Ресницы удивленно приподнялись и тут же опустились.
– Надеюсь, не из-за этого невероятного гриппа?
– Нет.
– А почему вы не носите повязку? Вы не боитесь заразиться? Говорят, это такая страшная болезнь – врачи просто не успевают поставить диагноз. Столько смертельных случаев…
– Я давно ничего не боюсь, – проговорил я, стараясь не смотреть на стюардессу. Почему-то сегодня воспоминания об утраченной любви нахлынули с новой силой. Принцесса Карлайла и Кумбрии пять веков жила в моем холодном беспощадном сердце вампира, сердце ходячего мертвеца.
– Он не боится, – с отчетливым кавказским акцентом произнес пассажир, сидящий от меня слева через проход. Иссиня-черные волосы и выдающийся во всех отношениях нос лишь подтверждали первоначальное предположение о его национальности. – Чего ему бояться? Зараза к заразе не пристает.
Девушка вспыхнула – скулы над краем повязки порозовели. Она развернулась, по всей видимости готовя грозную отповедь нахалу. Но, с другой стороны, он – тоже клиент кампании, чей девиз: «Все для пассажира». Хамить нельзя.
– Идите, Жанна, – вмешался я, напуская на лицо мину утомленного жизнью человека. – Не беспокойтесь. Ко мне в самом деле никакая зараза не пристает уже много лет.
Кавказец хмыкнул и приосанился с победоносным видом. Мне было наплевать на его нехитрый юморок, на глупую гордость самца, желающего, чтобы все самки в пределах видимости принадлежали только ему, но я хотел прекратить дальнейшие попытки заговорить со мной, а потому выудил из кармана пиджака монету. Кажется, олимпийский рубль еще времен СССР. Как он туда угодил, ума не приложу, и почему дотошный Збышек не вынул его при очередной чистке моей одежды. Потом я проделал нехитрый трюк, на который способен любой из кровных братьев, но лишь очень немногие из числа смертных людей. Покрутил монету в пальцах, а потом сложил ее вдвое.
Из-под ватно-марлевой повязки донеслось хрюканье, будто «настоящий мужчина» подавился собственным языком. Он отвернулся и уставился в черный иллюминатор.
Вот и хорошо. Конфликт погашен в зародыше.
На этот раз полет тянулся очень долго. Я пытался размышлять, шевелить мозгами в поисках ответов на мучившие меня вопросы, а их накопилось уже так много, что смело можно было говорить – слишком много.
Кем были неизвестные, напавшие на Збышека?
Что за меч принесли коллекционеру Пешкину черные археологи и почему он так важен для него?
Кто такие трононосцы Ниннкигаль, о которых говорил зверь в подвале киевской пятиэтажки?
Куда девался Амвросий?
Почему фейри, существа из чужой реальности, вновь начали появляться в нашем мире, принося беды и несчастья?
Ответов не находилось.
Хотя, если бы рядом со мной по-прежнему находился верный слуга крови, то на некоторые из них я вполне мог бы найти ответ. Збышек не раз говорил, что Интернет – чрезвычайно мощный инструмент в умелых руках. В наше время в нем можно найти практически любую информацию, начиная от сонников и анекдотов и заканчивая планами международных террористических организаций на год вперед. Нужно только уметь подбирать пароли, пользоваться… Нет, забыл как это называется. Боюсь, что этот путь решения наболевших вопросов для меня теперь заказан.
Может, попытаться воспользоваться услугами человека – специалиста по Мировой паутине? Но как это сделать, не нарушая закон Великой Тайны? Ума не приложу…
И вот, наконец, шасси аэробуса коснулись посадочной полосы в «Борисполе». Я спустился по трапу, продолжая мыслями витать в небесах, получил багаж и прошел с ним на стоянку. Непривычно носить чемоданы, но благодаря силе кровного брата я не замечал их веса, будто бы держал в руках кейс с бумагами. Санитарный пост, призванный проверять всех прибывающих из-за границы, я успокоил одним взглядом – меня пропустили без единого слова.
Вот и мой «Хетчбэк». Ключи от автомобиля лежали в брючном кармане. Но только сейчас я понял, что не умею управлять железной безлошадной телегой. Кажется, перед тем как открыть дверцу, Збышек нажимал на какую-то кнопочку на брелоке… Потом совал ключ под руль… А дальше? Нет, не стоит и пробовать. Мне бы коня под седлом или, на худой конец, упряжку, я бы справился, а это чудо иностранной техники не для меня.
– Ой, это вы? – послышался знакомый голос.
Жанна? Помнится, в прошлый раз она тоже пробегала мимо нас с подругами. На этом самом месте. Сегодня девушка была одна. Она стояла, зябко придерживая высокий воротник мутоновой шубки. Золотистые волосы рассыпались по плечам. Снежинки, севшие на челку, искрились в ярком свете фонарей.
– Как видите, – я пожал плечами.
– У вас такая машина красивая. Не подбросите? – Она смущенно улыбнулась.
– Рад бы, – ее непосредственность начала меня развлекать. В конце концов, какие бы черви ни грызли мое сердце после смерти верного слуги, хотелось хотя бы с кем-то поговорить. Я не слишком-то люблю шумные компании, но полное одиночество тоже не для меня. – К сожалению, она мне не подчиняется.
– Как? – Длинные ресницы взлетели и упали.
– Наверное, не знаю волшебного слова.
Несколько секунд она непонимающе моргала. Потом улыбнулась:
– Поверить не могу! Вы не умеете водить машину? Я угадала?
Я кивнул:
– Вы необычайно проницательны, милая панна.
– Ой! А зачем вы меня так назвали?
– Я так привык обращаться к особам женского пола. Позвольте представиться – Анджей Михал Грабовский.
– Ой, а вы поляк?
– Да.
– А по-русски без акцента говорите.
– Я очень долго живу в России.
– В Украине, вы хотите сказать? Или правда в России? Но мне казалось, что там вы по делам, а сюда возвращаетесь.
– Для меня Россия осталась в границах тринадцатого года.
– Ой, как оригинально. Вы просто как персонаж «Дней Турбиных» говорите.
– А что делать? Я так привык.
– Значит, вы живете в Киеве?
– Да. В самом центре.
– А мне на Оболонь надо…
– Если хотите, могу подвезти вас на такси. Только вы покажете, где его обычно ловят в «Борисполе».
– А почему на такси? Пустите меня за руль.
– А вы умеете? – искренне удивился я.
– А по-вашему, что, блондинка совсем ничего уметь не должна?
– Да нет, что вы! Просто в мое время барышни железными коробками не управляли.
– Да какое ваше время? – Она рассмеялась. Совсем забыл, что выгляжу я не старше тридцати. – Наши бабушки в войну немцев бомбили с кукурузников. Или вы – человек из другой эпохи? Как в романах фантастических. Как там у них называется? Попаданец – вот! Тогда где ваша машина времени?
Я, слегка ошалев от ее напора, поднял руки, признавая поражение:
– Все-все… Держите ключи. И приношу самые искренние извинения прекрасной панне, если обидел ее невольным словом.
– Панна принимает извинения пана рыцаря, – улыбнулась девушка. Решительно нажимая на кнопку брелока.
Что-то пискнуло, вспыхнули и погасли огоньки в салоне. Жанна обошла «Хетчбэк», открыв двери, заняла место водителя. Мгновением спустя призывно распахнулся багажник.
– Ну что же вы, пан Анджей Михал?
– Можно просто – Анджей, – улыбнулся я и, быстро закинув чемоданы, забрался на сиденье рядом. Все-таки ей удалось меня развлечь. Глухая тоска отступила.
– Очень приятно. А я – Жанна.
– Я знаю.
– Откуда?
Вместо ответа я постучал себя пальцами по груди, намекая на табличку с именем, которую обязаны носить стюардессы. Девушка рассмеялась.
– А ведь я и вправду блондинка!
– Мне так не кажется.
– А вы знали многих блондинок?
– Не слишком. Но смею заверить, умом они ничуть не уступали шатенкам и брюнеткам.
– Значит, людская молва врет?
– Самым бессовестным образом.
– Тогда поехали! – Она повернула ключ. Двигатель «Хетчбэка» мягко заурчал. – Вам куда?
– Андреевский спуск.
– Замечательно. Там и до метро недалеко. На Спасской станция.
Мимо замелькали сугробы, заснеженные деревья и километровые столбы.
– Я вас провожу.
– Спасибо, вы настоящий рыцарь…
– А откуда вы узнали? – не удержавшись, перебил я.
Девушка пожала плечами:
– Наверное, много книжек читала. А в жизни рыцаря встречаю впервые. Но я не об этом. Провожать меня не стоит. Сама дойду.
– Я люблю гулять по ночному Киеву.
– Я тоже.
– Тогда можем оставить автомобиль и просто побродить. Если, конечно, вы не слишком устали на работе, – поспешил добавить я.
– Нет, не устала. Во всяком случае, не настолько, чтобы отказаться от прогулки по зимнему Киеву. Можем прогуляться до Софии…
– Нет! – Я дернулся, как от удара. Не то чтобы на меня, высшего вампира, очень действовали кресты на куполах, но София Киевская в самом деле стоит на святой земле. Меня за полсони шагов начинает мутить, болит голова, перед глазами плывут, кружась в неспешном хороводе, черные точки. – Простите за резкость, Жанна. Не стоит ходить к Софии.
– Вы атеист? – удивилась она. – Причем воинствующий…
Во взгляде, который бросила на меня девушка, проскользнули бесенята.
– Не сказал бы. Не люблю церковников, знаете ли. Натерпелся от них в свое время.
– Вы так говорите, будто сами боролись с инквизицией.
– Нет, я не боролся с Sanctum Officium. Это они боролись со мной. Но не будем о скучном.
– Разве это скучно? Я думала, вы мне расскажете…
– Лучше не надо.
– Ну не надо, так не надо, – Жанна слегка надула губки, очень похоже на капризное выражение принцессы Карлайла и Кумбрии. – Говорите, церковников не любите, а живете возле Андреевской церкви.
– Там совсем недавно службы начались[49],—отмахнулся я. – Да и живу я за углом. Напротив дома Михаила Афанасьевича. Даже колокольный звон не слышен, если окна плотно закрыть.
Девушка задумалась. Потом расхохоталась. Даже на дорогу перестала смотреть.
– Я поняла, кого вы мне напоминаете.
– Полковника Турбина?
– Нет.