– Земляк, сверни-ка вон в тот темный переулочек. Отлить мне срочно требуется подале от глаз людских. Стеснительно-скромный я чересчур.
Через несколько мгновений у меня появился серьезный повод улучшить настроение, похвалив себя за проявленную на лестничной площадке аккуратную предусмотрительность: сэкономленный боезапас оказался точно в тему. Очень даже кстати то бишь.
Последние кварталы до больницы пришлось преодолевать чуть ли не вприпрыжку – грозовое небо так недвусмысленно нахмурилось кустистыми бровями туч, что было ясно – на подходе ливень. А коли родная водосточная труба станет вдруг мокро-скользкой, то мне подвиг восхождения верняк не совершить. Гарантия.
Но все обошлось. Хляби небесные разверзлись лишь тогда, когда я уже забрался в окно своей палаты.
В натуре: высшие силы нынче явно благоволят к моей скромной особе. За что я благодарно и искренне зауважал их еще сильнее.
Улыбчиво-солнечный день ничем не напоминал о пронесшейся ночью над родным Екатеринбургом грозовой буре. Разве что веселым матовым блеском свежеумытого асфальта и терпким запахом земли и акации, не изнасилованным пока еще смрадом вечного городского смога.
Впрочем, состояние любезной сердцу природы волновало меня в данным момент в наименьшей степени. Прислонившись к оконному косяку, я неторопливо курил и высматривал внизу автомобиль личных охранников. Скоро его отыскал – из густых кустов акации рядом с дорогой торчал черный бампер «Тойоты». Ребятишки из «Кондора» на своем боевом посту, хоть и на другой машине. «Эскадрон ускакал, не заметив потери бойца», – как в одной бодренько-печальной песенке поется... В любом случае ночное происшествие с шофером они на мой счет не отнесли – это ясно как дважды один.
Выходит, можно смело себя поздравить – подозрительной суеты не наблюдается, карты легли на ломберный стол Судьбы именно так, как я рассчитывал.
Вполне удовлетворенный сделанным оптимистическим выводом, я выбросил окурок в окно и вернулся к низкому столику у кровати с целью слегка подкрепиться: во-первых, время завтрака уже наступило, а во-вторых, пара банок баварского пива, что я успел с утра приговорить, пробудили в желудке нечто, сильно смахивавшее на проблески аппетита. Но сервис в медучреждении, надо отметить, явно оставлял желать много лучшего. Хотя солидным «люксовым» постояльцам могли бы, эскулапы задрипанные, вовремя хавку приносить. Нигде в несчастной России, по ходу, порядка и дисциплины уже нет. Сплошное разгильдяйство всюду и во всем.
Когда я, плюнув на отечественную систему здравоохранения, собрался уже лично соорудить себе легкий завтрак из бутербродов, дверь наконец-то отворилась и Светлана вкатила в палату квадратный столик на колесиках, уставленный фаянсовыми тарелочками с моим обычным скромным ленчем, состоящим из яичницы с беконом, овощного салата из помидоров со сметаной и парочки поджаренных тостов.
С некоторым разочарованием обратил внимание на неприятное нововведение в экипировке Светы – нынче на ней под халатиком красовались плотные зеленые «лосины», пуритански скрывая прелестные розово-загорелые ноги от моего плотоядного взора.
– Салют, Светик-зеленоцветик! – помогая ей переставлять тарелки на столик у кровати, двусмысленно пошутил я, желая снять с кукольного личика медсестренки слишком уж напряженно-серьезное выражение.
Но моя новая пассия не откликнулась даже улыбкой, старательно избегая встречи наших взглядов и сохраняя отрешенно-каменное лицо.
– У тебя что, зубы болят? Или какой-то молодой пылкий докторишка выспаться не дал? – невинно поинтересовался я, отправляя в пасть первый кусок дивно сочного бекона. – Ты уже завтракала? Если нет – смело присоединяйся. У меня тут запросто хватит для двоих, не сомневайся.
– Я не сомневаюсь. Вчера ведь твоих возможностей тоже хватило для двоих, верно? – Света вдруг вскинула на меня свои синеокие глаза-пистолеты, должно быть, желая застать врасплох, но не на того напала, наивная дурочка.
– Что конкретно имеешь в виду? – полюбопытствовал я, спокойно-деятельно продолжая утреннюю трапезу. – Если думаешь, что с твоей толстушкой сменщицей сексуально развлекался, то впадаешь в глубочайшее заблуждение. Несправедливо обидно, малышка, для моих искренних чисто-честных чувств к тебе!
Наверно, целую минуту Светлана не сводила внимательно-недоверчивых и одновременно растерянно-испуганных глаз с моих равномерно двигавшихся челюстей, затем вынула из кармашка халата плоский бумажный пакетик из газеты и осторожно пристроила его на краешке стола, будто это бомба была, а не безобидно-банальные баксы.
– Что это? – равнодушно спросил я, тщательно стерев непроизвольно наползавшую на губу довольную усмешку.
– Возвращаю ваши доллары, Евгений. Не понадобились... Вымогатели до прачечной дойти не смогли. Кто-то застрелил обоих вчера прямо в подъезде. Всю ночь милиция жильцов нашего дома допрашивала. Убитых не опознал никто. Мы с Наташкой тоже... Правильно сделали?
– Наверное, – пожал я плечами, откладывая в сторону вилку с ножом. – В уголовном деле лучше вообще не фигурировать. Даже в качестве свидетелей. Спокойнее как-то. Теперь-то я просек, наконец, твое странное поведение! Ты что же, милая глупышка, вообразила, будто я каким-то боком в этом замешан, да?
– Не знаю, что и подумать, – устало призналась Светлана, отводя от меня смущенный взгляд. – Но очень уж странное, согласись, совпадение получилось...
– И ничего странного тут нет! – решительно опроверг я сей безусловно-очевидный факт. – Сама здраво посуди: из больницы я не выходил, что может засвидетельствовать поголовно весь эскулапный персонал, посетителей ко мне вчера не было – то бишь поручить кому-нибудь разобраться с рэкетирами тоже не имел возможности. Убедил?
– Но ты ведь мог просто куда-то позвонить... – не слишком уверенно сказала Света, явно начиная сомневаться в своих поспешных первоначальных выводах.
– А вот и нет, малыш! – не счел я нужным сдерживать самодовольный смешок победителя. – Из палаты вчера вообще не выходил и телефоном ни разу не пользовался! Спроси у дежурной сестры, коли все еще сомневаешься.
– Обязательно спрошу, – твердо пообещала эта наглая девчонка, толкая столик на колесиках в обратный путь. – Прости, Евгений, но я пойду. Голова от всех этих волнений ну прямо раскалывается.
– От мигрени замечательно коньячок помогает, – поделился я ценным научным открытием. – Не хочешь принять капельку-другую? Чисто символически. Для поднятия тонуса.
– Как-нибудь в другой раз. Не обижайся, – Света сделала жалкую попытку улыбнуться, но ничего путного у нее не получилось, и поспешно покинула мой «люкс» вместе со своей передвижной «скатертью-самобранкой», выглядевшей сейчас уныло-пошло из-за тарелок с остатками недоеденной пищи.
«Ну и дьявол с тобой, золотая рыбка! – не стал я расстраиваться от такого откровенного проявления холодной отчужденности девчонки. – Не очень-то и хотелось!..»
Случайно вспомнив, что подобные слова говорила в знаменитой басне лиса, не сумев добраться до желанного винограда, я щедро плеснул себе в стопку фирменного французского «лекарства от мигрени» и, чокнувшись с бутылкой, провозгласил:
– Не переживай, кумушка-лиса, по порожнякам! Винограда и девок еще будет в жизни с избытком! Зато из шкур наших ни одна падла шубу себе не сошьет! Гарантия!
– С кем это ты базаришь, Евген, в пустой комнате? – подозрительно прищурившись, поинтересовался Цыпа, появляясь в дверях палаты, как черт из коробочки.
– Думаешь, у меня шифер съехал и гуси улетели? – усмехнулся я, отправляя коньяк по прямому назначению. – Пальчиком в небо, братишка! Высокоразвитые в интеллектуальном плане личности частенько сами с собой прикалываются – ведь так иногда нестерпимо хочется поговорить с умным человеком. Для разнообразности хотя бы...
Цыпленок, не обратив внимания на мою почти неприкрываемую колкость, пристроился на краешке кровати и вынул свой вечный «Кэмел». На лице соратника было серьезное задумчивое выражение, смотревшееся на его обычно самодовольно-беспечной мордахе непривычно и даже весьма забавно.
– Кури, – добродушно разрешил я, закуривая сам. Но, конечно, не американскую «дымовую шашку» Цыпы, а благородную душистую «родопину». – Появились новые проблемы?
– Нет, – чуток помедлив, ответил Цыпа. – Новых проблем у нас не имеется. Но есть кой-какие неприятности. Вчерась двоих наших гавриков кто-то внагляк расшмалял в упор. Они были при козырях, но применить оружие почему-то не успели.
– Где это произошло? – нахмурившись, спросил я, хотя уже ни на децал не сомневался в ответе.
– Тут недалече. Чуть ли не на пороге прачечной «Белизна», куда ребята и направились по делу.
– По какому такому делу? Почему я не в курсе?!!
– Но ты же сам дал «добро» Тому подоить местных коммерсантов, – удивленно вскинул пшеничные брови Цыпа, не понимая, чего это я расхипешевался. – Вот он и начал крутиться в данном направлении. Нанял парочку недавно откинувшихся мальчиков. Сильно странно это, между прочим. Почему нашим основным контингентом не воспользовался? Похоже, Том собирался собственную группу заиметь, чтоб рулить ею единолично. Тогда даже неплохо, что его гавриков шлепнули. Все к лучшему, как ты любишь выражаться. Хотя, в натуре, жаль ребятишек. Тем паче, что кокнул их какой-то дешевый фраер.
– Почему дешевый и почему фраер? – Я даже слегка оскорбился в глубине души.
– Гарантирую, Евген! – Для большей убедительности, наверное, Цыпа ткнул в мою сторону своей безбожно кадящей сигаретой. – По-другому просто быть не может! Откуда у хозяина какой-то занюханной прачечной деньги на профессионала? Бьюсь об заклад, что замочили ребят за какую-нибудь штуку-другую «зеленых». Ясно ведь – заказчик ликвида именно он, больше некому. Мыслю навестить гада нынче и по-базарить с ним по душам перед отправкой «в Сочи». Уверен, что он махом у меня в руках расколется и назовет падлу исполнителя.
– Запрещаю! Чтоб никакой боле самодеятельности и отсебятины! – зарубил я на корню план соратника. – Сам лично прошевелю дело с «Белизной» после похорон ребятишек.