателей — чтобы выяснить, каким образом подобные вещи влияют на здоровье. Этнографа такой подход не слишком обрадовал, он обязался сохранить в тайне подробности ритуала, описание которого добыл с большим трудом, но в итоге договаривающиеся стороны нашли компромисс: перед ритуалом мистер Мак-Грегор обещал заглянуть в амбулаторию, где доктор сможет измерить пульс, давление, частоту дыхания — вообще все, что сочтет нужным, и передаст ему череп. А через два часа — ритуал займет именно столько времени — Маргарет может прибыть к каменному капищу, произвести повторные измерения и забрать череп.
Сначала все шло согласно плану: всесторонне обследованный любитель этнографии взял череп и отбыл совершать свой ритуал. Любознательная доктор Уолтроп не стала дожидаться оговоренных двух часов, а когда прошло каких-то полчаса, взяла велосипед и покатила к каменным глыбам, старясь особо не афишировать своего присутствия, но вместо мистера Мак-Грегора обнаружила там двух джентльменов, развлекающихся утренней игрой в волан!
Графиню она не видела, во всяком случае, не помнит! — хотя должна была ее заметить, ведь ехала по той же самой дороге. Череп Маргарет спрятала в заросли лопуха, пока они таскали Огаста в санаторий, а потом без всяких приключений забрала и вернула в кабинет покойного доктора Форестера. Хотя никакой этнографической ценности череп, по мнению доктора Уолтроп, не представлял, скорее его можно назвать продуктом черного медицинского юмора: он был собран из удачно подогнанных друг к другу фрагментов нескольких черепов. Остается надеяться, что среди душеприказчиков покойного доктора Форестера окажутся люди, способные оценить такой анатомический кунштюк по достоинству.