Ну, коли гора не идет к Магомету – Магомет идет к горе!
Стараясь по-глупому не попасть в возможный сектор огня из окошка, я крадучись подобрался к избе с тыла (благо забор беспечно отсутствовал) и замер у входной двери из плохо пригнанных нетесаных березовых досок.
Изнутри слышалось какое-то шевеление, но, как показалось, ничуть не опасное для моего здоровья. Вся эта история начинала напоминать прошлогодний визит на собачье кладбище «Приют для друга». Оставалось лишь надеяться, что здесь меня не встретят свинцом автоматной очереди вместо приветствия.
Сжимая успокоительную рифленую рукоять пистолета, я стволом толкнул дверь. К несказанному удивлению, она не была заперта и без скрипа, легко подалась внутрь.
Картина, что я застал, до смешного смахивала на кинофильм «Самогонщики».
Изба, как оказалось, была обычной времянкой – даже пол земляной, а главный атрибут русской избы – печь – заменяла простая чугунная «буржуйка».
На ней стоял двухведерный бак из нержавейки. Тянущийся от него длинный змеевик с водяным охлаждением не оставлял сомнении в предназначении аппарата.
Да и готовая продукция была налицо – у стен стояло несколько десятков ящиков самопальной водки уже с этикетками и пробками.
У «буржуйки», подбрасывая дровишки, суетился голый по пояс тридцатилетний детина с татуировкой семиглавой церкви на спине.
Видно ощутив сквозняк от распахнутой двери, он резко обернулся, не забыв прихватить прислоненный к печке туристический топорик.
Как говаривал один известный мент: «Мысленно я ему аплодировал!»
– И что дальше? – усмехнувшись, полюбопытствовал я, направив ствол в его волосатую грудь. – Перед смертью хочешь сыграть в Чингачгука? Дерзай, я не возражаю...
Детина, верно оценив ситуацию, отбросил бесполезный топорик на кучу дров и опустился на корточки, всем своим видом демонстрируя, что смирился с неизбежным.
– И до меня добрались! – с горечью вымолвил он посеревшими губами. – Ну, стреляй, падла, чего издеваешься?! Думаешь, в ногах валяться стану? Не дождешься!
Было совершенно очевидно, что татуированный тип принимает меня за кого-то другого. Но, верный своему золотому правилу всегда расставлять точки над «i», я решил подыграть уголовнику:
– Время пока терпит. Сам понимаешь – спешить тебе уже некуда... Отмотав семеру в лагере – судя по татуировке, – как ты так прокололся, словно фраер дешевый?
– Да не при делах я вовсе! Братуха никогда со мной не откровенничал. С детства Гарик замкнутый был. Так что зазря меня кончаете. Кстати, слыхал, перед тем, как лоб зеленкой намазать, раньше приговоренному сигарету и стакан водки давали...
– Нет проблем, земляк! Я гуманист по натуре – кури, можешь и выпить. Зелья здесь, как погляжу, на целый полк смертников наберется!
Урка, видно, всерьез опасаясь, что я вдруг передумаю, ударом ладони о донышко ловко вышиб пробку из бутылки и жадно присосался губами к горлышку.
Я его вполне понимал – наверняка он был убежден, что эта выпивка последняя радость в его забубенной жизни.
Когда бутылка опустошилась на две трети, я высказал некоторое беспокойство:
– Земляк, ты ж отравишься этим ядовитым суррогатом, хоть на нем и красуется этикетка «Экстра».
– Ха! – Глаза урки осоловели, из них исчез налет отчаяния и страха. – Тройная очистка! Даже сивушный дух испаряется! На, глотни, коли не западло выпить со своей жертвой. А может, ты профи и работаешь исключительно по-трезвяне? Кстати, почему Барс чужого не учуял? Хотя, пес-то старый, негодный уже к сторожевой службе. На покой пора отправлять.
– Уже сделано. И не греши зря на верную псину – ее клыки были всего в полуметре от моего горла – еле успел проделать ей дырку промеж глаз. Да не пожирай глазенками – я несъедобен! Барс твой ничуть не страдал, сдох еще в прыжке.
Хозяин погибшей собаки вновь приложился к бутылке.
– Разреши могилу Барсику отрыть. А после делай, что собрался. Можешь нас вместе и закопать. Есть смысл: раз моего тела не найдут, не будет и уголовного дела... Просто зачислят в пропавшие без вести...
– Ты начинаешь утомлять, браток, своей навязчивой идеей. Убивать тебя и в мыслях не держал. Как кличут?
– Иваном.
– Ладно. Допустим. Меня можешь Михалычем звать. В этих дебрях очутился случайно, но ты мне симпатичен – сам не пойму из-за чего – и хочется тебя выручить. Рассказывай! Сначала о брате. В какое дерьмо он вляпался?
– Гарик, в натуре, в дела свои не посвящал. Месяц как откинулся со строгого. Все в елочку катило. Пристроился удачно – в службу безопасности Европейско-Азиатской Корпорации. Но, по ходу, сунул храповик не туда, куда можно. Шмальнули его третьего дня на загородном шоссе вместе с приятелем, тоже охранником. Причем жестоко. Голову начисто отстрелили... Из дробовика, видать. Вот я и подумал, что ты по мою душу нарисовался. Но на пару с Гариком мы никогда не отрабатывались. Честно, гадом буду! У него был свой бизнес, у меня – свой.
– Ладненько. Водяра – самая твердая на Руси валюта. Процветаешь?
– Какое там! Ни газа, ни электричества нет. А на дровах, сам понимаешь, какая выработка. За тару с этикетками три шкуры дерут!
– Но зато и ментов здесь не наблюдается. Так что нет худа без добра. А с топливом... Советую на уголек переходить. Рентабельнее.
– Сам понимаю. Но это последняя партия, – вздохнул Иван, кивнув на ящики. – Свертываю лавочку. За продукцией заказчик из Екатеринбурга вторую неделю не заявляется. Должно, спалилась его точка. ОМОН, слыхал, в городе прямо свирепствует.
– Пустяки. Очередная показушная кампания! Отныне твой покупатель я. Дважды в месяц мои люди будут забирать товар. Сколько за месяц гонишь?
– Ежели сильно постараться – до полусотни ящиков. При условии, что со снабжением проблем не будет.
– Ладушки. Пара «лимонов» в месяц, полагаю, тебя устроит?
– Договорились, Михалыч! – Простоватое лицо Ивана буквально излучало искреннюю благодарность.
Посему я счел пистолет уже совершенно ненужным аргументом и сунул его в кобуру под курткой.
Правда, должен признаться, что вечная подозрительность неотъемлемая часть моей натуры – поэтому на предохранитель «братишку» все же не поставил.
– А за безвременную кончину Барсика прости. У меня не было выбора... Давай-ка увековечим твою зверюгу. Тут недалеко по тракту у озера есть кладбище для собак «Приют для друга». Барсу там настоящую могилу с памятником сварганят.
– Но ведь это страшно дорого! – Иван, смутившись, отвел глаза. – А я на мели сейчас.
– Ерунда! Скажешь, что от Михалыча – обслужат бесплатно и по высшему разряду. И не вздумай отказаться, прими эту маленькую услугу в знак примирения. Лады? Ну, бывай!
Топая обратно в деревню, на лесные весенние красоты уже внимания не обращал. Все-таки до чего велика роль Случая в жизни человеческой! Да и в смерти тоже! Впрочем, если верить постулатам мировой философской мысли, «Случайность – это неизбежная необходимость».
Должно быть, фатум – рок – существует.
Вечером для меня не составило особого труда завербовать Фрола в народившуюся алкогольно-коммерческую структуру. Главным аргументом для него, признаться, к некоторому моему недоумению, послужил тот факт, что наши с ним отношения не прервутся, а, наоборот, укрепятся, встав на надежную финансовую основу.
Я не самовлюбленный нарцисс, трезво оцениваю личные возможности и сильно сомневаюсь, что могу вызывать в окружающих симпатию, а тем более привязанность. Хоть и стараюсь показными веселостью и добродушием изменить мрачноватый имидж в лучшую сторону, но это плохо удается. Многолетнее лагерное тавро – землистый цвет лица, золотые зубы на месте выбитых «активистами», вечно настороженно-жесткий взгляд исподлобья не лучшие предпосылки для завязывания дружеских отношений.
Поэтому я решил, что Фрол просто желает таким незамысловатым способом отработать назад те пятнадцать миллионов, потраченных им на акт мести. Впрочем, его мотивы меня мало занимали – главное, достигнутый в переговорах положительный результат.
Задачу Фрола упрощало то, что он частенько мотался в Екатеринбург на грузовичке по фермерско-свинюшным делам. Так что основная проблема – доставка дешевой самопальной водки в мои питейные павильоны и снабжение Ивана сырьем и тарой – была легко ликвидирована.
Чтобы идти в ногу со временем, велел фермеру регулярно обеспечивать подпольный мини-завод газовыми баллонами. Все-таки дрова, да и уголь – это полнейший анахронизм, недостойный века высоких технологий.
Я не слишком суеверен, но, свято соблюдая старинный русский обычай, для успеха начинания немного вспрыснул это дело «Демидовским бальзамом». Мне, видно, так никогда и не понять, что хорошего находит Фрол в этом явно вредном для здоровья суррогате водки.
Наутро, как и ожидал, проснулся со зверской головной болью. Мрачно-кислая морда приехавшего Цыпы настроения моего, естественно, не подняла.
Но верный оруженосец за годы партнерства, видать, неплохо изучил мои привычки. Не говоря ни слова, он извлек из кармана джинсовой куртки плоскую коньячную бутылочку «Матра» и, поставив у дивана, скромно удалился к окну.
Еще раз убедился, что главную радость и удовольствие доставляет не сам процесс пития, а именно опохмел. От нескольких глотков божественной влаги мое только что ноющее от слабости тело буквально наполнилось бодрой живительной силой, взрывы осколочных гранат в голове прекратились. Я вдруг обнаружил, какое сегодня чудесное утро. Ласковое солнце щедро вливало в мансарду потоки золота, нежно-голубое безоблачное небо словно улыбалось, игриво заглядывая в окошко.
Нет, не зря Иисус Христос говорил своим ученикам: «Пейте кровь мою», называя так вино.
– Рассказывай! – Я закурил и блаженно откинулся на спинку дивана. – Судя по твоей физиономии, новости неутешительные. Верно, брат? Колись давай, у меня нервы крепкие – выдержу. Кто подписал приговор? Люди серьезные?
– В том и суть, Монах. Пока что ничего конкретного не проклевывается. Все телефоны возможных конкурентов прослушиваются круглосуточно. Но в разговорах если и проскальзывает твое имя, то только в уважительном ракурсе. Кое-кто даже беспокоится, куда ты подевался. Банду бритоголовых Медведя бросил на усиление охраны наших «точек», но ни одной попытки «наезда» пока не было... Я «центровых» подозревал, но они, по ходу, не при делах. У них самих проблемы – «синие» стараются захватить контроль над казино. Им не до нас. Через девочек наших пробую что-нибудь нащупать, но пока беспонтово... Придется, Михалыч, тебе еще здесь покантоваться. Пока не вычислим заказчика. – Цыпа виновато глянул мне в глаза и нарочито бодро воскликнул: – Если в корень зрить, то все к лучшему, как ты любишь говорить. Лес, речка, чистейший воздух – прямо курорт! Может, тебе Ксюшу привезти или Мари? «Травка» не кончается? А жизнь на природе, в натуре, идет на пользу – у тебя даже лицо пополнело!