Саванна смерила его взглядом.
– Мне нужно получить доступ к ячейке моего отца. – Она выгнула изящную бровь. – У меня есть ключ и все необходимые документы, как моего отца, так и мои.
Банковский служащий хоть и принял деловой вид, но от Грэйсона не ускользнуло, как его взгляд задержался на Саванне чуть дольше, чем необходимо.
– Следуйте за мной. – Он подвел их к компьютеру. – Вы являетесь полномочным пользователем счета?
– Возможно. – От Саванны так и веяло арктическим холодом. – Ячейка оформлена на имя Тобиаса Давенпорта.
– И у вас есть ключ? – спросил служащий, печатая имя.
Саванна помахала им, зажав между указательным и большим пальцами. Мужчина потянулся за ним, но она зажала его в ладони.
– Я сохраню его у себя, спасибо.
Мужчина заметно покраснел. Когда он заговорил снова, его голос звучал сухо.
– Ваши документы, пожалуйста.
Грэйсон подумал: «Ты не заведешь здесь друзей, Саванна».
– Вот мои, – она пододвинула к компьютеру два удостоверения личности и лист бумаги, – а вот владельца ячейки и нотариально заверенное заявление, предоставляющее мне право доступа.
Она подделала подпись и печать нотариуса? Это же уголовное преступление.
– Боюсь, вы не указаны в списке тех, у кого есть доступ к счету, мисс Грэйсон. – В голосе банковского служащего слышались нотки удовлетворения. В какой-то момент желание предстать перед ней в лучшем свете сменилось желанием обладать властью над нею.
– Именно поэтому у меня есть нотариально заверенное заявление, – спокойно ответила Саванна. – Я же сразу вам сказала, что мне нужен кто-нибудь из руководства.
Грэйсон хотел вмешаться. Служащий не пытался скрывать свое раздражение.
– Уверяю, даже генеральный директор банка скажет вам то же самое.
– Боюсь, вы ошибочно понимаете ситуацию. – Саванна оставалась совершенно невозмутимой.
– Я прекрасно понимаю ситуацию. – Мужчина бросил на нее неприязненный взгляд. – Единственными, кто имеет право доступа, являются сам мистер Давенпорт и Акация… – служащий с опозданием понял, что произносит, – Грэйсон.
– Благодарю вас, – Саванна едва заметно улыбнулась, – вы нам очень помогли.
Грэйсон подождал, когда они выйдут из банка, и только тогда произнес:
– Тебе не нужен доступ к ячейке.
– Я реалистка, в отличие от своей сестры. – Саванна выразительно посмотрела на Грэйсона. – И моя фамилия не Хоторн.
У нее были такие же длинные шаги, как и у него.
– Удивительно, что ты не стал спорить со мной, предлагая заняться всем самому.
«Я мог», – подумал Грэйсон, а вслух сказал:
– Я тебе не враг, Саванна.
Ложь.
– Возможно. – Ее холодный ответ походил на укол лезвия. – И ты не мой страж, и не Джиджи. Ты нам не нужен. – Светлые волосы Саванны блестели на солнце. – У меня все под контролем.
Глава 48Грэйсон
Когда они вернулись домой, Джиджи отправилась на поиски матери, а Саванна осталась присматривать за Грэйсоном в холле.
– Мама в библиотеке, – сообщила мрачным тоном вернувшаяся Джиджи.
Саванна протянула руку и сжала плечо сестры.
– С мамой все в порядке, Джиджи. Мы в порядке.
Мы – они трое – их семья.
Джиджи повернулась к Грэйсону, нахмурив брови.
– Мы не тревожим маму, когда она читает. Это правило существует уже целую вечность.
– Ты можешь подождать на заднем дворе, – ледяным тоном сказала ему Саванна.
Это не предложение – приказ. Грэйсон смотрел, как Саванна выходит из комнаты.
– У мамы есть библиотека, – тихо сказала Джиджи, – у Саванны есть баскетбол.
Грэйсон сразу же представил Саванну, стоящую на линии штрафного броска и забрасывающую мячи. Он плавал с такой же одержимостью.
– А что насчет тебя? – спросил он Джиджи.
Сближение с сестрами – ошибка. И чувствовать то, что чувствовал он, тоже ошибка.
Джиджи пожала плечами.
– Мне нравится есть конфеты на крыше.
– Но не шоколадные, – машинально добавил Грэйсон.
– Не шоколадные, – подтвердила Джиджи и широко улыбнулась. – Я же говорила, ты мне нравишься все больше и больше! – Вдруг она стала серьезной. – А теперь… Как думаешь, что папа держал в той ячейке? Ничего хорошего, верно? Я имею в виду, что люди, как правило, не меняют личные данные и не арендуют депозитные ячейки под вымышленными именами просто для развлечения.
– Не знаю. – Грэйсон врал ей и чувствовал себя так же, как если бы врал братьям. Он мягким голосом предложил: – Почему бы тебе не пойти и не поесть конфет на крыше? Я подожду твою маму здесь.
Грэйсон не стал дожидаться Акацию Грэйсон в холле и отправился на поиски библиотеки. Ключ девочек никогда не откроет банковскую ячейку, но если у жены Шеффилда Грэйсона есть право доступа, то ей могли выдать другой.
Грэйсона с детства воспитывали ничего не оставлять на волю случая.
– Отменить членство не должно быть так сложно. – Голос Акации был слышен через приоткрытую дверь, и Грэйсон остановился прямо за ней, прислушиваясь. – Я знаю, что есть плата! – Она сделала паузу, и Грэйсон решил, что женщина собирается с силами. Когда она заговорила снова, в ее голосе звучало то самообладание, которое присуще лишь человеку, выросшему в окружении богатства масштаба Энгстромов. – Клубу нужен организатор мероприятий. Прошло больше месяца с тех пор, как Кэрри уехала, и я думаю, вы согласитесь, учитывая мой опыт благотворительной деятельности, не говоря уже о мероприятиях, которые моя семья устраивала в вашем танцевальном зале, что я более чем квалифицированна.
Акация Грэйсон искала работу. Грэйсон представил себе выражение ее лица, когда она говорила ему, что не слабая.
Какой бы ответ она ни получила, ее он не впечатлил.
– Что ж, думаю, они скажут, что мне скучно и я не знаю, чем себя занять без мужа. Пусть говорят, что хотят.
Опять повисала тишина, на этот раз более продолжительная, а затем вновь раздался голос Акации:
– Я понимаю.
Грэйсон подождал, пока она повесит трубку, и осторожно толкнул дверь.
– У вас проблемы?
Акация подняла голову с диванчика, на котором сидела, поджав под себя ноги, и пристально посмотрела на Грэйсона.
– Ничего такого, о чем тебе стоит беспокоиться.
Грэйсон подошел ближе.
– У вашего мужа есть депозитная ячейка на вымышленное имя. – Он намеренно сменил тему. Лучше вернуться к ее финансовым проблемам, когда она будет готова не уклоняться от его вопросов. – Девочки попросят вас открыть ее. У вас есть право доступа.
Акация сжала губы. Она элегантно зачесала назад светлые волосы, ни один волосок не выбивался из прически.
– Не знаю, почему у меня есть право что-либо делать, – тихо сказала она. – Он никогда не говорил со мной ни о финансовых вопросах, ни о своем бизнесе.
Она отвела взгляд от Грэйсона, затем снова посмотрела на него, как будто не могла позволить себе отложить этот разговор или все то, что он собой олицетворял.
– А знаешь, у меня степень в области финансов. В университете мы с Шеффом и познакомились. Я такая тихая и неловкая, а он… – Ее голос слегка дрогнул. – Хотя какое это теперь имеет значение, правда?
«Он женился на ваших деньгах – вот о чем вы думаете. И о чем пытаетесь не думать».
– Ты когда-нибудь играл в «Что, если…», Грэйсон? – тихим голосом спросила Акация. – Что, если бы ты изменил хотя бы одно свое решение? Один момент в своей жизни?
Грэйсону не присуще строить воздушные замки, но и он, бывало, заново переживал самые большие ошибки, чтобы понять, что именно сделал не так и что бы изменил, если бы мог.
– Или что, если что-то одно было другим с самого начала? – Выражение лица Акации стало задумчиво-грустным. – Я играла в такую игру маленькой. Что, если у меня был бы старший брат? Что, если бы я родилась с другой фамилией? Что, если бы я не так сильно была похожа на свою мать?
«Что, если бы вы ушли от своего мужа, когда узнали обо мне?» – подумал Грэйсон.
Акация сделала долгий вдох.
– Но все становится другим, как только у вас появляются дети, потому что внезапно все, что привело к их рождению – любой ваш выбор, ваша реальность, – неизменно. И если бы все сложилось хотя бы немного по-другому, их могло не быть, а с этим уже невозможно примириться.
Акация опустила глаза на свои руки, и Грэйсон заметил, что она по-прежнему носит обручальное кольцо.
– Помню, что где-то через неделю после того, как мы привезли Саванну и Джиджи домой из роддома, мне приснилось, что я еще беременна, а мои малютки, которых я держала на руках, кормила и любила, всего лишь сон. Я запаниковала – я не хотела других детей. Я хотела своих девочек! Проснувшись, я встала у их колыбелек и заплакала, потому что они были по-настоящему. – Акация подняла глаза на Грэйсона. – Нет никаких «Что, если…» – что, если бы я выбрала другую жизнь или влюбилась бы в человека, который любил бы меня в ответ. Что, если бы я тогда знала то, что знаю сейчас. Не должно быть никаких сожалений. Даже если я и хотела бы сейчас для себя другой жизни, еще больше я хочу быть их мамой.
«И почему так трудно дышать?» – подумал Грэйсон, потому что в его жизни никто о нем так не думал, в особенности Скай. И внезапно он сам захотел поиграть во «Что, если…», потому что все могло бы измениться.
Вся его жизнь могла бы обрести совершенно другой смысл.
«Сожаления – пустая трата времени, твоего и моего, – зашептал в его голове голос Старика. – Разве ты из тех, у кого есть лишнее время?»
Грэйсон отбросил неудобные мысли, обычно он так и делал. Он был тем, кем был.
– Я знаю про расследования ФБР и Налогового управления, Акация. – Он постарался говорить так мягко, как только мог. – Знаю, что он воровал деньги у ваших родителей. Это он опустошил ваши счета.
Акация Грэйсон дышала через боль.
– Но Саванне и Джиджи незачем об этом знать, – тем же мягким голосом добавил Грэйсон.