Братва. Пощады не будет — страница 56 из 69

Фрол, находившийся в чулане в поисках куда-то запропастившейся старой брезентовой плащ-накидки, которой он обычно укрывал в телеге ящики с водкой от посторонних глаз, заслышав со двора нагло-громкий чужой голос, насторожился и прильнул к щели между досок, желая разглядеть визитера. Сразу признав в фигуре с ружьем Михаила, посчитал за лучшее не светиться раньше времени и посмотреть, что будет дальше. Михаила он с юности недолюбливал, как и брательника его Василия за их постоянную привычку держаться особняком, будто все остальные им неровня. Тоже бояре нашлись задрипанные! На танцы в клуб, помнится, надевали модные тогда болоньевые курточки. Словно от них не пахло землей и навозом точно так же, как от телогреек и брезентух остальных ребят, которые не форсили и заявлялись на танцы в обычной своей повседневной одежде. Да и кому пыль в глаза пускать? Все же друг друга знают в Балтымке как облупленных!

– Роскошно устроился, земеля! – обернулся Михаил к хмуро молчавшему детине. – Водяры – хоть залейся! И менты не надоедают. Ты кто? Я тебя чегой-то не припоминаю. Не местный вроде?

– Нет, – коротко буркнул тот и облокотился о бортик телеги, делая вид, что его совершенно не интересуют вороненые стволы двустволки, направленные ему в живот.

– А зовут тебя не леший, случаем? – куражась, ухмыльнулся Михаил, с удовольствием сознавая свою полную безраздельную власть над собеседником, которую надежно обеспечивали два двенадцатикалиберных патрона, заряженных крупной дробью.

– Нет, Иваном, – парень выудил из кармана ветровки пачку «Беломора» и неторопливо закурил. – А в чем проблемы, мужик?

– А в том! – стерев с лица наигранное благодушие, жестко-наставительно изрек Михаил. – Свой подпольный цех ты расположил на моем участке! Так что, Ванятка, придется тебе раскошелиться, коли и дальше мыслишь тут робить!

– Можешь ошмонать – денег у меня нет, – парень, у которого слово «нет», видно, было самым любимым, демонстративно-старательно вывернул карманы своих джинсовых брюк.

– А я нынче добрый! – при виде такой покорности снова приходя в хорошее расположение духа осклабился Михаил. – Возьму натурой. Ну-ка, три шага в сторону и сядь на землю! Не боись, она теплая уже, геморроя не заработаешь! Хо-хо!

Когда Иван, повинуясь недвусмысленному движению ружья, сел на указанное место, Михаил приблизился к телеге и снял с нее верхний ящик самопальной «Экстры».

– Ядовитый суррогат небось, ну да шут с тобой. У меня желудок луженый, любой самогон запросто в мочу перегоняет. Без проблем! – хохотнул Михаил, отступая к деревьям и благоразумно не выпуская Ивана из прорези прицела. Ведь никогда не знаешь точно, на какое именно проявление эмоций способен даже самый тихий человек при наглом попирании его имущественных интересов. К тому же Иван на тихоню совсем не походил.

– Каждую неделю наведываться буду, – пообещал на прощание Михаил. – Чтоб ящик завсегда для меня готовый стоял! И днем, и ночью! Счастливо оставаться. Ванятка! Трудись спокойно и качественно. С нонешнего дня ты под моей надежной «крышей». Хо-хо!

Ящик был увесистый, но Михаил, споро вышагивая к трактору, этого не ощущал. Верно все же говорят в народе: своя ноша не тянет. Тем более такая – почти случайная и чисто халявная.

Когда он скрылся из глаз за стволами деревьев, Фрол покинул свое пыльное убежище и вышел на свежий воздух. Набросив брезентовую маскировку на ящики, обернулся к вопросительно глядевшему на него Ивану:

– Не бери в голову Я этого фраера знаю. Больше он сюда не сунется, рубль за сто! С этикетками напряга нет?

– Этого добра хоть завались, – доложил Иван. – Вот сахара пару-тройку мешков привези в следующий раз.

– Заметано! – подвел черту в разговоре Фрол, взбираясь на скрипучие козлы. Подбодрив полудремавшую старую лошаденку ударом вожжей, обронил на прощание почти те же слова, что и недавний нахальный гость:

– Работай спокойно! За моей спиной ты застрахован надежнее, чем в Госстрахе!

Бодрый оптимизм его был наигранным – просто Фрол терпеть не мог суетиться и волноваться на людях. Всегда старался «сохранить лицо», чтоб не упасть во мнении окружающих. Но, отъехав на приличное расстояние от избушки, дал наконец волю своим истинным чувствам:

– Вот козел! Мразота тупорылая! Ружьишком еще помахивает, как деловой! Да я таких «бакланов» пачками в зоне давил! Решил, падла, присосаться к моему бизнесу! Ну, я тебе устрою кучерявую жизнь! Может, ты и будешь сосать у меня, но совсем не то, на что рассчитываешь!..

Столь бурное словоизвержение дало хороший плод – Фрол, сбив громкой руганью накал праведного гнева, сразу успокоился и даже повеселел немного.

«Бугай колхозный, не сознает, кому солнце заслонить собрался, – уже почти беззлобно подумал подпольный спиртоцеховик. – Зоны даже не нюхал, а туда же – в рэкетиры. Шантрапа навозная».

Лошаденка хоть и дышала на ладан по глубокой старости, но была прежнережимной советской закалки – бодренько тащила тяжеленную телегу из последних сил и без допинга – кнута. Привыкла, видать, к повседневной каторжной работе и без нее своей лошадиной жизни не представляла. У малоразвитых существ бытие определяет сознание, как верно подметил один бородатый импортный теоретик.

Полутораэтажный бревенчатый дом Фрола гордо высился на краю деревни и своей удаленностью от остальных домишек, а также солидным количеством хозяйственных пристроек смахивал на настоящий зажиточный хутор. Да и сам дом больше походил не на крестьянскую избу, а на коттедж – по-городскому оштукатуренный со всех четырех сторон, являлся этаким аристократом на фоне плебейских серых изб и покосившихся сараев Балтымки.

Фрол был хозяином рачительным: прежде чем пройти в дом, распряг животину и щедро насыпал в кормушку полведра зерна. Лошаденка, благодарно скосив на Фрола подслеповатые, слезящиеся глаза, тут же принялась старательно перемалывать любимое овсяное лакомство своими стертыми желтыми зубами.

Фрол тоже решил чуток перекусить перед дорогой. Предстояла деловая поездка в Екатеринбург – скинуть ящики самопальной водки в одно питейное заведение. С этим делом он всегда поспешал, по въевшейся зековской привычке не желая даже сутки хранить в доме вещественные доказательства своей подпольной деятельности, чреватой новым сроком. Благо бортовой грузовик «ЗИЛ-130», стоявший сейчас под навесом давал возможность смотаться в город туда и обратно за какой-то час с незначительной мелочью. «Зилок», правда, числился за местным колхозом «Путь к коммунизму», но из-за хронического отсутствия бензина в хиреющем коллективном хозяйстве директор с радостью сбагрил ненужную автотехнику Фролу в долгосрочную аренду за символическую, можно сказать, цену. Прямо смехотворную по нынешним рыночным временам.

Жил Фрол бобылем, и потому горячий обед в печи его не ждал. Впрочем, к разносолам ему негде и некогда было привыкать – с юности жизнь его проходила с небольшими перерывами в тюрьмах и лагерях. А после надоедливо-однообразной баланды простая колбаса кажется восхитительным деликатесом.

Ее-то он и нарезал аккуратными ломтиками на тарелку, добавил туда квашеной капусты из пятилитровой банки и уселся трапезничать, подмигнув по заведенной традиции святым угодникам, хмуро и свысока глядящим на него из «красного» угла просторной горницы.

Стараясь не вспоминать о пузатом литровом графинчике с сорокаградусным «Демидовским бальзамом», Фрол выудил из вместительного нутра холодильника «ЗИЛ» бутылку пива и, тренированно отщелкнув пробку ногтем большого пальца, жадно припал губами к горлышку.

Обжигающе ледяная пенистая жидкость окончательно смыла у него нервозную встрепанность мыслей и активно стимулировала здоровый аппетит. Копченая колбаса с овощным гарниром мигом исчезла с тарелки. Махнув рукой на возможные неприятности с госавтоинспектором, Фрол опустошил «на посошок» еще одну бутылку «Жигулевского» и стал собираться в путь-дорогу.

Загрузив две дюжины ящиков «Экстры» в автомобиль, надежно закамуфлировал груз сверху пустыми ящиками и поднял деревянные борта. Главный источник его еженедельного дохода был готов к дальнейшей транспортировке.

Пышминский тракт, прямой асфальтовой линией пролегавший по лесистым уральским горам, без каких-либо происшествий привел шипованные колеса фроловского «ЗИЛа» в Екатеринбург.

В областном центре кипела обычная деловая суета. По тротуарам озабоченно сновали люди туда-сюда, по дороге лился сплошной поток автомашин всех возможных цветов и марок. Заглядевшись на нахальную позу голой плакатной девки на фонарном столбе, рекламирующей адрес и телефонный номер ближайшего публичного дома, Фрол чуть было не врезался в беспечную новенькую «Тойоту». Чисто машинально ударил в самый последний момент по тормозам и спас благородную лакированную задницу иномарки от грубого зиловского надругательства.

Свернув с центральной улицы в переулок, грузовик прибыл к месту своего назначения.

Полуподвальная питейная забегаловка «Вспомни былое» в этот полуденный час обилием жаждущих клиентов похвастать не могла. Круглые столики пивнушки в большинстве своем пустовали. Рыжеволосая молодая барменша, явно скучая, глазела в окно зелеными кукольными глазками, не замутненными даже слабым намеком на наличие хотя бы одной мысли.

Фрол толкнул боковую дверь с надписью «Управляющий» и оказался в небольшой овальной комнате. Низкий стол посередине, диван, пара глубоких кресел, холодильник и видеодвойка не загромождали служебное помещение, а делали его уютным и чуть ли не домашним.

За столом в белом адидасовском костюме восседал крепко сбитый мужик лет тридцати пяти, мечтательно уставившись в общую тетрадь и задумчиво покусывая кончик авторучки.

– Привет, Фрол! – оторвался от своего умственного занятия управляющий. – Товар привез? Молоток! По тебе часы можно сверять! В натуре!

– Привет, Виктор! – не смог сдержать довольной улыбки Фрол. – А ты все рифмоплетством балуешься? Не надоело с Пушкиным наперегонки бегать?

– Не базарь о чем не смыслишь! – усмехнулся Виктор. – Ты находишь кайф в физическом труде, а я в умственном. Как любит говорить шеф – каждому свое! И переплюнуть я хочу не Пушкина, а Есенина. Вот послу