Мне нужно было только следить за тем, чтобы моя голова не оказалась на пути пули. Быстроногий просто поднимет ствол и сделает дело.
— Мы берем на себя остальных двоих, — объявил Боб.
Я подался вперед, прикрывая собой винтовку Быстроногого.
Иракский солдат подошел к машине, стоявшей перед нами. Наклонившись к водителю, он что-то ему говорил, беззаботно смеясь и улыбаясь. Говоря, солдат размахивал руками, словно жалуясь на погоду. С нашими познаниями в арабском нам с ним говорить будет особенно не о чем. Конечно, я мог бы снова спросить, как пройти к базару, но и только.
Попрощавшись с водителем стоявшей впереди машины, солдат неспешной походкой направился к нам. Я нагнулся вперед, делая вид, будто вожусь с приборной панелью.
Солдат постучал в стекло. Я резко откинул голову назад, в то же самое мгновение выставляя ноги вперед и вжимаясь в спинку сиденья. Солдат выжидательно прижался лицом к стеклу. Быстроногий поднял дуло «двести третьей». Одного выстрела оказалось достаточно. С грохотом разлетелось выбитое стекло, и тотчас же распахнулись все двери. Не успело тело упасть на землю, как мы уже выскочили из машины и пустились бежать.
Двое других солдат попытались было укрыться, но очереди из «Миними» скосили их, не дав пробежать и дюжины шагов. Все гражданские попадали на пол своих машин, и совершенно не зря.
Мы бежали от дороги под прямым углом до тех пор, пока нас не выхватил луч прожектора с ТКПП. По нам открыли огонь, и мы ответили, выпустив целый поток пуль. Судя по всему, иракцы никак не могли взять в толк, что происходит. Они услышали лишь сначала одиночный выстрел, затем пару коротких очередей, после чего увидели пятерых придурков с головами, обмотанными шарфами, удирающих в пустыню.
Тот, кто первым добрался до противоположной обочины, открыл огонь по ТКПП, прикрывая остальных. Как только все перебежали через дорогу, мы двинулись дальше. Все боевое столкновение продолжалось не больше тридцати секунд.
Еще несколько минут мы бежали на юг. Наконец я остановился и крикнул:
— Ко мне! Ко мне! Ко мне!
Мимо меня мелькали головы, а я, протянув руку, считал: один, два, три, четыре.
— Все здесь. Отлично, пошли!
Мы бежали и бежали, стараясь выжать максимум из посеянного нами смятения. Бежавший справа от меня Динджер расхохотался, и тотчас же к нему присоединились остальные. Нас охватило бесконечное облегчение. Мы не могли поверить в то, что нам удалось выбраться.
Мы повернули на запад. Судя по последним данным, которые успел получить со своего «Магеллана» Марк, до границы, по нашим прикидкам, оставалось около тринадцати километров. Тринадцать километров за девять с лишним часов темноты — детская забава. Нам нужно было лишь не спешить, не забывая о том, что до рассвета мы должны уже быть по ту сторону. Не было и речи о том, чтобы такой большой группой переждать еще один день.
Мы вышли на какой-то населенный пункт. Столбы с проводами, старые машины, кучи мусора, собачий лай, огни в окнах домов. Кое-где нам приходилось перелезать через заборы. На дорогах мелькал свет фар проезжающих мимо машин. С той стороны, где остался ТКПП, по-прежнему доносился страшный шум. Кто-то истошно кричал, время от времени трещали автоматные очереди. По шоссе с лязгом проезжали туда и обратно гусеничные бронемашины. Сейчас шла гонка: вопрос стоял в том, чтобы зайцы оставались впереди гончих.
Над горизонтом поднялась луна. Полная луна, на западе. Ничего хуже нельзя было себе представить. Единственным плюсом в этом было то, что и нам тоже стало видно лучше, и мы смогли двигаться быстрее.
В конце концов мы вышли на другую дорогу и направились вдоль нее. Избежать этого было нельзя. Слева от нас находился какой-то поселок, справа тянулась дорога. У нас не было времени на то, чтобы оглядываться по сторонам. Мы решительно шагали вперед. Нам нужно было дойти до границы до того, как уляжется первое смятение и к иракцам подоспеют подкрепления.
Всякий раз, когда на дороге появлялась машина, в какую бы сторону она ни направлялась, нам приходилось искать укрытие. Мы перелезали через заборы, обходили стороной собак, обходили стороной постройки. Теперь дома были повсюду; горел свет, работали генераторы. Мы без происшествий продвигались вперед.
На дороге показались машины с выключенными фарами. Вероятно, это иракцы надеялись застигнуть нас врасплох. Издалека по-прежнему доносилась стрельба. Одетые в камуфляжную форму пустынной раскраски, на фоне чуть ли не европейских плодородных полей и ухоженных садов, в свете полной луны мы сияли, словно призраки.
Нас заметили с дороги. Три или четыре грузовика затормозили, визжа тормозами, и из кузовов стали выпрыгивать солдаты, паля на ходу. У нас к этому времени осталось всего по нескольку магазинов на брата, и не вызывало сомнений, что приключения будут продолжаться до самого рассвета. Нам оставалось только бежать. Укрыться было негде. Иракцы стреляли, а мы бежали. Пули с визгом пролетали мимо нас в сторону жилых домов.
Пробежав метров четыреста, мы пробрались между стоявших кучкой домов, ожидая, что на нас в любой момент набросятся, однако местные жители, благослови господь их шерстяные носки, предпочитали ни во что не вмешиваться. Потеряв несколько ведер пота, я задыхался. Накачанный адреналином, человек может побить олимпийский рекорд, но надолго этого не хватит. Потом искорка вспыхивает вновь, и появляется еще немного сил.
Поднявшись на вершину холма, мы увидели внизу огни Абу-Кемаля и Эль-Каима, двух крупных населенных пунктов, разделенных границей. Нашему взгляду открылось целое море света, словно мы случайно попали на съемки научно-фантастического фильма «Близкие контакты третьего рода». И повсюду торчали мачты, причем с иракской стороны они были выше. Ребята, преследовавшие нас, продолжали палить нам вслед.
— Твою мать, — крикнул Боб, — вы только посмотрите, это же здорово! Мы уже почти на месте!
— Заткнись, твою мать! — раздраженно одернул его я, словно непослушного школьника.
И тотчас же пожалел об этом. Я сам подумал то же самое: эти огни Абу-Кемаля, вон та башня — это уже не Ирак, это Сирия. Мысленно я был уже там. Боб заразил нас всех.
Мы перевалили через вершину. Однако в тот самый момент, когда мы побежали вниз, наши силуэты стали видны на фоне лунного неба иракцам, расположившимся в долине. Как оказалось, это была зенитная батарея. Сначала нас встретили огнем из стрелкового оружия, затем заговорили зенитные орудия.
Мы резко свернули на север, намереваясь пересечь дорогу. В этом случае нам предстояло пробираться по застроенному жилыми домами району, протянувшемуся вдоль реки. Где-то рядом с зенитной батареей взревели двигатели машин, а в довершение ко всему над нами появились реактивные самолеты. Судя по всему, самолеты эти были нашими, потому что «С-60» тотчас же перенесли свой огонь на них. В общем хаосе нам удалось ускользнуть.
Слева, справа от нас и за спиной грохотали выстрелы, а мы упорно шли вперед, опустив головы. Крупнокалиберные трассирующие пули уходили то вертикально вверх, то горизонтально, вдоль земли. Иракцы палили без разбора по всему, что двигалось. С их стороны это было просто возмутительно, потому что повсюду стояли жилые дома. Оглушительно грохотали зенитные орудия. Нам приходилось надрывать связки, общаясь друг с другом.
Добравшись до дороги, мы быстро осмотрелись по сторонам и перебежали на противоположную сторону. Там мы остановились, чтобы отдышаться и определиться с тем, что делать дальше. Находиться в самом сердце крупного населенного пункта — это уже совершенно другая игра; этого нужно избегать любой ценой, однако сейчас у нас не было выбора. Справа тянулись какие-то сады, но они были огорожены высоким забором.
Нам предстояло преодолеть по населенному пункту метров триста-четыреста: большое скопление домов, окруженных стенами. От домов к садам по земле тянулись двухдюймовые пластмассовые трубы системы орошения. Мы шли пригнувшись, стараясь по возможности оставаться в тени, выставив вперед оружие со снятым предохранителем, положив палец на спусковой крючок. Мы двигались на север, а луна светила на западе. Я шел первым. Если нам кто-то встретится, я угощу его из своей «двести третьей», а затем Марк, сделав два-три шага и поравнявшись со мной, даст очередь из «Миними». После чего мы нырнем за ближайший угол и оценим, что делать дальше, или же продолжим идти вперед, в зависимости от того, что нам встретилось.
В домах истошно вопили люди, повсюду гаснул свет, хлопали двери. Мы двигались шагом; ничто не могло заставить нас бежать. Если этому суждено произойти, мы все равно ничего не добьемся, бегая.
От последних домов вниз к Евфрату, до которого было метров сто пятьдесят, уходили тропинки и большие трубы. Пыхтели дизельные насосы, качавшие воду для орошения. Повсюду была смешанная с навозом грязь, покрытая коркой льда. Дойдя до угла садов, предоставивших хоть какое-то укрытие, мы остановились.
Первоочередная задача заключалась в том, чтобы наполнить водой фляги. Двое ребят спустились к реке, а Марк тем временем настроил «Магеллан».
— До границы ровно десять километров, — шепотом объявил он.
Весь хаос остался на противоположной стороне дороги. Там разъезжали гусеничные бронемашины, паля во все стороны; вдалеке все еще грохотали зенитные орудия. Тут и там раздавались автоматные очереди. Наверное, иракцы стреляли по собакам и вообще по всему, что двигалось, — в том числе, и друг в друга. Нам было на это наплевать. Впереди еще десять километров, и нам предстоит сражаться за каждый метр.
Мы сидели, прислонившись к деревьям, и наблюдали за тем, как ребята наполняют фляги.
— Десять километров, — пробормотал Динджер. — Твою мать, да такое расстояние можно пробежать за полчаса.
— Вот только полная луна мешает, — заметил Боб.
— И наша форма, — согласился Динджер. — А также то, что нас разыскивают все кому не лень.
Когда Марк и Быстроногий вернулись с полными флягами, мы обсудили все варианты. Получилось, что их четыре. Можно переправиться через реку; можно отойти на восток, в противоположную сторону от границы, и попытаться пересечь ее на следующую ночь; можно идти дальше на запад; можно разделиться, и тогда пусть каждый пробует любой из трех вариантов.