Майор недовольно поморщился:
– С таким извращенным чувством юмора тебе надо в сатирики податься! И мне меньше было бы хлопот. Ладно! С сегодняшнего дня стану смотреть всю рекламу подряд! Доволен? А теперь рассказывай, что здесь произошло?
После того как я подробно изложил свою версию случившегося, опер задумался, усваивая информацию. И таких тугодумов в органах держат!
– Значит, я наведался порасспросить господина Камаева о его убитых сотрудниках и тут услыхал звон разбитого окна и женский крик. Вышиб дверь и нарвался на вооруженного типа. В целях необходимой самообороны применил табельное оружие... А баллистика подтвердит мои слова?
– Гарантия! – успокоил я его. – Пуля, что извлекут из башки гориллы – от «Макарова». При ударе о лобную кость она наверняка полностью деформировалась. А вот гильзу лучше заменить для надежности.
Я перешагнул через труп и скоро отыскал на полу желтый цилиндрик гильзы от моего пистолета. Сунул ее в карман.
Майор, наконец начавший мыслить в нужном ключе, достал свой табельный «Макаров» и пальнул через распахнутую дверь в ближайшее облако. Еще горячую гильзу бросил туда, где недавно валялась ее сестренка.
– Не нравится мне все это, – заявил опер. – Шито белыми нитками!
– Неужели? – жестко усмехнулся я. – А хочешь, прострелю для убедительности твое плечо из пушки охранника?
– Нет. Не стоит, – быстро отказался Инин. – В принципе прокатит, главное, чтоб девка в показаниях чего не напутала.
– Все будет в елочку, начальник! Мари девочка неглупая, личную выгоду понимает очень даже хорошо. Да и нет у нее выбора! А когда эксперты выяснят, что тех двух на трассе шмальнули именно из «стечкина» обезвреженного тобою бандита – тебя на руках носить станут! Сложится очень стройная версия: мокруха на шоссе – внутренняя разборка в ЕАК. А так как главный подозреваемый при оказании вооруженного сопротивления убит – дело можно считать закрытым и спокойно отправлять пылиться в архив. Если не на повышение по службе, то уж на денежную премию смело рассчитывай!
С каждым моим словом хмурое лицо Инина заметно светлело.
– Ладно! – уже бодрым голосом заявил он. – Сматывайся! Вызываю опергруппу и объявляю в розыск неудачливого насильника Камаева! Кстати, при очной с ним ставке девчонка не вздумает менять показания?
– Их встреча не состоится. Президента никогда не найдут.
– Ага!.. – Опер понимающе хмыкнул. – Но это меня уже совершенно не колышет. Все! Звоню коллегам, а то, если труп успеет совсем охладеть к приезду судмедэксперта, – будет, по меньшей мере, неприлично!
Иногда приятно даже пройтись пешком. Однообразные движения и равномерный стук каблуков по асфальту стабилизируют мыслительный процесс, а телу дают спокойную уверенность в его силах и возможностях.
Но, как говорили древние, все хорошо в меру. И тот факт, что до станции метро было рукой подать, радовал.
Потянувшись за сигаретами, наткнулся в кармане на пухлую пачку долларов. Камаевское наследство... Но почему-то оно меня не вдохновляло.
Идя на дело, гнался за двумя «зайцами»: ставил задачу ликвидировать опасного врага и списать убийство киллеров на другого. А этот третий «заяц», в виде баксов, был случаен и не свидетельствовал ни о моей находчивости, ни о моем уме. Да к тому же дурно попахивал. Выходило, будто Камаев прав и я, в натуре, банальный головорез с большой дороги, готовый за деньги пришить любого...
В подземном переходе, как обычно, было полно нищих. Мое внимание привлекла колоритная парочка: старик на костылях с тремя рядами орденов и медалей на ветхом лоснящемся пиджаке и совсем молодой парнишка в импортной инвалидной коляске. Эта сверкающая никелем коляска, да еще новенькая медалька «За отвагу», видно, было все, чем наградило его государство за потерю обеих ног скорее всего в Чечне.
То, что они держались вместе, навело на мысль – уж не дед ли с внуком пожинают на пару горькие плоды своих ратных подвигов?..
Мне почему-то вспомнился капитан Седых.
Проходя мимо, я на глаз разделил пачку баксов на две приблизительно равные доли и сунул в руки ветеранам. Не оглядываясь, ускорил шаги – услышать слова благословений для меня сейчас было равносильно проклятию...
Эпизод второй
Если бы я не относился к Цыпе как к другу-соратнику, его телефонный звонок с настойчивым приглашением срочно навестить, безусловно, проигнорировал бы. После вчерашней оргии у Мари мой органон жаждал полного покоя. Но я поехал.
Утреннее пробуждение было не из приятных – протяжный тоскующий вой голодного волка буквально леденил кровь.
Это что же? Я по новой на лесоповале?! Невольно глянул в окно, чтобы убедиться в наличии солнечного весеннего дня (ведь только таежная луна предъявляет свои таинственные права на зверюг).
Действующие на нервы звуки исходили из смежной комнаты. Не потревожив спавшую рядом в чем мать родила пышнотелую блондинку, вскочил с дивана и приоткрыл дверь соседней комнаты.
Картина, что имел счастье лицезреть, заслуживала кисти живописца. Голый Цыпа, стоя на четвереньках, запрокинул голову чуть не в потолок перед журнальным столиком, на котором лежала снятая с аппарата телефонная трубка, и самозабвенно, перемежающимися жалостливыми нотами выл нечеловеческим голосом. Казалось, даже лицо его удлинилось и обнажились клыки. На софе у окна съежилась аппетитная девчонка с вытаращенными от ужаса глазами, явно не просекая происходящее. Впрочем, я и сам был несколько шокирован.
Наконец Цыпа положил трубку на рычаг и обернул ко мне ухмыляющуюся хохлацкую физиономию.
– Колись, Монах, решил, что у меня гуси улетели?
– Была мыслишка, – не стал зря нервировать ложью человека, явно угодившего в капкан белой горячки. – Тебе надо срочно хлопнуть грамм двести и на боковую. Может, опять человеком станешь.
– А вот и промахнулся, Евген! Западники учудили конкурс через фирму «Стиморол» – у кого самый похожий выйдет волчий вой, тот получит в качестве приза бесплатную путевку в США.
– Цыпа, ты как был наивным, таким и копыта отбросишь. Выиграет, безусловно, их кадр – он и поедет. Это же банальный рекламный трюк, чтобы жвачку раскупали. Здесь наверняка мошенничество «Стиморол» с Корпорацией телефонной связи. Обоюдный навар. Лох ты, Цыпа!
– Во сволочуги! А я и не вкурил!.. Милка, продерни в другую комнату. По делу хрюкнуть нам край.
Юная жрица любви, совершенно не стесняясь наготы, кокетливо-небрежной походкой продефилировала в ванную.
Цыпа оказался более скромным – прежде чем устроиться в кресле напротив меня, накинул на себя махровый халат.
– Слушай сюда, Монах! Вчера не хотел настроение тебе опускать, но дело пахнет керосином...
Я шутливо потянул носом.
– Ощущаю лишь парижский «Шанель № 5».
– Я на полном серьезе, Евген. Тебя хотят выбросить из колоды...
– Кто это так оборзел? Надеюсь, не «Белая Стрела»?
– Слава Богу, нет.
– Кто?!!
– Не дергайся зря. Твой любимый Медведь со своей бандой бритоголовых решил, дешевка, что сможет контролировать наш бизнес самолично. А ты становишься лишним, впрочем, как и я...
– Доказательства? Мне сдается, что ты на Медведя просто неровно дышишь!
– Верняк. Кое-что надыбали, прослушивая телефоны. Запись в наличии. Да и Ксюша, не будь дурой, цынканула.
– Мне он всегда казался парнем с головой...
– Может, в этом и суть.
– Подставка полностью исключается?
– Мне жаль, Монах. Но факты непробиваемые.
– Дай-ка сюда записи!
Цыпа вставил в магнитофон кассету.
Из нее с огорчением я услышал жалобы Медведя Ксюше о малодоходности заведения «Вспомни былое». Мол, он заслуживает значительно большего. (Ну, памятник надгробный ты уж точно заслужил.) Интересовался клиентурой Цыпы, даже, падла наглючая, приблизительно прикинул доход от наших «ночных бабочек». Почти угадал, к слову. Дальше можно было и не слушать – за недовольство руководством у нас награждают исключительно путевкой в Сочи.
– Один сработаешь?
Цыпа как-то непохоже на него замялся, отводя глаза.
– Не узнаю тебя, брат! В чем проблемы? Волына заржавела?
– Тут все сложнее, Монах.
– Лады. Рассказывай!
– Дело зашло уже слишком глубоко. Ликвидация Медведя ничего не решит. Бритоголовые на его стороне и даже в курсях планов. Поздновато я пронюхал, винюсь. И еще информация на закуску – участковый Пилипчук стал с Медведем кантоваться. Паршивая примета. О нас он знает весьма и весьма... Одним махом нам бунт не подмять. Перешмаляют, как в тире.
– Твои предложения?
– Их возможности мы на глазок знаем. Кстати, если помнишь, я возражал против твоего распоряжения вооружить этих козлов дюжиной «ТТ» из нашего арсенала.
– Помню! – Я недовольно скривился. – Давай по делу. Без идиотских воспоминаний!
– Извини. Между прочим, на сегодня у бритоголовых могут оказаться и автоматы, и оптика. Так что шторки вечерком поплотней задергивай от греха...
– На нервах вздумал потанцевать? Что же, нам за океан на Брайтон-Бич когти рвать от этой мелюзги?!
– Может, и придется... Но это накрайняк. Предлагаю с ними договориться. Серьезную разборку нам просто не выдюжить.
– Но и у нас расклад не хилый: Фрол, твой брательник-снайпер из «Приюта», в «Кенте» есть два-три надежных вышибалы, ты, я. При надобности боевиков наберем не меньше, чем у Медведя.
– Не спорю. Но при малейших подозрительных шевелениях нас сразу станут отстреливать. А пока Медведь еще явно готов пойти на компромисс с почетными для тебя условиями.
– Предложит почетную капитуляцию?! Есть такая штатовская пословица: дай негру палец, возьмет всю руку! Ситуация напоминает мне ту глупую курицу, что по доброте душевной высидела яйцо коршуна, а тот, когда подрос, ее сожрал. Видно, в знак благодарности! Но я-то не курица, а Медведь не коршун! Или ты другого мнения?! Спелся с кодлой?!
Цыпа застыл в кресле с посеревшим лицом, стараясь не делать резких движений, чтоб не спровоцировать появления на сцене третьего действующего лица – десятизарядного «братишки», мирно дремавшего в настоящий момент в кобуре.