Здесь все казалось однозначным. Единственными словами, которые, по мнению Джеймсона, хотя бы слегка выбивались из общего ряда, были «состояние» и «вред».
Им нужно искать что-то поврежденное?
Или что-то, что ценилось за счет своего состояния? Предметы искусства. Антиквариат.
Двести тридцать футов вверх.
«У вас есть двадцать четыре часа с начала следующего часа. По истечении этого времени приз будет конфискован».
– Начало часа. – Джеймсон задумался, сколько часов в поместье.
Двести семьдесят футов высоты.
«Если ты таким образом пытаешься узнать, облегчил ли я вам задачу, то мой ответ – “нет”». Джеймсон мысленно повторил эти слова, и они с Эйвери почти закончили восхождение. «Нет покоя нечестивым, моя дорогая. Но вряд ли это будет честно, если я не предоставлю вам все, что необходимо для победы».
Джеймсон добрался до вершины скалы и ступил на твердую землю. «А пока шестеренки крутятся, я советую вам познакомиться с соперниками».
– Ты думаешь, – прокомментировала Эйвери, снова натягивая платье. – Видно, как глубоко ты погрузился в свои мысли.
Глубоко погрузился в свои мысли, глубоко застрял в дебрях Игры.
Джеймсон застегнул молнию на платье.
– Я прокручиваю в голове все, что сказал Рохан. Некоторые фразы сильно выделяются на общем фоне.
– «Ничего не выносить контрабандой»? – с нотками сухой иронии предположила Эйвери.
– Как пример, – согласился Джеймсон, ощущая знакомую вибрацию под кожей, – их несколько.
– «Нет покоя нечестивым». – Это было первое, что пришло на ум Эйвери. – «Переверните каждый камень». – Она помолчала. – Это напоминает мне первую подсказку в моей самой первой игре в доме Хоторнов. Идиомы в твоих письмах, помнишь?
Джеймсон многозначительно посмотрел на нее. Конечно, он помнил! Он помнил все.
– Технически, – сказал он, – это не первая твоя игра в доме Хоторнов. Ключи, – напомнил он ей. – «Нет покоя нечестивым», «Переверните каждый камень», «Пока шестеренки крутятся», «Перекопаете двор», «Засыпьте ямы», «Сломаете что-то – почините», метка.
Джеймсон мысленно перебирал все возможные сочетания и комбинации.
Ворота в сад камней были открыты. Когда Джеймсон переступил порог и увидел перед собой тысячи камней, которыми была вымощена земля, его осенило.
– «Переверните… – начал он.
– …каждый камень», – закончила за него Эйвери.
Какое-то время они просто стояли и смотрели на этот огромный стог сена и гадали, удастся ли им отыскать в нем маленькую иголку.
– В поместье, вероятно, тонна камней, – прокомментировала Эйвери, – стены комнаты, в которой мы начинали, были каменными.
Рука Джеймсона опустилась на чугунный замок. Когда они добрались сюда, он был незаперт. Он развернул его и на обратной стороне обнаружил сообщение:
«ПОДСКАЗКА: ВЕРНИТЕСЬ К НАЧАЛУ».
Глава 63Грэйсон
Одного звонка Забровски было достаточно, чтобы узнать адрес Кимберли Райт, которая жила в одном из соседних городков.
– Мы с Ксаном подождем снаружи, – сказал Нэш Грэйсону, когда они приехали. – Держу пари, мы сможем найти способ развлечься.
Грэйсон и его сестры должны были сделать это сами. Теперь, когда правда открылась, последние остатки барьеров, которые он воздвиг, чтобы не думать о них, как о своей семье, рухнули. Близнецы были его сестрами, независимо от того, как они к нему относились.
– Давненько мы ничего не слышали о Джейми, – добродушно добавил Ксандр, – пора ему послушать немного йодля. Занимайся своими делами, Грэй, и не торопись.
Грэйсон вылез из внедорожника и подождал, пока Саванна и Джиджи сделают то же самое, и затем они втроем направились к входной двери Кимберли Райт. Трехфутовый забор из сетки-рабицы окружал передний двор, сплошь покрытый грязью и сорняками. Жизнерадостный желтый цвет дома резко контрастировал с темными металлическими решетками на окнах.
На входной двери висела табличка: «Адвокатам вход воспрещен».
Джиджи постучала. Две секунды спустя Грэйсон услышал собачий лай, а еще через две секунды дверь открылась и на пороге появилась женщина в потрепанном халате в цветочек. Одной ногой она удерживала таксу, которая выглядела удивительно пухлой для своей породы.
– Какая-то очень толстая такса, – сказала Джиджи, округлив глаза.
– Это из-за шерсти, – ответила женщина в халате. – Правда, Корица?
Собака зарычала на Грэйсона и попыталась встать передними лапами на ногу, которая удерживала ее.
Ей это не удалось.
– Я сказала бы вам, что мне не нужно то, что вы продаете, – продолжала Кимберли Райт, – но у тебя его глаза. – Она посмотрела на Саванну, но затем перевела взгляд на Грэйсона. – И у тебя тоже.
Джиджи дружелюбно улыбнулась.
– Я Джиджи. Это Саванна.
– Я знаю, кто вы, – грубовато ответила Ким. – Лежать, Корица!
Корица, как Грэйсон не мог не заметить, уже лежала.
– А это Грэйсон, – добавила Джиджи, – наш брат.
Грэйсон ждал, что Саванна поправит сестру, но она этого не сделала. Наш брат.
– Что ж, не стойте, проходите. – Ким наклонилась и взяла на руки Корицу, что оказалось непростой задачей.
Дом был компактным: гостиная справа от входной двери, прямо кухня и короткий коридор слева, который, предположительно, вел в спальни. Ким провела их в гостиную.
– Мне нравятся ваши кресла, – искренне сказала Джиджи.
Небольшая комната едва вмещала их четверых. На спинке каждого кресла лежало по вязаному покрывалу. Покрывала сочетались друг с другом, в отличие от кресел.
– А ты улыбчивая, да? – спросила Ким у Джиджи.
– Стараюсь, – ответила Джиджи, но слова прозвучали не так жизнерадостно, как ожидал Грэйсон. Ему впервые пришло в голову, что, возможно, Джиджи не была по природе такой.
Возможно, это ее выбор.
Их тетя некоторое время рассматривала Джиджи.
– Знаешь, ты похожа на него, на моего мальчика.
– Знаю, – тихо сказала Джиджи.
Грэйсон вспомнил, как Акация говорила ему, что из-за сходства Джиджи с Колином их отец души в ней не чаял, и по причинам, которые он сам не мог ни определить, ни понять, у него защемило сердце.
Эта женщина – его тетя. Их тетя, и она никогда не встречалась ни с кем из них.
– Вы приехали, чтобы рассказать мне, почему ваш отец не отвечает на мои звонки? – напрямую спросила Ким.
Саванна первой ответила на этот вопрос:
– Папа уехал.
Ким прищурилась.
– Что ты имеешь в виду?
– Он уехал в командировку полтора года назад и так и не вернулся, – голос Саванны даже не дрогнул.
– Вы обращались в полицию? – Ким бросила таксу на одно из кресел. Корица с глухим стуком спрыгнула на пол.
– Мама сразу это сделала. Но он не пропал, – объяснила Джиджи своей тете, – он уехал.
Грэйсон заметил, что эти слова причинили ей боль. «Теперь ты веришь, что он сбежал». Грэйсону должно было стать легче от этой мысли. В конце концов именно этого он и добивался: удержать ее – удержать их обеих – от сомнений и попыток докопаться до правды.
«Мне нужно лишь следить за тем, чтобы все так и оставалось».
– Похоже, у вашего брата возникли некоторые проблемы, – сказал Грэйсон тете, – с финансами и с законом.
Ким подошла к стене и сняла фотографию в рамке.
– Это он. – Женщина медленно вернулась к ним и протянула рамку. – Шеп. Здесь ему двенадцать или тринадцать. А рядом с ним Колин.
Грэйсон заставил себя взглянуть на фотографию: долговязый подросток с серебристо-серыми глазами держал баскетбольный мяч, малыш тянулся за ним.
Ким выдохнула.
– Шеп переехал жить ко мне вскоре после рождения Колина. Наша мама умерла, и ее муж решил, что ему не нужны дети, рожденные не от него. Нужно было либо взять Шепа к себе, либо отдать его в приемную семью. Я взяла его к себе. Отец Колина много лет сидел в тюрьме, так что большую часть времени о мальчиках заботилась только я.
– Вы называете его Шепом, – заметил Грэйсон и взглянул на тетю: безопаснее наблюдать за ней, чем смотреть на эту фотографию и искать сходство между собой и мальчиками в кадре.
– Так его звали. Это не сокращение. Просто Шеп. Он сменил имя летом перед поступлением в колледж. И свою фамилию тоже. – Она фыркнула. – Шеффилд Грэйсон. Он получил стипендию благодаря баскетболу. Познакомился с симпатичной девушкой. – Ким устроилась в одном из глубоких кресел и подождала, пока они тоже сядут, и только потом продолжила: – После этого мой брат практически перестал со мной общаться. Не хотел иметь ничего общего с остальными моими детьми, но Колина он любил. – Последовала небольшая пауза. – Шеп заботился о Колине, пока тот рос. Наверное, даже слишком. Брал его с собой на баскетбольную тренировку, когда я… – Ким опустила глаза. – Работала.
Ким была излечившейся наркоманкой. Ее брат не просто присматривал за ее сыном, пока она работала.
Словно прочитав его мысли, женщина отвела взгляд от Грэйсона и посмотрела на девочек.
– После того как Шеп женился на вашей матери, он сказал мне, что Колин будет жить с ними.
– И вы позволили брату забрать у вас сына, – тихо сказал Грэйсон.
– Мне нужно было кормить других. Шеп согласился помочь с этим. Но он хотел, чтобы Колин был с ним.
Грэйсон не понял Шеффилда Грэйсона, когда тот сказал, что племянник был для него самым близким человеком, но оказывается, он растил Колина с тех пор, как сам был ребенком.
Грэйсон задумался, всего на мгновение: мог ли человек, который так любил племянника, жертвовал собой ради него, быть таким плохим.
Он подумал о фотографиях в банковской ячейке, и дышать стало немного тяжелее. «Мы пришли сюда не для того, чтобы говорить о прошлом», – напомнил он себе.
– Ваш брат продолжал помогать вам финансово после смерти Колина? – спросил Грэйсон, возвращая разговор к причине, по которой они пришли.
Квитанции о снятии наличных. Небольшие суммы, пометка на обороте