Гейдж не искал драк, но редко уклонялся от них. И ему нравилось выигрывать. Тело, лицо, ум – все работало на его профессию. Как и глаза, голос и самообладание, которое редко ему изменяло.
Он был игроком, а умелый игрок всегда должен быть во всеоружии.
Выехав на дорогу, Гейдж разогнал свой «Феррари». Глупо, конечно, тратить большую часть выигрыша на машину, но до чего же она хороша. Черт возьми, много лет назад он бежал из Холлоу без оглядки. А теперь ему было приятно возвращаться во всем блеске.
Странно, но теперь, когда рядом лежали сигареты, желание закурить прошло. И кофе он тоже не хотел – скорость бодрила не хуже.
Гейдж проехал последние несколько миль по федеральной автостраде и повернул на Холлоу. Проселок был пуст – неудивительно, особенно в такой поздний час. По обе стороны дороги тени и силуэты – дома, холмы, поля, деревья. Привычно засосало под ложечкой. Ему бы бежать, а не возвращаться в родной город, тоска по которому никогда его не покидала.
Гейдж отхлебнул кофе, скорее по привычке. В следующую секунду ему пришлось резко вывернуть руль и вдавить в пол педаль тормоза – прямо перед ним вдруг появились фары другой машины. Он нажал на клаксон, и встречный автомобиль вильнул в сторону.
Черт, черт, черт! Он едва не столкнулся с этим идиотом.
Когда «Феррари» замер поперек дороги, Гейдж перевел дух и подумал: это настоящее чудо. От аварии его отделяли какие-то дюймы. Даже меньше.
Черт возьми, похоже, он родился в рубашке.
Включив заднюю передачу, Гейдж съехал на обочину и вышел из машины, чтобы проверить, как там другой водитель – не иначе, вдребезги пьян.
Она была трезвой. И вне себя от ярости.
– Откуда ты взялся, черт возьми? – Она выскочила из салона, хлопнув дверцей машины, которая съехала в неглубокую канаву у обочины. Гейдж увидел массу черных, как у цыганки, кудрей, обрамляющих бледное, застывшее лицо.
Потрясающее лицо, подумал он. Огромные глаза, казавшиеся черными на фоне бледной кожи, острый нос, широкий рот с полными, чувственными губами – не исключено, что эта чувственность обусловлена инъекциями коллагена.
Девушка не дрожала, и в том, как она стояла на пустой дороге перед абсолютно незнакомым человеком, Гейдж не увидел страха, только ярость.
– Леди, – с достойным восхищения (как он сам считал) спокойствием сказал Гейдж. – А откуда, черт возьми, взялись вы?
– С этой дурацкой дороги, которая ничем не отличается от других дурацких дорог в округе. Я посмотрела в обе стороны, и вас там не было, а потом… Как вам… Ладно, неважно. Мы живы.
– Точно.
Уперев ладони в бедра, она повернулась к своей машине.
– Я смогу отсюда выбраться, да?
– Да. Только у вас колесо спустило.
– Спустило… О господи! Вы должны его заменить. – Она раздраженно пнула спустившее заднее колесо. – Это самое меньшее, что вы можете сделать.
Вовсе нет. Самое меньшее – вернуться к своей машине, махнуть на прощание и уехать. Но ему нравилась ярость девушки – это гораздо лучше, чем страх.
– Откройте багажник. Мне нужен домкрат и запаска.
Гейдж вытащил из багажника чемодан, поставил на землю и взглянул на запасное колесо. Покачал головой.
– Сегодня не ваш день. Запаска проколота.
– Не может быть. О чем это вы, черт возьми? – Девушка оттолкнула его и заглянула в багажник, освещенный маленькой лампочкой. – Проклятье! Чтоб ей пусто было. Сестре. – Она резко повернулась, сделала несколько шагов вдоль обочины, потом назад. – Я давала ей свою машину на пару недель. Все как всегда. Проколет шину, не отремонтирует и даже не удосужится предупредить меня.
Девушка откинула волосы с лица.
– Я не собираюсь посреди ночи вызывать тягач и сидеть тут одна. Вы должны меня отвезти.
– Я?
– Это ваша вина. По крайней мере, частично.
– И в какой же части?
– Не знаю. И мне плевать – я устала, разозлена и заблудилась в этой проклятой глуши. Отвезите меня.
– К вашим услугам. Куда?
– В Хоукинс Холлоу.
Гейдж улыбнулся немного мрачновато.
– Именно туда я и направляюсь. – Он жестом пригласил ее в машину и прибавил: – Гейдж Тернер.
В ответ девушка величественно указала на свой чемодан.
– Сибил Кински, – представилась она и впервые посмотрела на его машину. Брови у нее взлетели вверх. – У вас отличные колеса, мистер Тернер.
– Да, причем все целые.
14
Несмотря на поздний час, Кэл не очень удивился, увидев перед своим домом машину Фокса. Не высказал удивления он и при виде самого Фокса, сонно моргавшего на диване перед телевизором; рядом, вытянувшись во всю длину, похрапывал Лэмп.
На кофейном столике располагались банка колы, последний пакетик картофельных чипсов Кэла и коробка сухого печенья «Милк боун». Остатки пиршества человека и пса.
– Что ты здесь делаешь? – сонно спросил Фокс.
– Я здесь живу.
– Она тебя вышвырнула?
– Нет, она меня не вышвырнула. Я приехал домой. – Кэл автоматически сунул руку в пакетик с чипсами и выловил горсть крошек. – Сколько ты ему скормил?
Фокс перевел взгляд на коробку печенья.
– Пару штук. Может, пять. С чего это ты такой нервный?
Кэл взял банку колы и двумя глотками допил оставшуюся на дне теплую жидкость.
– У меня ощущение… Что-то назревает. Ты сегодня ничего не чувствуешь?
– Последние пару недель меня постоянно посещают предчувствия. – Фокс потер лицо, провел ладонями по волосам. – Впрочем, да, хотя перед твоим появлением я наполовину спал или просто спал. Что-то вроде завывания ветра в трубе.
– Точно. – Кэл подошел к окну. – Ты давно видел родителей?
– Сегодня разговаривал с отцом. С ними все в порядке. А в чем дело?
– Если мы трое прямые потомки, значит, кто-то из твоих родителей тоже, – заметил Кэл.
– Это я и сам догадался.
– События Седмицы не затрагивали никого из наших родственников. Мы всегда этому радовались. – Он снова повернулся к Фоксу. – Возможно, именно радость мешала нам задуматься: почему?
– Потому что – по крайней мере, отчасти, насколько нам известно – они не живут в городе. За исключением Билла Тернера, но кто, черт возьми, может сказать, что с ним происходит?
– И мои, и твои родители приезжали в город во время Седмицы. А ты помнишь, что в прошлый раз случилось у Поффенбергеров?
– Да. Конечно, помню. – Фокс потер глаза. – Тот факт, что они жили в пяти милях от города, не помешал Поффенбергеру душить жену, в то время как она кромсала его ножом для разделки мяса.
– Теперь мы знаем: у Эсси были видения и предчувствия в первое лето, а позавчера вечером она видела то же, что и мы. Почему?
– Может, оно действует избирательно, Кэл? – Фокс встал, подошел к камину и подбросил еще одно полено. – В городе всегда попадались люди, не подверженные влиянию. Да и на остальных оно действует по-разному.
– Куин с Лейлой – первые посторонние. Мы предположили связь. А если эта связь – всего лишь кровные узы?
Фокс снова сел, откинулся на спинку дивана и погладил по голове Лэмпа, который дернулся во сне.
– Любопытная теория. А тебя не пугает, что ты, возможно, спишь со своей дальней родственницей?
– Ха. – Над этим стоит подумать. – Если они тоже потомки, то нам нужно выяснить следующее: делает ли их присутствие нас сильнее или, наоборот, уязвимее? Сегодня вопрос стоит так: все или ничего. Поэтому… Кто-то едет.
Фокс вскочил с дивана и встал рядом с Кэлом.
– Не думаю, что Большое Зло приедет прямо к тебе домой, причем на… – Он всматривался в приближающуюся машину. – Боже милосердный, неужели это «Феррари»? – Фокс с улыбкой посмотрел на Кэла.
– Гейдж, – в один голос сказали они.
Фокс с Кэлом вышли на крыльцо в одних рубашках, оставив дверь открытой. Гейдж выбрался из машины, окинул их беглым взглядом и полез в багажник за сумкой. Перекинул ремень через плечо и направился к крыльцу.
– У девушек сегодня вечеринка с ночевкой?
– Стриптизерши только что уехали, – ответил Фокс. – Жаль, но ты опоздал. – Он подбежал к Гейджу и крепко обнял. – Как я рад тебя видеть. Дашь прокатиться?
– И не мечтай. Привет, Кэл.
– Ты не особенно торопился, черт возьми. – Облегчение, любовь, искренняя радость – эти чувства толкнули его к Гейджу, и он обнял друга.
– Были кое-какие дела. Хочу выпить. Приютишь?
– Давай, заходи.
В кухне Кэл налил виски. Все понимали, что это тост за возвращение Гейджа и, вполне возможно, сигнал к началу войны.
– Итак, – начал Кэл, – ты вернулся не с пустыми руками.
– Ну да.
– И сколько?
Гейдж повертел в руке стакан.
– С учетом расходов и моей новой игрушки – около пятидесяти.
– Неплохая работа, должен тебе сказать, – заметил Фокс.
– Согласен.
– Выглядишь немного усталым, братишка.
– Последние пару дней выдались довольно длинными. И чуть не закончились автомобильной аварией на Шестьдесят седьмом шоссе.
– Игрушка вышла из повиновения?
– Шутишь. – У Гейджа такое предположение вызвало усмешку. – Какая-то растяпа, кстати довольно хорошенькая, вылетела на мою полосу. Абсолютно пустая дорога, и вдруг она появляется прямо передо мной на своей древней «Карманн Гиа» – между прочим, крутая тачка, – а потом выскакивает из машины и набрасывается на меня, будто я во всем виноват.
– Женщины, – произнес Фокс, – служат бесконечным источником разного рода неприятностей.
– Точно. Этим дело не ограничилось. Она съехала в канаву. Не беда, но у нее спустило колесо. Тоже не беда, но запаска оказалась проколотой. Как выяснилось, девушка едет в Холлоу, так что мне пришлось тащить ее чемодан весом в две тонны в свою машину. Потом она называет адрес и спрашивает – как будто я программа-навигатор, – сколько времени займет дорога.
Гейдж не спеша отхлебнул виски.
– К счастью для нее, я здесь вырос и смог ответить, что мы будем на месте через пять минут. Тогда она открывает телефон, звонит кому-то, называя его К., словно в кино про Джеймса Бонда, – кстати, этот К. оказался девушкой, и довольно хорошенькой, насколько я мог судить, мельком увидев в дверях, – и говорит: проснись, я буду через пять минут. Потом…