– Днем он выглядит иначе, – заметила Куин. – Не таким зловещим. Но только безрассудство юности и неимоверная жара могут заставить искупаться в нем.
– Именно так все и было. Фокс прыгнул первым. Мы и раньше тайком купались в пруду, но мне это никогда не нравилось. Неизвестно, что плавает там, в глубине. Я всегда боялся призрака и представлял, как холодная рука Эстер хватает меня за ногу и тянет под воду. Так и произошло.
Брови Куин взметнулись вверх, но Кэл молчал. Куин присела на камень.
– Я слушаю.
– Мы с Фоксом баловались. Я плавал лучше, но он был хитрее. Гейдж едва держался на воде, и мы его не трогали. Я подумал, что это опять Фокс, но на дно меня тянула она. Я увидел ее, когда оказался под водой. Остриженная, как в вашем сне. Помню ее струящиеся волосы. Эстэр не была похожа на призрак. Просто женщина. Девочка, – поправил себя Кэл. – Потом, став старше, я понял, что она была еще девочкой. – Я с трудом выбрался на берег и заставил Фокса и Гейджа выйти из воды. Они ничего не видели.
– Но поверили.
– Мы же друзья.
– Вы потом здесь купались?
– Дважды. Но я ее больше не видел.
Куин протянула Лэмпу горсть орехов с сухофруктами – он был не таким привередливым, как хозяин.
– Теперь для купания слишком холодно. Но в июне я бы не отказалась нырнуть и посмотреть, что из этого выйдет. – Она отправила в рот «туристическую смесь» и оглянулась. – Кстати, милое местечко. Ничего особенного, но довольно живописно. Похоже, самое подходящее место, чтобы трое мальчишек могли немного побеситься.
Она склонила голову набок и испытующе посмотрела на Кэла.
– Вы всегда приводите сюда своих женщин?
– Вы будете первой.
– Неужели? Потому что им неинтересно или вам просто не хотелось отвечать на вопросы?
– И то и другое.
– Значит, я нарушаю традицию – это мое любимое занятие. – Куин посмотрела на воду. – До какого же отчаяния дошла та женщина, что не видела другого выхода? И безумие. Мне кажется, на дно Эстер утянули не камни, а горе и отчаяние. Именно это я чувствовала во сне и чувствую сейчас. Ужасное, невыносимое горе. Сильнее страха, когда это существо насиловало ее.
Передернув плечами, Куин встала.
– Может, пойдем дальше? Я не могу здесь больше сидеть. Не могу.
Будет еще хуже, подумал Кэл. Если она уже теперь чувствует, понимает и ощущает, то дальше будет хуже. Взяв Куин за руку, он повел ее назад, к тропе. Дорога была достаточно широкой, чтобы идти рядом, и Кэл не выпускал руку спутницы. Как будто они просто гуляли в зимнем лесу.
– Расскажите что-нибудь необычное о себе, нечто такое, о чем я никогда не догадаюсь.
Он вскинул голову.
– Зачем мне рассказывать то, о чем вы никогда не догадаетесь?
– Не обязательно мрачную тайну. – Куин коснулась губами его губ. – Просто что-нибудь неожиданное.
– Я занимался легкой атлетикой.
– Впечатляет, но не удивляет. Я могла бы догадаться. У вас длинные ноги.
– Ладно, ладно. – Он задумался. – Я вырастил тыкву, которая побила рекорд графства.
– Самая большая тыква в истории графства?
– До рекорда штата не дотянула нескольких унций. Мое имя упоминалось в газетах.
– Да, неожиданно. Я надеялась на нечто более экстравагантное, но вынуждена признать, про самую большую тыкву графства никогда бы не догадалась.
– А как насчет вас?
– Боюсь, я вообще не вырастила ни одной тыквы.
– Удивите меня.
– Я умею ходить на руках. Могла бы продемонстрировать, но земля тут неподходящая. Признавайтесь, вы такого от меня не ожидали?
– Вы правы, но я настаиваю на демонстрации – потом. В конце концов, у меня есть документальное подтверждение, что тыква была.
– Справедливо.
Куин продолжала беззаботно болтать, в конце концов рассмешив его. Кэл подумал, что, пожалуй, после того памятного похода с друзьями он ни разу не смеялся, проходя по этой тропе. Но теперь, когда на небе ярко светило солнце, а в лесу пели птицы, все казалось абсолютно естественным.
Пока до них не донесся рык.
Куин тоже слышала. Ее голос вдруг прервался, пальцы стиснули его руку.
– Кэл…
– Да, слышал. Мы почти пришли. Иногда оно обозначает свое присутствие звуками, иногда показывается. – Но не в это время года, подумал Кэл и сунул руку в задний карман джинсов. Хотя теперь все иначе. – Просто держитесь поближе ко мне.
– Не сомневайтесь, я… – Куин умолкла, увидев, как он достал из кармана большой охотничий нож с зазубренным лезвием. – Ладно. Ладно. А вот такого я действительно не ожидала. Вы носите с собой нож… как Крокодил Данди.
– Я никогда не хожу сюда без оружия.
Куин облизнула губы.
– Надо полагать, при необходимости вы сумеете его применить.
– Надо полагать. Ну что: пойдем дальше или хотите повернуть назад?
– Я не побегу.
Кэл слышал, как трещат ветви кустов, чавкает грязь под ногами. Подкрадывается к ним, подумал он. Если дойдет до дела, нож, наверное, будет так же бесполезен, как и слова, но оружие в руке придавало уверенности.
– Лэмп его не слышит, – прошептала Куин и кивком указала на пса, который трусил по тропинке в нескольких футах впереди. – Даже его лень не простирается так далеко. Если бы он что-то услышал или почуял, то обязательно забеспокоился бы. Значит, это иллюзия, – она медленно выдохнула. – Просто шоу.
– Во всяком случае, для собаки.
Когда послышался вой, Кэл крепко сжал ее руку и через редеющие деревья вывел на поляну, где над покрытой слоем грязи землей возвышался Языческий камень.
– Наверное – учитывая обстоятельства, – я ожидала увидеть нечто вроде Стоунхенджа. – Куин выпустила руку Кэла и обошла камень. – Хотя, если присмотреться, производит впечатление. Похож на стол или алтарь. Какая ровная и гладкая поверхность. – Она прижала ладонь к камню. – Теплый. Теплее, чем должен быть камень в февральском лесу.
Кэл тоже дотронулся до алтаря.
– Бывает и холодным. – Он убрал нож в ножны. – Если камень теплый, беспокоиться не о чем. Пока. – Потом закатал рукав и бросил взгляд на шрам на запястье. – Пока, – повторил он.
Не задумываясь, Кэл накрыл ладонь Куин своей.
– Нагревается! Чувствуете? Вы чувствуете?
Она подвинулась и прижала к камню вторую ладонь. Движение Кэла было молниеносным.
Он схватил Куин за плечи и развернул, так что ее спина оказалась прижатой к камню. Потом его губы в страстном поцелуе прижались к ее губам.
На мгновение он превратился в кого-то другого – впрочем, как и она, – и это мгновение было наполнено печалью и отчаянием. Вкус ее губ, прикосновение кожи, удары ее сердца.
Затем Кэл снова стал самим собой, почувствовал губы Куин, прижатые к его губам, и камень, пульсирующий под их ладонями. Это ее тело трепетало, прижимаясь к нему, ее пальцы впивались ему в бедра.
Ему было мало – он жаждал швырнуть ее на этот каменный стол, накрыть своим телом, раствориться в ней.
Нет, не он, мелькнуло у Кэла в голове, или не совсем он. Кэл заставил себя отстраниться, разорвать невидимую связь.
По воздуху словно прокатилась волна.
– Извините, – выдавил из себя он. – Я…
– Удивлен, – голос Куин звучал хрипло. – Я тоже. Все произошло абсолютно неожиданно. Просто голова кругом, – прошептала она. – Нет, я не жалуюсь. Это были не мы, а потом опять мы, – глубокий вдох, попытка успокоиться. – Можешь назвать меня шлюхой, но мне понравилось – и так, и так. – Глядя Кэлу в глаза, она снова прижала ладонь к камню. – Хочешь еще попробовать?
– Конечно. Я все-таки мужчина, черт возьми. Но не думаю, что это разумно и безопасно. Кроме того, мне не нравится, когда кто-то – или что-то – использует мои гормоны. Следующий поцелуй я не намерен делить ни с кем.
– Отлично. Значит, связи, – кивнула она. – Это мой конек. Может, кровь, а может, реинкарнация. Стоит копнуть поглубже.
Куин отодвинулась от камня – и от Кэла.
– Значит, пока не прикасаемся друг к другу и к этой штуке. И вернемся к тому, за чем пришли.
– Как ты?
– Признаю, малость взбудоражена. Все хорошо, что хорошо кончается, – она взяла бутылку с водой и сделала несколько жадных глотков.
– Я тебя хотел. В обоих воплощениях.
Опустив бутылку, Куин смело встретила взгляд этих спокойных серых глаз. Только что пила воду, подумала она, а в горле снова пересохло.
– Знаю. Но не знаю, станет ли это проблемой.
– Станет. Только мне плевать.
Сердце ее словно пропустило пару ударов.
– Ну… Наверное, тут не самое подходящее место…
– Нет, конечно. – Кэл шагнул к ней, но дотрагиваться не стал. Ее все равно бросило в жар. – Ничего, найдем другое.
– Ладно. – Она прочистила горло. – Хорошо. За работу.
Кэл наблюдал, как Куин еще раз обходит камень. Она немного нервничала, но его это не беспокоило. И даже казалось аргументом в ее пользу. Что-то заставило его поцеловать девушку, но Кэл помнил и свои ощущения, когда это отпустило его. Как в ту секунду, когда она вышла из машины на подъездной дорожке к его дому.
Откровенная и примитивная похоть Калеба Хоукинса к Куин Блэк.
– В ту ночь вы втроем устроились тут на ночлег. – Куин беззаботно расхаживала по поляне, по всей видимости поверив Кэлу и чувствуя себя в безопасности. – Вы – если я правильно представляю маленьких мальчиков – ели всякую дрянь, задирали друг друга, возможно, рассказывали страшные истории.
– Примерно так. А еще пили пиво, которое Гейдж стянул у отца, и разглядывали эротические журналы, которые нам удалось раздобыть.
– Ну конечно. Хотя эти занятия больше подходят для двенадцатилетних подростков.
– Раннее развитие. – Он приказал себе не думать о ней, а сосредоточиться на воспоминаниях. – Мы разложили костер. Включили приемник. Стояла чудесная ночь, теплая, но не душная. Наша ночь. И это было наше место. Священное.
– Так сказала твоя прабабушка.
– Ритуал напрашивался сам собой. – Кэл подождал, пока она повернется к нему. – Мы записали слова. Сами сочинили. И в полночь произнесли клятву. Я взял свой бойс