— Но может случиться, что в комнате я один не останусь.
— Не дрейфь! Момент подходящий найдется. Не завтра, так послезавтра! Ну, я пошел. Надо предупредить Цаплю, а то он любит дрыхнуть в выходной до полудня.
Я постоял, глядя вслед уходящему Колобку, потом вынул свинцовую биту и, швырнув ее в газон, скрылся в подъезде.
Когда я пришел домой, дядя Юра не исчез, как обычно, в спальне, а сел за кухонным столом напротив меня. Несколько минут молча наблюдал, как я равнодушно поглощаю жареную картошку с маринованными грибами.
— Что с тобой, племяш? — спросил искренне озабоченно. — Второй день мрачнее начальника, докладывающего о невыполнении месячного плана. — Решил, видно, расшевелить шуткой. — А может, невеста отказала?
— Нет у меня невесты. А когда будет — не откажет. Тебе, наверное, часто изменяли — вот ты и судишь всех по своей мерке.
Вместо того чтобы ретироваться, дядя продолжал сидеть напротив меня, только усталые руки его начали подрагивать узловатыми пальцами.
— Мне не изменяли, — неестественно спокойным и ровным голосом начал он. — И я не изменял. Дико для сегодняшнего поколения? Наверно. Она ушла на фронт и пропала без вести. Много лет ждал я ее — надеялся. Придумывал всякие невероятные истории, пока наконец не понял, что все куда проще — прямое попадание снаряда скорее всего. Потому и не обнаружил среди убитых и раненых. Так потом и не женился. Продолжаю и сейчас любить — не ее уже, а память о ней.
— Если верить попам, то вы встретитесь в другой жизни, — я смущенно повертел в руках вилку. — Ты не пробовал верить? Может, легче станет.
— Вряд ли узнал бы там ее. Лицо начал уже забывать. Помню, что доброе, улыбчивое и… Все. Ведь фотокарточки даже нет. А другой жизни мне не нужно. От этой-то отдохнуть, боюсь, целой вечности не хватит. А если б была вторая жизнь, лучше родиться птицей, а не человеком. Глухарем, например.
— Почему? — Я искренне удивился.
— Глухарь погибает обычно на току. Он поет свою любовную песню и ничего-то, глупый, не слышит и не видит вокруг. Тут охотник его бац — и в дамки. Счастливый… Умирает вместе с любовью. А у человека отними любовь, душу с кровью вырви — он все равно продолжает свою песню по инерции… — Дядя поднялся, тяжело опершись о стол. — Ну, я спать пойду, племяш. Разбирайся сам со своими заботами, раз скрытный такой.
Я долго еще сидел на кухне, размышляя о несправедливости жизни. Вот как у дяди Юры неудачно сложилось, и у меня тоже хуже некуда. Между двух огней оказался… Как кретин какой-то.
Утром проснулся почти с хорошим настроением. За ночь сформировалось решение: иду к мушкетерам я в последний раз. Ничего в окошко выбрасывать не буду, а Колобку скажу, что не было возможности и вообще меня выгнали из отряда.
По улице пробегали редкие машины. Земля нежилась в ласковости солнца, благодарно шевеля листьями на деревьях. Стояла почти тишина, только где-то на пустыре деловито погромыхивал экскаватор, расчищая площадку под фундамент будущего дома.
В красном уголке находился только Зайчик. На нем была сине-черная рубашка с эмблемой на рукаве в виде золотых скрещенных шпаг и черный берет с одной звездочкой.
— Это наша форма, — отвечая на мой взгляд, пояснил Павел. — Количество звезд говорит, сколько лет ты в отряде. На общий сбор все придут в форме. У нас есть запас для новеньких. Надевай. Только перед сбором снять придется — ты ведь еще не наш.
Я неуверенно протянул руку. Рубашка пришлась впору, а берет был чуточку великоват. Может быть, мне только казалось, но форма придавала телу какую-то уверенность, подтянутость.
— Здорово идет. Как на тебя шита, — удивился Павел, осмотрев меня. — Что-то Гришки долго нет. Сегодня он дежурный. Попросил меня присмотреть здесь, пока он на минутку сбегает к капитану, а сам пропадает уже вечность. Послушай, сходи к Владимиру Петровичу и посмотри там Гришку. Напомни тихонько об уговоре "на одну минутку". У меня ведь тоже дела, и не могу я здесь до самого сбора сидеть.
— Я был у Владимира Петровича только раз — боюсь, не найду его квартиры.
Зайчик вздохнул и выглянул в окно:
— Не видать даже! И это штурман, который должен показывать пример дисциплины. Ну, я хоть за горном сбегаю — почистить надо перед сбором. Ты никуда не отлучайся, пока не вернусь. Я скоро — живу в соседнем квартале.
И, не дав мне времени даже возразить, он скрылся за дверью.
"А вдруг сейчас появятся ваганты?!" — Я подошел к окну и сразу отпрянул: по тротуару приближались Колобок, Цапля, Сергун.
— Эй! — через минуту послышался громкий шепот Колобка, влезшего на карниз и заглядывающего в окно. — Джонни, ты здесь? — впрыгнул в комнату и увидел меня, прислонившегося к стене. — Ты чего? Давай, короче, пока отрядников нету.
За Колобком в окно влезли остальные ваганты.
— А гляди-ка! Шкаф-то у них даже не запирается! — радостно изумился Цапля.
И тут я повел себя довольно странно. Я схватил Цаплю за плечи и отшвырнул от распахнутых дверей шкафа:
— Не смейте здесь ничего трогать! Сматывайтесь!
— Я давно подозревал, что он продался мушкетерам! — яростно зашипел Сергун. — Мало мы его учили уму-разуму!
Я размахнулся для удара, но Колобок рванул меня сзади за рубашку и влепил своим мясистым увесистым кулаком в лицо.
Я упал и тут же вскочил и кинулся на вождя вагантов. Сцепившись, мы покатились по полу.
Вдруг хватка Колобка ослабла, и он, оторвавшись, бросился к окну и выпрыгнул. Цапли и Сергуна уже не было. На пороге красного уголка стояли Владимир Петрович и Гришка. Они подошли. Я, смутившись, поправил на себе наполовину оторванный рукав рубашки.
— Мне Зайчик, то есть Павел, дал померить. Сейчас схожу за нитками и зашью.
— Не к спеху, — мягко улыбнулся Владимир Петрович. — Пока булавкой скрепим, а дома зашьешь. С этого момента — эта форма твоя. Ты принят.
— Но меня направили в отряд ваганты, я был их диверсантом!
— А мы догадывались! — весело вмешался Гришка. — Смотри-ка, какой фингал! — Он участливо взглянул на мой заплывший глаз и направился к шкафу. — Ничего. Сейчас знатную примочку организуем. Здорово болит?
Но я почему-то совсем не чувствовал боли. С души спала мучившая уже третий день непонятная тяжесть. Было невесомо-легко и радостно — я среди друзей…
А со стены словно приветствовал меня широким взмахом сильных крыльев борец со злой стихией — альбатрос.
Краткий словарь воровского сленга
Базар — разговор
Баклан — хулиган
Бодяга — ерунда
Борзый — нахальный
Борода — неудача
Бродяга — свой парень, с понятиями
Булки — ягодицы
Буркалы — глаза
Буром — нагло
Бык — глупый
Валет — никчемный человек
В елочку — правильно
Вестись — опасаться
Вертухай — конвоир в зоне
Включить счетчик — возрастающий процент на просроченный долг
Вкурил — понял
В натуре — на самом деле
Возбухать — нервничать
Воздух — деньги
Волына — пистолет
Вор в законе — коронованный в это звание на сходке авторитетными ворами
Выпас — выследил
Гадом буду — честное слово
Голимое — наверняка
Головняк — неприятность
Гревак — передача в зоне
Губы раскатал — невыполнимое желание
Гуси улетели — потерял рассудок
Дельфин — незаконно пострадавший
Децал — чуточку
Догнался — понял
Драп — марихуана
Дурь — марихуана
Дырявый — пассивный гомосексуалист
Дятел — внештатный сотрудник оперчасти
Жаба — зависть
Жлоб — скупой
Забить стрелку — назначить встречу
Загасить — спрятать
Закоцать — надеть наручники
Зарядить — дать информацию
Засветиться — попасть в поле зрения органов
Зелень — доллары
Иван — главарь
Капуста — деньги
Карась — состоятельный человек
Качок — атлет
Кент — друг
Киллер — убийца по найму
Кинул — обманул
Кнопарь — пружинный нож
Когти рвать — быстро уходить
Кодла — пренебрежительное название криминальной группы
Кожаный затылок — телохранитель, охранник
Козел — зек, продавшийся администрации
Козырь — оружие
Колоться — признаваться, принимать наркотики внутривенно
Космос — наркотики
Косорезить — грубо ошибаться
Косяк — забитая марихуаной папироса
Косяк носить — повязка общественника в зоне
Косяк пороть — нарушать воровской закон
Красный — активист в зоне
Кругосветка — анально-оральный секс
Король — активно-пассивный гомосексуалист
Крутой — солидный, опасный
Крученый — хитрый
Крытка — тюремный режим
Крыша дымится — психоз
Крякнул — умер
Ксива — документ
Кукла — муляж денежной пачки
Курок — тайник
Кусок — тысяча
Лавэ — деньги
Лажа — ерунда
Лепить горбатого — врать
Лечить — задабривать
Лоб зеленкой намазать — приговорить к расстрелу
Лох — мужик, которого можно одурачить
Луна — обман
Лупара — обрез охотничьего ружья
Малява — записка
Масло — сообразительность
Мокруха — убийство
Мужик — зек-работяга, не принадлежащий к касте воров
Музыка — чай
Мутный — интриган
Наглушняк — насмерть
Нарисоваться — появиться
Наружка — визуальная слежка
Обиженный — педераст
Облом — неудача
Обмороженный — наглец
Общак — касса воровского общества
Оборваться — уйти от погони
Окно — задний карман брюк
Опрокинул — ввел в заблуждение
Опущенный — насильно сделанный гомосексуалистом
Орех — пуля