Жозефина делилась новостями, рассказывала о новом проекте, а точнее, сразу трех проектах, в которых принимала участие. Несмотря на ее поразительную трудоспособность и неиссякаемый запас идей, вампиресса не справлялась с предложенной крупными издательствами работой. Ей пришлось прибегнуть к помощи наемников-людей, как она их называла «литературных негров». Ума не приложу, откуда такое наименование? Работают как негры-рабы? Так им, по моему глубокому убеждению, издательства платят деньги, и немалые, в отличие от плантаторов. Или потому, что имена их навсегда остаются в тени, а на обложке пишут или придуманный в редакции псевдоним, или фамилию автора, представляющего «лицо» серии? Интересно, подумал я, нет ли среди книг, принесенных Збышеком с рынка, чего-нибудь, написанного с подачи Жозефины, но под другим именем? А еще петербуржская вампиресса звала в гости, сетовала, что в прошлом году так и не встретились, не посидели у камина, болтая о том о сем, не погуляли по набережной Невы у черной, неспокойной воды, не постояли на охраняемых сфинксами и грифонами мостах Фонтанки. Да и в этом году, опасалась она, если я еще пару месяцев буду раздумывать, то день пойдет на прибыль, а во время белых ночей вампирам в Санкт-Петербурге скучно.
И вправду, что ли, бросить все и отправиться в гости? Кстати, жив ли еще тот отзывчивый начальник охраны Эрмитажа, который за несколько зеленых бумажек позволял мне беспрепятственно бродить по хранилищам хоть до утра?
Вошедший Збышек тактично откашлялся, давая мне возможность перейти от своих мыслей к повседневной действительности.
– Две новости, пан Анджей.
– Как обычно? Одна хорошая, а вторая плохая? – усмехнулся я.
– На мой взгляд, пан Анджей, обе хорошие.
– О… Значит, обе плохие, на мой взгляд. Ладно, излагай.
– Во-первых, я купил для вас мобильный телефон.
– И это ты называешь хорошей новостью?
– Пользоваться им несложно. Я уверен, у вас все получится.
– А я вот не уверен. Да и зачем он мне?
– Пригодится, – невозмутимо парировал мой слуга, извлекая из шуршащего пакета небольшую коробку. – «Nokia». Не самая последняя модель, но зато в металлическом корпусе. При вашей склонности к опасным приключениям, пан Анджей, особенно в последнее время, в самый раз.
– Я не буду брать это! Телепатическая связь куда надежнее…
– Надежнее, если вы не забываете ею воспользоваться. К сожалению, я не могу обращаться к вам мысленно, даже если предчувствую беду. Если мобильник будет у вас в кармане, мне будет спокойнее.
– Но я им пользоваться не умею. Разве что врагу в лоб швырнуть, коль ты говоришь – корпус металлический.
– Это несложно. Я вас научу.
– Но я не хочу!
– Помнится, когда-то вы отказывались даже приближаться к автомобилю, пан Анджей. Но теперь, насколько я вижу, наш «Хетчбэк» полюбился вам.
– Что ты сравниваешь! – возмутился я, хотя в глубине души уже понял, что проиграл. В чем-то Збышек прав. Было время, когда я не признавал устройств, связанных с использованием электричества. А теперь сижу при искусственном освещении вместо свечей, езжу на лифтах… Всего и не перечислить.
– Просто носите телефон с собой. В кармане. Обещаю, что не буду звонить вам по пустякам. Только в случае острой необходимости.
– Знаю я твою необходимость, – проворчал я. – Будешь каждые полчаса интересоваться, не промочил ли я ноги.
– Буду звонить не чаще раза в день, интересоваться, не убежал ли очередной бист вилах? Просто положите его в карман, пан Анджей. Как отвечать на звонки, я покажу позже.
Покрутив в пальцах продолговатую плоскую коробочку с небольшим экраном и рядом кнопок, я вздохнул и сунул мобильник во внутренний карман домашнего жакета. Збышека не переспорить. Оставалось лишь надеяться, что, бойкотируя звонки, мне удастся его переупрямить.
– Вот еще, пан Анджей, – слуга протянул мне непонятную штучку – черную, с крючком, похожим на часть оптического приспособления, которым люди пытаются вернуть зрение испорченным глазам.
– А это еще что? Вторая новость?
– Нет, пан Анджей. Это «блютуз».
– Что?
– Такая штука… Можно разговаривать по телефону, а руки остаются свободными. Нужно просто засунуть в ухо…
– Я не собираюсь ничего засовывать себе в уши! – воскликнул я, теряя терпение, и вернул «штучку» Збышеку. – Довольно и того, что я взял твой дурацкий мобильник!
– Прошу простить меня, пан Анджей, – слуга с достоинством поклонился. – Не хотел вас обидеть. Позвольте перейти ко второй новости.
– Давай уже… – Я махнул рукой, внутренне готовясь к очередному безумству технически озабоченного помощника.
– Письмо по электронной почте. Получено сегодня. Десять минут назад.
– От кого?
– Ваш московский клиент. Коллекционер холодного оружия.
– Давай.
Збышек протянул листок бумаги, распечатанный на принтере, как он называл этот ящик, присоединяемый к компьютеру.
Мне не впервой было подобным образом получать приглашение от моего самого денежного партнера. В его стиле общения – а письма для меня он всегда писал сам, не доверяя секретарям-референтам – чувствовалась деловая хватка бизнесмена с многолетним опытом.
Приветствие и несколько скупых строк.
«Глубокоуважаемый Андрей Михайлович!
Прошу прощения, что вновь вынужден прибегнуть к Вашим услугам, ведь Вы совсем недавно улетели из Москвы. К сожалению, не имел возможности предупредить Вас заранее. Сегодня мне доставили очередной экземпляр. Вам должно понравиться. Жду Вас в любое удобное для Вас время дня и ночи. Рассчитываю на плодотворное сотрудничество.
Искренне Ваш
Валентин Валентинович»
Я задумчиво покрутил бумажку в пальцах, сложил ее вчетверо, положил на журнальный столик.
– Мне должно понравиться? Хм…
Слуга молчал. Он никогда не вмешивался в мои деловые отношения, считая своей вотчиной только личную жизнь.
– Распоясались в последнее время черные археологи, не находишь? – поднял я голову.
– Я заказал билеты. Ночной рейс. «Борисполь»—«Шереметьево». Двадцать один сорок. Компания «Аеросвiт». Как обычно.
– Спасибо. На сегодня?
– Да, пан Анджей.
Откуда он узнал, что мне захочется попасть в Москву поскорее? Впрочем, века жизни бок о бок с вампирами развивают в слугах крови еще и не те способности.
– Хорошо. Тогда перед отъездом позвони Селивану. Ты же освоил это чудо техники? – Я похлопал по карману, где лежал мобильный телефон.
– Будет исполнено, пан Анджей. Что спросить?
– Ничего не спрашивай. Скажи, когда вернется Амвросий, я буду ждать встречи с ним. В любое время.
– Вы позволите дать номер вашего телефона?
– Что? Нет-нет… Пускай через тебя связываются. Я еще наделаю чего-нибудь…
– Это очень просто, пан Анджей. Позвольте я покажу.
– И не думай даже! – наотрез отказался я.
Збышек отправился собирать чемоданы. То есть я так решил, но не исключено, что он упаковал весь багаж еще до начала нашего разговора.
Москва встретила нас обильными снегопадами. Пассажиры «Боинга» даже спорили – не окажутся ли закрытыми аэропорты? Но снегоуборочная техника постаралась на славу. Расчистили не только взлетно-посадочные полосы, но и дорогу до Ленинградского шоссе включительно. Кстати, странно, городу вернули старое имя, Санкт-Петербург, а шоссе и вокзалы так и остались имени вождя мирового пролетариата. Когда-то, едва ли не сразу после октябрьского переворота, мне пришлось эмигрировать из России как раз из-за пристального внимания ЧК к кровным братьям и оборотням. Да разве мне одному? Оставались на территории Советской Республики только истинные мастера маскировки, наподобие Амвросия, и кое-кто, как поговаривали, согласившиеся сотрудничать с властями. Сейчас о них в высшем вампирском обществе предпочитали не вспоминать, исключив эту тему из числа приличных.
Збышек долго и придирчиво выбирал таксиста, избегая «лиц кавказской национальности», пока, наконец, не нашел водителя с исконно славянской внешностью. Я даже хотел посоветовать слуге поинтересоваться наличием у перевозчика ученой степени и звания. Но таксист опередил меня, запросив до «Метрополя» как минимум профессорский гонорар – триста долларов. Я дал ему столько же, но в евро. Возможно, именно благодаря моей щедрости таксист всю дорогу молчал, лишь изредка бросая уважительные взгляды.
Первую ночь, не желая повторять ошибки предыдущего посещения Третьего Рима, я посвятил аудиенции у Прозоровского. Князь глядел хмуро, говорил мало, вместо мундира Преображенского полка нарядился в атласный шлафрок. Рядом с ним неотлучно находились два птенца, прошедшие, как ходили слухи, обучение у китайских мастеров боевых единоборств в Шао-Лине. Хотя буддистские монахи не слишком-то жаловали вампиров, а кровному брату трудно находиться в любом религиозном сооружении, пускай даже и чуждой его национальности конфессии, компромиссные пути для сотрудничества находились. Все решала давняя дружба Никиты Григорьевича с князем Харбина. Шао-линьское умение, помноженное на силу и скорость «немертвого», давало жуткую смесь. Телохранителей Прозоровского побаивались даже таллинские головорезы Григория Лукьяновича.
Увиденного мною оказалось достаточно, чтобы понять – Князь Москвы напуган. Что-то недоброе творится в Первопрестольной. Связано ли это с появлениями фейри или интригами среди местных кровных братьев, я не знал, а Князь Никита пояснить не соизволил, ограничившись очень короткой и сухой беседой. Среди его свиты тоже витало какое-то непонятное напряжение, грозящее выплеснуться, самое малое, скандалом, а худшем случае – междоусобицей.
Памятуя об этом, я подавил желание прогуляться по ночному Китай-городу и остаток ночи просидел в номере. Збышек, удивленный и даже слегка озабоченный моим смирным поведением, стучал по клавиатуре ноутбука, подключившись к гостиничной сети.
– Я так и знал! – вдруг хлопнул он себя по лбу. – В Москве начинается эпидемия!
– Чума, оспа, холера? – лениво поинтересовался я. Одно из преимуществ кровных братьев – полная невосприимчивость к болезням – делает нас циничными, когда речь заходит о людских недугах.