оследующих лет на нефтяные «отходы» перейдут российские железные дороги и флот, а ведь ранее ими использовался исключительно уголь. Более того, ряд нефтяников в погоне за прибылью сократят выработку керосина, отдав предпочтение только прибыльной торговле мазутом.
«Как ты уже знаешь из моего предыдущего письма, заводы из-за отсутствия хранилищ по-прежнему выбрасывают этот драгоценный продукт, поэтому зимой мы сможем купить его по очень низкой цене. Изначально мы со Львом де Буром построим только один резервуар на 100 тысяч пудов, но его можно заполнять по три или четыре раза в год. Пароходам “Меркурия” требуется примерно 400 тысяч пудов в год, поэтому они будут вынуждены взять часть от нас. Таким образом, дело надежное и прибыльное, а первые капитальные затраты не превысят 10 тысяч рублей», – писал Роберт Людвигу.
Людвиг по достоинству оценил план Роберта и, как только окончательно поверил в брата и узрел перспективы, в ноябре 1876 года написал Альфреду: «Бакинский завод построен и пущен в ход; производительность его велика и оценивается в полмиллиона пудов в год. <…> Увеличив размер перегонных установок, что при готовых зданиях обойдется недорого, мы бы с легкостью вырабатывали ежегодно и два миллиона пудов – если бы были обеспечены средствами перевозки и хранилищами. Но пока что загвоздка как раз в них. Что касается качества, тут Роберт достиг поистине замечательных результатов, поскольку, в отличие от привычных для Баку 30 % нефтепродуктов, к тому же тяжелых и плохого качества, он из того же сырья получает 40 % отличного легкого керосина, который по всем статьям не хуже самого превосходного американского. Таким образом, мы можем вступить на рынок с товаром, который обеспечит компании блестящую репутацию».
В начале 1877 года Людвиг и Роберт изложили свой грандиозный, как мы бы сегодня сказали, бизнес-проект Альфреду, подробно описав, каким образом собираются организовать работу предприятия – процесс очистки нефти, ее трудоемкий перевоз по морю и по железной дороге. Посвятили брата и в способы длительного и безопасного хранения нефти, и в плановые расчеты по удовлетворению стремительно растущего сбыта. Людвиг осознал, что если довести до ума всю производственную цепочку столь громоздкой организации, наладить ключевые процессы в соответствии с современными инженерно-техническими возможностями, то керосин вполне реально сделать продуктом недорогим и при этом качественным, а самое главное – доступным для изготовления и потребления. Доступным по всем ключевым критериям – от изготовления, хранения, транспортировки до приемлемой цены на рынке (ниже, чем у конкурентов). Что было, есть и будет важными «маркерами» для покупателей во все времена, тем более в период кризиса.
А доводить до ума и кардинально менять в отрасли им предстояло многое – ведь вплоть до учреждения «Бранобеля» сырую нефть с места добычи на заводы в Баку невероятно примитивно, трудоемко и медленно перевозили на арбах в деревянных или металлических бочках. В прибрежных портах нефть перерабатывали в керосин и бочки, заполненные «светлым» продуктом, загружали на парусные суда и отправляли по Каспию к устью Волги, где перегружали на речные суда (обычно плоскодонные баржи) и гнали в порты Нижнего Новгорода. Это был крупнейший распределительный центр, откуда происходило снабжение керосином остальных городов России. Столь трудоемких и невероятно растянутых по времени рейсов (добавим влияние погодных условий) парусные суда могли совершать не более семи-восьми в год, и понятно, что такую «логистику» Людвиг Нобель признал максимально неэффективной и дорогостоящей, решив в корне ее перестроить.
Керосин, по его плану, должен был перевозиться по Каспию, а потом и по Волге в наливных баржах до железнодорожных станций, где его перекачивали бы в особые вагоны-цистерны – достаточно большие, чтобы удовлетворить потребности Центральной России в зимние месяцы, в период отсутствия навигации. Узнав, что железнодорожная компания отклонила его просьбу о сотрудничестве в проектировании вагонов-цистерн, Людвиг Нобель построил свои вагоны. Прототип нашелся в США, где эти транспортные средства уже использовались на протяжении десятилетия. К 1881 году Людвиг доставлял керосин в центральную часть России и далее в Польшу в первой сотне собственных вагонов-цистерн.
Прозорливо глядя в будущее, Людвиг заявлял: «Осуществление предлагаемых способов перевозки и хранения нефти и ее продуктов не только оградит русскую нефтяную промышленность от кризисов и затруднений, обусловленных ныне существующей зависимостью от рынка США, а также предоставит ей возможность правильно и самостоятельно развиваться до того положения, в котором русские нефтяные продукты могли бы успешно вступить в соперничество с американским керосином и на европейском рынке». Разумеется, для реализации таких замыслов и таких задач (от приобретения новых участков до постройки системы безопасных складов, создания резервуаров-хранилищ и цистерн; строительства трубопроводов с паровыми насосами, дорог автомобильных и железных, и многого другого) требовался гигантский капитал. И увеличить его Нобели решили за счет капиталов пайщиков с целью преобразования предприятия в акционерное общество.
При этом еще на этапе создания такого общества Людвиг постарался создать особые условия себе и братьям. В прошении министру финансов он приводил следующие аргументы: «Желая отстранить всякую возможность биржевой спекуляции с паями учреждаемого Товарищества, мы решились придать паям высокую цену, назначив ее в 5000 рублей на каждый, допустили выпуск только именных паев и обставили более затруднительными формальностями переход паев от одного лица к другому; с тою же целью предположено все подлежащие о деле сведения сообщать участникам в деле не через публикацию в газетах, а через рассылку к пайщикам именных извещений».
Вот один из главных мотивов, по которому 25 мая (6 июня по новому стилю) 1879 года упомянутые ранее партнеры учредили «Товарищество нефтяного производства бр. Нобель» с основным капиталом в три миллиона рублей. Капитал впоследствии будет увеличен до 4, 6, 10, а потом до 15 миллионов, и все благодаря генератору идей Людвигу, который сохранит за собой должность руководителя акционерной структуры товарищества и станет инициатором множества инженерно-технических нововведений.
Точные суммы вложенных всеми тремя братьями и их партнерами в товарищество капиталов приводит в книге «У истоков нефтяной промышленности России» историк Александр Матвейчук. «Людвиг Нобель – 1,61 млн руб., Альфред Нобель – 115 тыс. руб., Роберт Нобель – 100 тыс. руб., Петр Бильдерлинг – 930 тыс. руб., Александр Бильдерлинг – 50 тыс. руб., Иван Забельский – 135 тыс. руб., Фриц Блумберг – 25 тыс. руб., Михаил Белямин – 25 тыс. руб., А. Сандрен – 5 тыс. руб., Бенно Вандерлих – 5 тыс. руб.». Согласно уставу товарищества, из годовой прибыли предприятия 8 % сразу же выплачивалось держателям акций, 40 % оставшегося дохода распределялось между служащими, а еще 60 % опять-таки шло акционерам, направляясь по соглашению между ними в фонд развития компании. Обратим внимание, что Альфред и Роберт внесли почти равные суммы, а Людвиг – в десять раз больше каждого из братьев и суммарно больше всех остальных партнеров, что, безусловно, обеспечило ему честь и славу в истории предприятия.
После создания акционерного товарищества братья Роберта получили контроль над его предприятием, что, несомненно, пошло на пользу дела. Роберт, как мы уже говорили, был по характеру человеком вспыльчивым, порой непредсказуемым, а его нервные припадки порой усугублялись продолжительной лихорадкой. Бывало и такое, что, не ставя никого в известность, как, например, весной 1879 года, Роберт резко срывался из Баку, оставляя дела, и вновь возвращался на завод лишь через два-три месяца.
В одном из писем к Альфреду Людвиг откровенничает: «Никак не соображу, что делать. Его поступки внушают мне массу огорчений и беспокойства. <…> Роберт опять не в себе. Он мечет громы и молнии, и я ничуть не преувеличу, описывая его обращение со мной и моими сотрудниками, если скажу, что он кусается и лягается. Право слово, печально! А я-то надеялся, что теперь, когда его пай в бакинском предприятии составляет 150 тыс. рублей, полученных благодаря мне, он оставит меня в покое и перестанет донимать своими выходками и своей завистью. Увы, это не так, а его письма ко мне просто отвратительны – они полны горечи, презрения, ненависти».
Был ли Роберт на самом деле «не в себе», понять трудно. Вполне возможно, что в нем просто периодически просыпались отцовские чувства (как-никак у него к этому моменту было четверо детей) и все, что ему хотелось, так это увидеть Паулину и услышать смех ребятишек. Были, конечно, поездки на курорты (лето 1880 и 1881 годы), но главное, Роберт в эти годы обзавелся собственным домом в Стокгольме, а впоследствии еще и большой усадьбой Йето к югу от шведской столицы на берегу залива Бровикен. Так что, скорее всего, причиной его длительных отъездов из Баку была необходимость заботиться о семье и недвижимости в Швеции, которую он, хотя почти там не жил, продолжал считать своей родиной.
30 мая 1879 года российский император Александр II утвердил устав товарищества, а к лету того же года Нобели реализовали прорывной для российской нефтяной отрасли проект. На Апшеронском полуострове ими был построен (на самом деле это случилось на год раньше, в 1878-м) первый в России нефтепровод «Балаханы – Черный город» длиной 8,5 версты с диаметром трубы три дюйма и пропускной способностью 80 тысяч пудов нефти в сутки. После этого по Каспию и Волге вскоре двинулись наливные пароходы и баржи, а по железной дороге – вместительные цистерны, и все благодаря «наполеоновским» амбициям гения инженерной мысли Людвига Нобеля и поддержки его идей со стороны братьев.
Постоянное улучшение качества изготавливаемой продукции, удешевление производства, усовершенствование условий доставки – вот те три принципа, которые были изначально заложены Людвигом в фундамент их нефтяного дела. Эти принципы неуклонно соблюдались десятилетиями – и после ранней смерти Людвига, и после отхода от дел Роберта, а вместе с ним и Альфреда, непререкаемо соблюдались последующим поколением Нобелей как «завещание» своих славных предков.