– Кстати, рана не беспокоит? Обезболивающий укол не требуется?
– Благодарю покорно. Ничего не надо.
– Тогда, пожалуй, я пойду. У меня ведь еще две палаты на попечении. А давление у вас отличное, сто тридцать на девяносто. Будто и не больной вы вовсе.
Я еще долго зачарованно смотрел на закрывшуюся за Светланой дверь, мысленно продолжая любоваться волнующим покачиванием ее налитых бедер под узким халатиком. «Станок» хорошо развит, словно принадлежит взрослой опытной женщине, а не девятнадцатилетней девчонке. Да простится мне эта невольная пошловатость.
Остаток дня глядел телевизор, отдавая явное предпочтение боевикам и эротике – в тему с настроением. Думать о чем-то глобальном – к примеру, о причинах, уложивших меня на больничную койку, – желания не было. Да и не имелось в наличии достойного количества фактического материала, чтоб делать какие-то полезные выводы или хотя бы предположения.
Решил отдать себя во власть Морфея, когда на улице погасли фонари.
Из-за кондиционера и открытого окна в палате было приятно свежо. Несмотря на разгар августа, ночи на Урале отличаются своенравным прохладным характером.
Устроившись на правом боку, натянул на голову нежное верблюжье одеяло, оставив незакрытым только лицо. У меня с далекого детства такая привычка «закапываться», а вовсе не потому, что опасаюсь повторить злосчастную судьбу папаши Гамлета, которому родной брательник влил в ухо яд во время сна. К тому же мои братишки на подобную низкую подлость не способны. При надобности они просто стреляют вам в голову. Эффектно и без театральных затей.
Разбудил меня какой-то подозрительный шум за окном, будто что-то глухо стукнуло о подоконник. Приподняв голову с подушки, я разглядел при бледном свете луны торчащие над подоконником «рожки» деревянной лестницы. Под чьими-то тяжелыми неторопливыми шагами уже противно поскрипывали перекладины. Должно быть, лестница долгое время бесхозно валялась на солнцепеке и сильно просохла.
Поддерживая больную левую руку, я выбрался из-под одеяла и тихо подкрался к окну, встав у стены рядом с кондиционером. Конечно: кто предупрежден – тот вооружен, но ничего, кроме своих ослабленных ранением физических данных, я сейчас противопоставить нежданному ночному вторжению не мог. Все же слегка вооружился, прихватив с тумбочки пустую бутылку из-под коньяка.
Самое лучшее было бы спихнуть лестницу вниз, но я ясно чувствовал, что на сей подвиг сил мне не хватит.
В проеме окна показалась темная широкоплечая фигура гостя. Лицо его маской не прикрывалось, но было какое-то расплывчатое и явно незнакомое. По-кошачьи бесшумно спрыгнув на пол, киллер поднял руку в перчатке с зажатым в ней длинноствольным пистолетом с глушителем и направил на мою беззащитную кровать. Раздалась серия хорошо знакомых мне «пробочных» хлопков, и дорогое верблюжье одеяло на кровати сразу потеряло товарный вид, превратившись в шерстяное сито.
При тусклом свете желтого ночника над дверями больничной палаты злодей не сразу просек, что постель пуста и пули потрачены зря. Воспользовавшись этим, я изо всей силы пнул неизвестному врагу в печень. Но то ли промахнулся сгоряча, то ли удар получился совсем неубедительным из-за мягкой домашней тапочки, надетой на ногу. Как бы там ни было, но убийца даже не пошатнулся. Вот если б на мне сейчас оказались любые остроносые туфли, то наглый визитер мигом разлегся бы на полу отдохнуть на время от своей суетливой тяжелой профессии.
Продублировать удар я не успел. Киллер весьма легко отпрыгнул в сторону и направил свой шпалер в мою грудь, защищенную лишь тонкой фланелью спальной пижамы.
– Вот ты и приплыл, Монах! – раздался противно-скрипучий голос незнакомца. – Кранты тебе, браток!
Я сделал отчаянную попытку поднырнуть под руку с пистолетом и боднуть убийцу в солнечное сплетение, но был ослеплен встречной яркой вспышкой огня. Ноги мои моментально отнялись, а сердце пронзила острая режущая боль.
К счастью, все это было лишь обыкновенное кошмарное сновидение. Напрасно пожадничал, по ходу, позволив себе умять две порции говяжьей поджарки на ужин. Тяжелая пища на ночь отрицательно сказывается на психике – давно замечал. Впрочем, и на голодный желудок спать ложиться не менее чревато. В будущем надо быть все же поаккуратнее с этим делом, придерживаться золотой середины. Слишком не переедать то бишь.
А вот резкая боль в районе сердца оказалась всамделишная – неловко повернулся во сне на левый бок, потревожив простреленную лопатку. От того и пробудился.
Лежал с открытыми глазами, находясь под неприятным впечатлением привидевшегося удачного на меня покушения. Но скоро успокоился, вспомнив, что нынче не пятница и значит, сон ни в коем случае не может быть «в руку», вещим то есть. Но все же встал и плотно закрыл окно от греха, защелкнув на оба шпингалета. Береженого Бог бережет. Оптимистическое соображение насчет пятницы не является стопроцентной гарантией личной безопасности. По-любому: из всех правил бывают исключения, как известно. Перестраховаться никогда не лишне. И вовсе это не глупый страх, а просто присущая мне трезвая осторожность. В натуре.
Остаток ночи прошел спокойно. Никаких неприятностей в царстве Морфея больше не встретил. Наоборот, получил целую гамму непередаваемо-приятных ощущений, увидев себя веселым дельфином, беспечно резвящимся в искристых изумрудных водах с симпатичной молодой дельфинихой. Или дельфинкой, не в курсе, как будет правильней. Голубые глаза у нее, кстати, были почему-то совсем человечьи, точно такие, как у медсестры Светланы.
Но на следующий день, когда меня навестили Цыпа с Томом, я все же отдал должное несколько нервозному самочувствию:
– Ребята, оставьте-ка мне «фигуру» на всякий случай.
Цыпа с готовностью распахнул на себе джинсовую куртку, засветив громоздкую рукоять наплечного «АПСа», но я отрицательно покачал головой:
– Нет, такая волына и даром не нужна. Том, у тебя что в наличии?
Управляющий баром, примостившись на краешек моей постели, задрал левую штанину и отстегнул от лодыжки аккуратно-маленькую лайковую кобуру. Явно малокалиберный пистолет, но и этой «дамской» игрушки вполне хватит, чтоб обеспечить мне спокойствие и уверенность в себе. Я вынул из кожаной «колыбельки» совсем несерьезный на вид пистолетик и критически осмотрел:
– Что-то новенькое? Ты же, помнится, раньше красотульку «беретту» таскал?
– Было дело. Но она слишком тяжеловата для моей лодыжки. Натирает. А этот «лилипут» фирмы Менц на ноге почти невесом. Немчура крутые доки в изготовлении малокалиберных волын.
– «Люгеры» и «шмайсеры» у них тоже довольно не хило получаются, – для полной объективности добавил я к лестной для германцев характеристике соратника. – Какой калибр у «лилипута»?
– Четыре двадцать пять. Шестизарядный магазин. Работает безотказно, сам проверял. Бьет точно под «яблочко». Глушитель в кармашке кобуры. Совсем новенький, – похвастал Том.
– Отлично! – Я сунул боевой презент под подушку и закрыл тему:– Ладушки! Как там наш бизнес? Процветает?
– Бизнес в ажуре, – подал самодовольный голос Цыпа, пристраивая в холодильник новую стеклянную постоялицу – пятилитровую банку с солеными огурцами. – Как ему и положено, набирает валютные обороты. Сбоев не наблюдается.
– А как у тебя, браток? – улыбнулся я Тому, поощрительно ему подмигнув. Оно и понятно. Даже если у соратника и не все в порядке с торговлишкой спиртным, выговор делать я ему не собирался. Ведь он спас мне жизнь как-никак.
Поэтому вполне может чувствовать себя нынче героем дня и именинником, которому благодарный шеф запросто простит возможные недоработки в коммерции. Закрою глаза даже на убытки – если, понятно, они в пределах разумного.
– Все путем. Доход на прежнем высоком уровне, – как-то без особого энтузиазма отозвался управляющий пивбаром, скосив на меня свои серые глаза с поволокой. – Знаешь, Михалыч, я вот мыслю расширить децал наше дело. Сейчас жирные бабки на рэкете можно срубить. Стоит лишь кулак частнику показать – и дело в шляпе. А коли пистолет засветить – враз, как Курочка Ряба, золотыми яйцами нестись начнет со страху. В натуре! А мы почему-то проходим мимо этих перспективных алмазных приисков.
– Не нравится мне это пакостное словечко – рэкет! – вздохнул я, закуривая, чтоб сосредоточиться. – В переводе с инглиша как-то малоинтеллигентно звучит – вымогательство. Не находишь?
– Лажа! – недовольно отмахнулся от моих лингвистических изысков Том. – Не в слове суть! Это ж золотое дно, Монах! Нынче каждый дурак на этом крупные барыши поиметь в силах!
– Мы-то ведь не дураки, – встрял Цыпа, привнеся в деловой базар юмористическую нотку. – Дел и по нашему профилю, успевай только крутиться. Зачем нам еще и в эту блевотину залазить? Сдуру разве? Евген, лично мне идея не в кайф! Хлопот с конкурентами не оберешься! Ведь только в Екатеринбурге не меньше полусотни банд халявой этой кормится! Взорвут к чертовой бабушке нашу пивную «Вспомни былое» – и все дела, концов потом не найдешь! Портфель с миной любому посетителю под столиком «забыть» – нет проблем, как два пальца обоссать! И придется нам с тобой, Евген, отскребать от стенок то, что от Тома останется. А останется, учти, самый децал – даже в гроб нечего будет положить! С закрытой крышкой хоронить придется.
– Бой быков нам ни к чему, – подытожил я и сочувственно глянул на Тома, почти с ненавистью уставившегося на Цыпу. – Я понимаю, что ты жаждешь серьезного самостоятельного дела, но игра, по-моему, не стоит свеч. Другие перспективные идеи есть в наличии? Я поддержу – будь уверен, брат! Не журись раньше времени.
– Цыпа дует на воду, Михалыч! – стараясь говорить спокойно-убедительно, процедил сквозь зубы Том. – На рожон лезть я не собираюсь, гадом буду! Хочу подоить слегка лишь тех предпринимателей, которые не имеют боевого прикрытия. Никаких разборок не предвидится, поверь слову. Дело верное! У меня и списочек таких фирм, «крыш» не имеющих, составлен давно. Шестьдесят процентов от прибыли, понятно, тебе лично пойдет. «Лимоны» прям под ногами валяются – только не ленись поднимать! Конкретно, Монах!