Зажжен не мною, – Господней рукой.
Она вдруг ойкнула и прикрыла губы ладошкой.
– Это ничего, что я такие слова при тебе…
Я взял ее руку и тихонько поцеловал пальцы. Покачал головой. Упоминание архангелов в стихотворении – это не молитва, прочитанная истово и горячо. Переживу как-нибудь.
Вдруг подкатила тоска и усталость, хотя до рассвета оставалось еще пять-шесть часов. Наверное, я просто чересчур изнежен и на удивление непрактичен для кровного брата. Привык жить, стремясь по воле волн, и любое препятствие кажется непреодолимым. Но ведь должна быть какая-то разгадка. Не бывает загадок без ответов!
– Тогда нам остается только одно, – медленно проговорила Жанна. – Поехать к одному компьютерному гению.
– К кому это? – удивился я.
– Мой друг детства. Из Дебальцево. Когда я уехала учиться в Харьков, он отправился в Донецк. Я мечтала о небе и космосе, но девчонке могут предложить только должность в конструкторской лаборатории или в диспетчерской службе. Поэтому институт я бросила и устроилась стюардессой… А Мишка сразу поступил на компьютерную специальность. Закончил, работал ведущим программистом серьезной фирмы, а потом получил приглашение от головного отделения в Киеве. Здесь мы столкнулись случайно, в аэропорту, – он летел на какую-то конференцию в Петербург, а я сопровождала чартеры в Турцию. Знаешь как радуются провинциалы, вдруг повстречавшиеся в столице?
Я не знал. Мы, кровные братья, не слишком-то радуемся, натолкнувшись на кого-либо из наших вдали от родины. Редко, очень редко подобная встреча кончается добром. В лучшем случае закулисной возней, наушничаньем перед чужим князем и всяческими интригами. А в худшем – прямой стычкой. У людей, оказывается, все по-иному. Возможно, я это и помнил, но как же давно я был человеком…
– Мы время от времени встречаемся, – продолжала Жанна, осторожно глянув на меня. Она что, боится приступа ревности с моей стороны? Вампир не может ревновать к смертному. – Так, попьем кофе где-нибудь в приличной забегаловке… Я почти ничего не понимаю из того, что он мне рассказывает. Но та фирма, в которой Мишка работает, плохого программиста не держала бы. Думаю, он поможет.
– Ну не знаю…
– Ты чего-то боишься?
– Уместно ли являться к человеку домой в такой час?
– Неуместно его сюда вызывать! Программисты работают ночью. Это знают все, кроме вампиров, как я поняла.
– Которые тоже живут и работают ночью, а потому им некогда следить за программистами, – рассмеялся я.
В конце концов, нельзя же все время оглядываться на закон Великой Тайны, толкуя его так буквально. Этому компьютерному гению совсем необязательно знать, кто я.
– Если ты не собираешься выпить из него кровь, – словно прочитала мои мысли Жанна, – я представлю тебя бизнесменом из Польши. Тебе нужно срочно влезть в свой ноутбук, а пароль, как назло, вылетел из головы.
– А так бывает?
– Еще как! Наши бизнесмены столько водки пьют, что могут не только пароль, а собственное имя с утра и до обеда вспоминать. И партнеров поят – будь здоров. А Мишка поляков уважает. Он после Майдана совсем европейцем стал… Донбасс, говорит, отсоединить надо от Украины – там все, мол, России продались. Ему старший брат позвонил, сказал – увижу около дома, ноги переломаю.
– И переломает?
– Этот? Этот шахтер, этот переломает… Но вообще-то Мишка хороший. Поможет. И даже бесплатно. Ящик пива ему в подарок возьми. Хорошего. «Gosser», например.
– Хорошо, – я развел руками. – Только покупать я тоже не умею…
– Да помогу я тебе, помогу, – в притворном ужасе девушка закатила глаза. – Куда уж ты теперь без меня, горе луковое. Или чесночное?
Вместо ответа я поцеловал ее. Похоже, и в самом деле скоро я буду без Жанны как без рук.
Глава шестнадцатаяСекрет Збышека
Дом на Оболони, где обитал компьютерный гений Михаил из Дебальцево, показался мне братом-близнецом тому, где мы с Амвросием уничтожили стаю вампиров-зверей. Панельная пятиэтажка, эпохи то ли позднего Хрущева, то ли раннего Брежнева, заросший акацией и шиповником палисадник, сероствольные громады тополей, взметнувшие к ночному небу руки-ветви, перекрученные непогодой. Покосившаяся горка и скрытая под сугробом песочница в середине двора. Одно-два горящих окна на весь дом – да и неудивительно, время-то позднее, а людям с утра вставать на службу. На железной двери слабо светилось окошко домофона.
Со своим другом детства Жанна созвонилась из автомобиля, сунув в ухо мой блютуз, который для меня был страшнее китайской головоломки. Но девушка разобралась с покупкой покойного Збышека в мгновение ока и могла разговаривать, не отпуская руля. Хотя на ночных улицах Киева в этот час автомобилей почти не было. Оболонь пускай и не выселки какие-то забубенные, а все же не Крещатик и не Андреевский спуск. Здесь живут не сливки общества, а его костяк. Те, кто каждодневным трудом создают доход миллионному городу-муравейнику, а не крутят хвостами на светских раутах.
Михаил не возражал против нашего позднего визита. Сказал, что сейчас чайник поставит и будет варить целую кастрюлю кофе. Заскочив по пути в ночной магазин, очень кстати сиявший витринами и рекламными щитами на обочине, мы припарковали «Хетчбэк» у подъезда под кустом шиповника, напоминавшим снеговика, которого слепила по своему образу и подобию, скажем, парочка африканских слонов. Жанна направилась прямиком к домофону, а я задержался на пару мгновений, пряча под полой пальто прихваченную из дому карабелу. Уже много лет у меня не возникала необходимость ходить с оружием, а вот гляди – пришлось. Придерживая клинок локтем, я едва удерживался от смеха, напоминая самому себе персонажа голливудского фильма «Горец». Конечно, в современном мире для защиты гораздо лучше подошел бы автоматический пистолет или, на худой конец, электрошокер, но я прекрасно знал – дойдет дело до настоящей драки, сабля в моей руке, помноженная на силу и скорость вампира, принесет больше пользы, чем пистолет-пулемет.
В подъезде воняло кошачьей мочой и цвелью. Тусклая лампочка, вдобавок залепленная толстенным слоем паутины и, кажется, забрызганная краской, не столько освещала путь, сколько мешала моему ночному зрению. В который раз удивляюсь, как люди умудряются жить в подобном свинарнике? Ладно во времена короля Ягайло грязь и сырость хоть как-то можно объяснить – Средние века, дикость и дремучесть. Но в двадцать первом-то веке?
Михаил жил на третьем этаже за вполне приличной, облицованной деревом (или материалом, на него похожим) дверью. На слух я различил самое меньшее три замка и цепочку. Наверное, киевские программисты побаиваются грабителей…
До сих пор мне не доводилось близко общаться с профессиональными «компьютерщиками», но под влиянием книг, прессы и кинофильмов у меня сложился устойчивый образ виртуоза клавиатуры и повелителя Интернета. Худосочный парень средней небритости, с длинными, плохо промытыми и забранными в «конский хвост» волосами, в очках с толстыми линзами и в бесформенном свитере, залитом на груди пивом и кетчупом. Но дверь нам открыл невысокий толстячок, румяный и, несмотря на ночное время, гладко выбритый. Его темные вьющиеся волосы удерживала сеточка, а во рту поблескивала золотая коронка.
Жанна легко впорхнула в прихожую, я же остался стоять, не имея права переступить порог.
– Анджей? – обернулась девушка.
– Ты же знаешь, мне нужно особое приглашение, – усмехнулся я.
– Заходи!
– От хозяина дома.
– Эта старая чопорная Европа! – Михаил радушно улыбнулся, чуть настороженно посмотрев на меня и снисходительно на Жанну. – Прошу вас, пан Анджей Михал, быть моим гостем.
– Благодарю, – я церемонно поклонился, будто на приеме у краковского князя, и вошел. Запреты, налагаемые на вампира Великой Тьмой, имеют силу большую, нежели человеческие предрассудки или традиции.
Запахнув поплотнее на груди бордовый атласный халат, Михаил широким жестом пригласил нас в гостиную, где на маленьком столике с колесами уже дымились три чашки кофе.
– Быстро добрались. Я боялся, что остынет, – произнес он густым баритоном.
– Спасибо. – Я уселся в кресло, отодвигая предложенную чашку. – Восхищен ароматом кофе, но, к сожалению, доктора запретили мне все тонизирующие напитки. Включая кока-колу.
– Тогда, может, пива? – Программист сделал вид, будто хочет встать и отправиться в прихожую к оставленной мной упаковке баночного «Gosser».
– Нет-нет… – поспешил остановить его я. – К спиртному мои доктора относятся еще строже. Ничего крепче минералки.
– Да? Странно… А вы не выглядите больным, пан Анджей Михал.
– Просто Анджей, если вас не затруднит. Кто в наше время полностью здоров?
– Это точно! – Он радостно подхватил предложенную тему. – Вчера так в боку стреляло. Прямо не повернуться!
Но Жанна не дала другу детства сосредоточиться на описании болезней и недомоганий, сунув ему в пухлые ладошки ноутбук.
– Ага! – пробормотал Миша, привычным движением откидывая крышку. – Хорошая машинка… была, года два назад. Что ж вы все на старье работаете. Вроде бы богатые люди… Вон даже у Жанки блютуз в ухе и то последней модели…
Не знаю почему, но мне развязная говорливость Михаила не понравилась. Уж очень он мне напомнил Чеслава, читающего перед другими птенцами сонеты Петрарки. Наверное, я выдал чувства если не движением, то выражением лица, потому что Жанна накрыла мою ладонь своей.
– А знаете, откуда пошло название «блютуз»? – продолжал, как ни в чем не бывало, компьютерный гений. – От прозвища короля Харальда[69] —этот викинг, говорят, так любил чернику, что его зубы всегда были синими! И фирма Nokia, придумавшая блютуз, назвала аппаратик в честь него.
Вот тут я не сумел сдержать смеха. Какими глупыми легендами обросло имя старейшего вампира Скандинавии, принца Дании и Сконе!
– Вовсе не были его зубы синими, – продолжая улыбаться, проговорил я. – А название его произошло от неправильного прочтения английского слова «blood». А самого Харальда современники называли «Кровавым зубом».