– Недооцениваешь ты нас, Монах! – оскалился Цыпа и, открыв бардачок, засветил двадцатизарядный пистолет-пулемет Стечкина. Ухмыляющийся Киса расстегнул куртку. За брючный ремень был заткнут вороненый «ТТ».
– Ну, тогда не о чем базарить, – почему-то расстроился я. – Любую группу захвата разменяем.
Свернули на бетонную дорожку, ведущую к складам-ангарам, составлявшим мини-городок.
У высоких двустворчатых ворот крайнего ангара сидел на табурете субъект лет пятидесяти в коричневом замшевом пальто и такой же кепочке, смотревшейся довольно легкомысленно.
При моем приближении Леонид Исакович вытаращился так, будто увидел черт-те знает кого, а не давнишнего лагерного знакомого. Он даже привстал с табурета, но тут же обессиленно плюхнулся обратно.
– Леня, веди себя прилично, – хлопнул я его по плечу. – Или у тебя условный рефлекс выработался – при виде спецназа в штаны накладывать?
– Монах?! Так это ты?
– Гарантирую. Товар привез, как условились. Куда сгружать?
– А кто это с тобой? Хотя не говори – морды, кажись, знакомые. Тоже с «двойки», что ли?
– Не твое дело. Долго порожняк гнать будем?
Достойный сын Исака бодренько вскочил и утащил табуретку в глубь склада.
– Загоняйте сюда! – крикнул оттуда уже без мандража в голосе.
Разгрузились споро. Неплохие грузчики из ребят могли выйти, но они избрали иную судьбу. И куда она их заведет – один Бог знает. Если трезво смотреть на вещи – скорее всего к «стенке». Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить!
– Ты и накладные обещал, – напомнил Леонид Исакович, теребя в руках кепку.
– Держи на память, – я протянул ему пачку бумаг. – Когда расчет?
– Как договаривались. Вечерком подкатывай. Посидим по-человечески. Жену я как раз к теще спровадил. А сейчас отчаливайте. Мне еще рассортировать да перепаковать все это хозяйство надо.
– Хочу надеяться, что ты не поволокешь товар в город сегодня? На дорогах могут быть кордоны.
– Да понимаю я все! – замахал маленькими, словно детскими, ручками Леонид Исакович. – Товар в городе и не появится. Уже нынче улетит в неизвестном направлении.
– Это по-деловому, – похвалил я. – Тогда до вечера.
Возвращались в Екатеринбург объездной дорогой. По пути переоделись и поставили на «жигуль» родные госномера.
Договорились встретиться у Могильщика в семь часов и разошлись.
Добравшись до комнатенки, которую снимал на Сакко и Ванцетти, остаток дня потратил на изготовление разборного глушителя к «марголину». Все необходимое у меня было припасено. Латунную трубку заполнил пятью титановыми шайбами с постепенно уменьшающимися диаметрами отверстий таким образом, чтобы выходное отверстие было под калибр. Спилил мушку и разверткой на конце ствола нарезал мелкую резьбу. Уложил между шайбами тонкие прокладки из войлока, и дело было в шляпе.
Тут же испробовал, всадив две пули в том «Советской Энциклопедии». Пули застряли в середине книги. Ясное дело, глушитель гасил в себе чуть не половину убойной силы, но и такого удара вполне достаточно, чтобы, к примеру, прострелить человеческую голову навылет.
Звук выстрела выходил глухим, каким-то кашляющим. Я остался им доволен, хотя немного и позавидовал западным коллегам, не имеющим проблем с приобретением бесшумных пистолетов. При стрельбе из таких «игрушек» звуковой выхлоп начисто отсутствует и слышен лишь удар бойка о капсюль.
Я подбодрил себя мыслью, что с укреплением рыночных отношений, возможно, и в России скоро свободно станет гулять моя давняя мечта – натовская «астра» – компактный малокалиберный бесшумный пистолет-пулемет, имеющий двадцатизарядную обойму разрывных пуль с цианистым калием.
Нарисовавшись в семь вечера у Могильщика, обнаружил всю группу в сборе. Решили для страховки ехать к Исаковичу всем скопом.
Жил он на шестом этаже девятиэтажки по Энгельса. Увидев мой внушительный эскорт, кладовщик нахмурился, но все же, поколебавшись, снял цепочку с двери и выдавил радушно-слащавую улыбку:
– Прошу, господа. Будьте как дома.
Я здесь уже бывал, а вот мои ребята чувствовали себя явно не в своей тарелке, оказавшись в столь помпезно-роскошной квартире.
Вместо привычных обоев или ковров на стенах была драпировка из розового щелка, рубинно отражавшаяся в многочисленных висюльках огромной хрустальной люстры. Видеодвойка, музыкальный центр, телефон с автоответчиком – все западных образцов. Видеотека составляла около тысячи кассет. Об обстановке кабинета и двух спален можно было лишь догадываться.
Мы расположились в уютной нише-«фонаре» рядом с балконом. Там легко умещался круглый стол по соседству со шведским камином-баром, инкрустированным слоновой костью.
– Банкуй, Монах, – открывая бар, сказал хозяин квартиры. – А я вас на минутку покину. Дело превыше всего.
Он скрылся в кабинете и тут же вернулся с потрепанным кейсом.
– Тут тридцать три миллиона. Возраст Христа... Прошу проверить, чтобы не возникло в дальнейшем недоразумений.
– Всегда считал, что евреи в Христа не верят. – Я передал кейс Кисе. – Глянь, не на цветном ли ксероксе отшлепаны.
– Мы не верим в Иисуса, как в сына Бога, – чему-то усмехнулся Леонид Исакович. – Но что он был величайшим экстрасенсом в земле иудейской – признаем.
– Тридцать три пачки десятитысячными. Как в аптеке, – довольно рассмеялся Киса, закончив бухгалтерскую ревизию.
– Ну, раз с делами покончено к полному удовлетворению сторон, предлагаю отведать мой фирменный напиток собственного изобретения. – Леонид взял из бара пузатенький графинчик темного стекла и наполнил всем рюмки.
– Первым пусть отведает хозяин, – полушутя предложил я. – А то недавно меня уже пытались обрадовать мышьяком.
Под моим насмешливым взглядом Могильщик покраснел. Это обнадеживало. Пока человек умеет краснеть – он еще человек.
– Это слабая настойка лауданума, – пояснил кладовщик, отправляя содержимое рюмки в золотозубую пасть. – Очень рекомендую.
– Опий мы не употребляем! – пресек я попытку Кисы последовать примеру хозяина квартиры. – Цыпа! Принеси из кухни стаканы. Я тут присмотрел вполне приличную водку «Зверь».
– Закусывайте, – сын иудейского народа достал из бара овальную коробку конфет. – Так как жена отсутствует, ничего более аппетитного предложить не могу.
Водка была приятно-мягкой, но недостаточно охлажденной.
Исакович, слегка обидевшись за свой фирменный напиток, придвинул к себе наши рюмочки и времени не терял – две из них уже были пусты. Расслабленно откинувшись на спинку кресла, он дымил «Кэмел» и быстро стекленел глазами.
– По-моему, тебе достаточно, – заметил я, наблюдая, как он опорожняет очередную рюмку опийно-спиртовой смеси.
– Не лезь, Монах, в чужой монастырь! – противно заблеял наркоман, совсем сейчас не похожий на серьезного «делового», каким я воспринимал его прежде, – Ступай в свой монастырь и читай проповеди монашкам. И мне выдели одну, но чтобы жопка на луну полную смахивала...
Мне понадобилось время, чтоб переломить в себе что-то, принимая единственно верное решение.
– Киса, проверь комнаты. Может, кто из врожденной скромности не вышел. Перчатки надень.
Не удивившись, Киса встал из-за стола, натягивая лайковые перчатки. Франт, что тут скажешь.
Из спальни он вышел с филигранной шкатулкой в руках:
– Никто. Вот ларец надыбал. Женские побрякушки, есть и «рыжие», – выжидающе уставился на меня.
– Поставь, где взял. На ограбление не должно походить. Банальный несчастный случай...
Киса подчинился, но явно нехотя.
– Цыпа, ступай на кухню стаканы помыть.
Я провел ладонью перед сузившимися зрачками хозяина квартиры. Тот никак не реагировал, уже полностью провалившись в нирвану. Сунув пустую водочную бутылку в карман, протер платком подлокотники кресла. Уже все поняв, ребята проделали то же самое со своими креслами.
Открыв балкон, убедился, что подъезды с другой стороны.
– Все складывается удачно. Наркоманы часто выпадают... Могильщик, давай оправдывай кликуху...
Могильщик перевалил податливое тело Леонида через перила балкона. Летя в жуткую пустоту, тот даже ничего не понял, так как не закричал.
Прихватив со стола кейс, вышли из квартиры. За спиной лязгнул, защелкиваясь, английский замок.
– Кто-то не согласен с моими действиями? – спросил я, когда наш «жигуль» отъехал от злополучного дома.
Ребята молчали, почему-то стараясь не глядеть мне в глаза.
– Все правильно, – глухим, но убежденным голосом сказал Могильщик. – Еврей был наркоша, значит, ненадежен. А я не желаю зависеть от неуправляемого языка, хоть даже и кента. Леонид же моим кентом не был. Барыга захребетная. Дешевка!
– Не думай, Монах, что мы с Цыпой не согласны, – наконец подал голос Киса. – Просто неожиданно как-то все вышло... Понятно, он тебя знал, да и наши портреты срисовал. Был опасен... черт с ним!
– Вот и ладушки. В группе должны существовать единодушие и полное взаимопонимание, – подвел я итог дискуссии.
Деньги разделил тут же в машине и, условившись держать связь через Могильщика, покинул салон.
К глубокому моему удовлетворению, никто из мальчиков не выстрелил мне в спину. Это лишний раз подтвердило, что в людях я все же редко ошибаюсь...
Глава 5
Утром поднялся поздно. Рано вставать вообще не в коих привычках. Зажарил яичницу с колбасой и запил сухим виноградным напитком «Виорика».
Стрелка на барометре моего настроения указывала на головокружение от успехов.
Главное – начало положено. Как с куста – «марголин» и пятнадцать «лимонов». Да и ребятишки с транспортом весьма приличный актив.
Решил посвятить этот день развлечениям. Может, совершить поход к «Маргариткам»? Хотя нет, в подобных заведениях запросто можно подхватить... Но душа и тело настойчиво требовали женского общества. А если? Я даже удивился, почему эта мысль не забрела в мою голову раньше. Конечно! Надо попробовать отыскать Лену! Правда, прошло тринадцать лет... Но, говорят, старая любовь не ржавеет. Вряд ли она проживает по тому же адресу, а если и там – наверняка не одна. Все одно стоит попытаться. Конечно, по жизни нужно идти не оглядываясь, но я почему-то постоянно делаю не то, что нужно, а то, что хочется. Натура такая.