– Все равно.
– Отлично. Тогда я свяжу ее со своей матерью, и они обо всем договорятся. Сентябрь у тебя не очень занят?
– Сентябрь?
Куин окинула взглядом зимний лес, заметила, как белка взбирается на дерево и бежит по ветке.
– Готова поспорить, Холлоу очень красив в сентябре. Все еще зеленое, но уже проступают осенние краски.
– Я думал, раньше. В апреле или мае. – До того, мысленно прибавил Кэл. До июля, когда может исчезнуть все, что он знает и любит.
– Чтобы все организовать, требуется время. – По взгляду Куин он понял, что она прочла его мысли. – После нашей победы, Кэл. Будет еще один повод для праздника. Когда мы…
Она не договорила – палец Кэла коснулся ее губ.
Теперь, когда все остановились и замолчали, звук стал отчетливым. В воздухе разносилось хриплое, булькающее рычание, от которого мурашки бежали по спине. Лэмп присел, сжался и заскулил.
– В этот раз он тоже слышит. – Кэл шагнул вперед, чтобы Куин оказалась между ним и Фоксом.
– Не думаю, что нам повезло и это всего лишь медведь. – Лейла прочистила горло. – В любом случае нужно идти дальше. И раз он не хочет нас пускать…
– Мы должны показать ему кукиш, – закончил Фокс.
– Лэмп, ко мне!
Услышав команду Кэла, пес вздрогнул, но встал и, прижавшись к ноге хозяина, двинулся в месте со всеми к Языческому камню.
Волк – у Кэла не повернулся бы язык назвать его собакой – стоял у входа на поляну. Огромный, черный, с глазами, похожими на человеческие. Лэмп нерешительно заворчал в ответ на низкий, угрожающий рык, затем спрятался за Кэла.
– Мы и сквозь него должны пройти? – послышался сзади голос Гейджа.
– Нет, это не похоже на ложную тропу. – Фокс покачал головой. – Он здесь, хотя и не настоящий.
– Ладно. – Кэл стал снимать рюкзак.
Волк прыгнул.
Казалось, на него летит громада мышц и зубов, подумал Кэл. Он сжал кулаки, готовясь защищаться, но противник исчез.
– Я почувствовала… – Куин медленно опустила руки, которыми инстинктивно пыталась защитить лицо.
– Да. В этот раз не только холод. – Кэл схватил ее под руку, притянул к себе. – Еще и вес. Он материализовался – всего на мгновение.
– Такого никогда не было, даже во время Седмицы. – Фокс внимательно вглядывался в лес по обе стороны тропы. – Какой бы облик ни принимал Твисс, что бы мы ни видели перед собой, оно не было реальным. Всего лишь манипуляция сознанием.
– Если он способен сделаться материальным, значит, может на самом деле на нас напасть, – заметила Лейла.
– И сам становится уязвимым. – Гейдж вытащил из рюкзака пистолет.
– Логично, – рассудила Сибил.
– Господи, Гейдж, где ты его взял?
– У одного знакомого в Вашингтоне. – Гейдж, вскинув брови, посмотрел на Фокса. – Будем тут стоять или пойдем дальше?
– Только ни на кого не направляй, – попросил Фокс.
– Он на предохранителе.
– Так всегда говорят перед тем, как проделать дыру в лучшем друге.
Они вышли на поляну.
– Боже, как красиво, – выдохнула Сибил и приблизилась к камню. – Он не может быть природным образованием – слишком правильный. Думаю, его сделали специально. Теплый. Потрогайте. Он теплый. – Она обошла алтарь. – Сразу чувствуешь, что это священное место.
– Священное для кого? – возразил Гейдж. – То, что вышло отсюда двадцать один год назад, совсем не было светлым и добрым.
– Но и не полностью темным. Мы чувствовали обе стороны. – Кэл посмотрел на Фокса. – Видели и то и другое.
– Точно. Просто нас оглушило и все наше внимание было приковано к огромной черной массе.
– Но светлая часть дала нам силу. Я не только вышел из леса без единой царапины – получил стопроцентное зрение и идеальную иммунную систему.
– У меня зажили царапины на руках и синяки, оставшиеся от недавней драки с Нэппером. – Фокс пожал плечами. – И с тех пор я ни дня не болел.
– А у тебя? – спросила Сибил у Гейджа. – Тоже чудесное исцеление?
– После происшествия на поляне ни у кого не осталось шрамов, – дипломатично ответил Кэл.
– Не стоит, Кэл. У нас не должно быть тайн друг от друга. Вечером, накануне нашего похода в лес, мой старик обработал меня ремнем. Он так всегда делал, когда напивался. Я пришел сюда с рубцами, а вышел без них.
– Понятно. – Сибил поймала взгляд Гейджа. – Полученная защита, а также необычные способности позволили вам, если можно так выразиться, держать оборону. В противном случае вы были бы тремя беспомощными мальчишками.
– Он чистый. – Все повернулись к Лейле, стоявшей рядом с камнем. – Вот что я подумала. Его никогда не использовали для жертвоприношений. Я не чувствую ни крови, ни смерти, ни темных сил. Он чистый.
– Я видел на нем кровь, – возразил Гейдж. – Видел огонь. Слышал крики.
– Но камень предназначен для другого. Может, этого хотел Твисс? – Куин прижала ладонь к гладкой поверхности. – Замарать его, отнять у него силу. Если получится, то камень будет принадлежать ему, правда, Кэл?
– Да. – Он протянул руку над камнем. – Готова? – Куин кивнула, и он накрыл ее ладонь своей.
Сначала это была только она, только Куин. Только решимость в ее глазах. Потом время потекло вспять. Пять лет, десять. Маленький мальчик, царапающий ножом запястья друзей, чтобы скрепить клятвой вечную дружбу. Бег времени ускорился. Замелькали десятилетия, века. Огонь, дым, крики, а в центре этого ада прохладный белый камень.
На исходе другой зимы, много лет назад, Джайлз Дент и Энн Хоукинс, на том самом месте, где теперь стоят они с Куин. Дент говорит:
– У нас осталось одно лето. Я не могу это изменить, даже ради тебя. Долг сильнее моей любви к тебе и новым жизням, которые мы породили. – Он коснулся ее живота. – Как мне хочется быть с тобой, когда они появятся на свет.
– Позволь мне остаться, любимый.
– Я страж. А ты – надежда. Я не могу уничтожить зверя, только сдержать его на какое-то время. Это не смерть, а вечная битва, война, которую могу вести только я. Пока наше продолжение не закончит ее. Они получат все, что я могу им дать, – клянусь. Если они одержат победу, когда придет срок, мы снова будем вместе.
– Что мне сказать им об отце?
– Что он всем сердцем любил их мать и их самих.
– Джайлз, он принял человеческий облик. Он может истечь кровью, умереть.
– Он не человек, и не в моей власти его уничтожить. Это сделают те, кто придет после нас. Он тоже продолжит свой род. Но не с помощью любви. И его потомки будут не такими, как он рассчитывает. Он не сможет завладеть даже своими потомками – до них ему не дотянуться. Я об этом позабочусь. Я не первый, Энн, а всего лишь последний в длинном ряду. Будущее за нашими потомками.
Женщина прижала ладонь к животу.
– Толкаются, – прошептала она. – Когда это закончится, Джайлз? Все наши прошлые жизни, радость и боль, которую мы познали? Когда мы обретем покой?
– Будь моей душой. – Он поднес руки Энн к губам. – А я буду твоим мужеством. И мы еще раз найдем друг друга.
Образы поблекли, и Куин почувствовала, что по ее щекам текут слезы.
– Мы их единственная надежда. Если мы проиграем, они разлучатся навсегда. У меня прямо сердце разрывается.
– Джайлз верил в то, что делает, в то, что должен делать. Верил в нас, хотя не мог ясно видеть будущее. Вряд ли он видел нас, всех нас. – Кэл оглянулся. – Просто чувствовал. И верил.
– Вот и отлично. – Гейдж перенес вес на другую ногу. – А я больше верю в свой «глок».
У края поляны стоял уже не волк, а мальчик. Ухмылялся. Потом поднял руки, демонстрируя ногти, больше похожие на когти зверя.
Солнце вдруг померкло, воздух из прохладного сделался ледяным. По зимнему небу прокатились раскаты грома.
Лэмп прыгнул – бросок пса был молниеносным, и Кэл не успел его остановить. Существо в облике мальчика рассмеялось визгливым смехом и с обезьяньей ловкостью вскарабкалось на дерево.
Но Кэл успел заметить. В глазах мальчика промелькнуло удивление и, возможно, страх.
– Стреляй! – крикнул Кэл Гейджу и схватил Лэмпа за ошейник. – Стреляй в этого сукиного сына!
– Господи, неужели ты думаешь, что пуля может…
Не слушая возражений Фокса, Гейдж выстрелил. Он без колебаний целился в сердце мальчишки.
Пуля ударила в дерево. На этот раз страх на лице мальчика увидели все. По поляне разнесся исполненный ярости и боли крик, от которого содрогнулась земля.
Гейдж хладнокровно разрядил в оборотня всю обойму.
Мальчик изменился. Увеличился в размерах. Превратился в нечто массивное, черное и бесформенное. Навис над Кэлом, который с трудом удерживал Лэмпа, пытавшегося вырваться и захлебывавшегося яростным лаем.
Кэл почувствовал исходивший от существа запах и холод, который обрушался на него, словно лавина камней.
– Мы все еще здесь! – крикнул Кэл. – Это наша земля, а ты можешь убираться к черту.
Ответом ему был оглушающий рев и порыв ветра.
– Перезаряжай, стрелок, – скомандовала Сибил.
– Знал бы, купил гаубицу. – Гейдж вставил новую обойму.
– Это не твоя земля! – снова крикнул Кэл. Ветер валил с ног, рвал одежду, тысячами лезвий впивался в кожу. Сквозь завывание ветра Кэл слышал выстрелы. Ярость железными пальцами стискивала горло.
Затем рядом с ним встала Куин. С другой стороны он почувствовал плечо Фокса. Они выстроились в линию, все шестеро.
– Это наша земля и наше время! – крикнул Кэл. – Ты не получил мою собаку, и ты не получишь наш город.
– Убирайся! – Фокс поднял с земли камень и с силой швырнул.
– Эй, у меня есть пистолет!
Улыбка Фокса была такой же яростной, как и налетевший порыв ветра.
– Камни – это оскорбление. Я лишу его уверенности в себе.
– Умрите здесь!
Рев и ветер сбили их с ног, разбросали, словно кегли в боулинге.
– Черта с два. – Гейдж встал на колени и вновь открыл огонь.
– Сам умри, – спокойно ответил Кэл. Остальные последовали примеру Фокса и принялись кидать камни и палки.
Поляна загорелась; языки пламени жалили, как осколки льда. Огонь ревел, к небу поднимались клубы дыма.