– Слушаю вас, Павел Сергеевич, – выглянула оттуда Людмила.
– Когда Ирма войдёт в квартиру, включите над её половиной освещение, а сторону Глеба наоборот затемните.
– Всё поняла, – кивнула она и скрылась за стеклом.
– Пока у нас нет вступительной музыки, начинаем по моему хлопку. Всем приготовиться, – приказал режиссёр.
Актёры скрылись за кулисами, я растянулся на диване, а пёс свернулся калачиком на коврике у двери.
– Начали, – скомандовал Павел, и тишину нарушил громкий хлопок.
Через несколько секунд дверь в условную квартиру Ирмы отворилась, и на пороге появилась актриса с увесистой сумкой в руках. Она напомнила мне хозяйку, Татьяну Михайловну когда та возвращается из супермаркета. Яркий свет озарил половину сцены – ту где стояла актриса, а другая половина, где я лежал на диване, погрузилась в темноту. Хм, как всё мудрёно в театре.
– Хичкок, ты выполняешь свою привычную работу – встречаешь хозяйку, – режиссёр обратился к собаке.
При виде Ирмы пёс вскочил на лапы и закружился волчком вокруг неё. Схватил зубами тапочки, стоящие под вешалкой, и поставил у ног. Пока она снимала плащ и меняла туфли на тапки, пёс нарезал круги вокруг неё.
– Соскучился, мой хороший. – Актриса погладила Хичкока и, широко улыбнувшись, добавила: – Сейчас приготовим ужин, и я угощу тебя чем-нибудь вкусненьким. А потом пойдём гулять.
Пёс радостно тявкнул, вильнул хвостом и облизал ей руки.
Сдаётся мне, ему играть особо не приходилось. Думаю, он в жизни делает всё то же самое.
– Глеб, твоя очередь, – прервал режиссёр игру и вновь обратился к художнику по свету. – Людмила, теперь то же самое освещение включаем над мужской половиной. – Затем, посмотрев на меня, распорядился, что должен делать я: – Сократ, ты спишь. Когда услышишь, как хлопнула дверь, приподнимешь голову и сладко зевнёшь. Затем лениво спрыгнешь с дивана, потянешься и вальяжной походкой пойдёшь навстречу Глебу. Всем своим видом ты должен показать, что делаешь одолжение хозяину встречая его. Ты меня понял? – спросил он.
– Мяу – подтвердил я. Что ж тут непонятного?
Правда, в обычной жизни я не спрыгиваю с дивана, когда кто-то приходит, а делаю это только в том случае, когда обещают угостить чем-нибудь вкусненьким. Что ни сделаешь ради искусства и актёрской карьеры. Придётся перешагнуть через свою гордость и выполнить требование режиссёра. Говорят, актёры не должны спорить с режиссёром.
Через некоторое время дверь в «нашу квартиру» с грохотом отворилась. Я всё сделал, как велел Павел, – направился навстречу сценическому хозяину.
– Здоров, котяра, – икнул Глеб.
Актёр пошатнулся, ухватился рукой за дверной проём и начал снимать кроссовки, наступая одной ногой на пятку другой, затем с ухмылкой посмотрел на меня и добавил: – Раз вышел встречать меня, значит, жрать хочешь.
Глядя на него, я не на шутку испугался. Думаю: чего это он за косяк схватился, может, плохо стало или заболел? Но, услышав режиссёрское: «Отлично», понял: видимо, это такая сценическая задумка.
– Сократ, подойди к нему и потрись о ногу, – приказал Павел.
Это для меня привычное действо, я снова без проблем выполнил указание режиссёра.
– Молодец, кот, – воскликнул он и добавил: – А теперь громко помяукай.
Хм, я даже представить не мог, что так легко работать актёром. Всё, что от меня требовал Павел, я делаю в обычной жизни по сотни раз за день. Да и готов так хоть всю жизнь трудиться.
– Пошли, – скомандовал «хозяин», махнув мне рукой, и снова громко икнул.
Татьяна Михайловна говорит – когда нападёт икота, надо либо воды выпить, либо набрать полные лёгкие воздуха и на некоторое время задержать дыхание. Жаль, не могу дать совет. Бедный мужик, совсем икота его достала.
Я проследовал за ним в «комнату». Неожиданно, словно свалившись с потолка, на столе появилась упаковка сосисок, чипсы, бутылка какого-то напитка. Актёр с размаху плюхнулся на диван, забросив ноги на стол. Он вынул из упаковки сосиску и кинул на пол.
– Ешь, котяра, – сказал он.
Сам ты котяра! Неужели нельзя как-то поласковей называть?! Какой невоспитанный мой сценический хозяин.
И зачем сосиску на пол кидать, как будто я не кот, а поросёнок? Я, между прочим, привык употреблять пищу из миски, в крайнем случае, из консервной банки.
В этот момент из-за кулис появился Егор, он обратился к директору театра:
– Павел Сергеевич, можно вас на минутку?
– Егор, у нас репетиция, говори, чего ты хотел, – раздражённо сказал директор.
– Пришли из муниципалитета, – сообщил тот, – срочно хотят вас видеть.
– Иду, – вздохнул режиссёр и добавил: – Ребята, пока отдохните, я сейчас вернусь.
Он удалился со сцены вместе с помощником и скрылся за кулисами.
Я принялся есть сосиску, а что делать, не отказываться же от добра, тем более если учесть, что не ел с самого утра.
– Кот, вижу, тебе не понравилось моё обращение, – заметил Глеб, словно услышав мои мысли, и продолжил: – Не обижайся, дружище, такая у меня роль. Я же говорил тебе, что мы с тобой – два разгильдяя. По сценарию я должен быть грубияном, да и ты тоже не подарок. В смысле в пьесе.
Надо же, оказывается, такое обращение тоже часть режиссёрской задумки. Оказывается, не такая уж и лёгкая актёрская доля, кого только не приходится играть. Чувствую, ещё много унижений придётся мне пережить на сцене. Одно успокаивает – в реальной жизни Глеб хорошо ко мне относится. Слава богу, это всего лишь роль.
Вскоре вернулся Павел, и репетиция продолжилась. Теперь игра Хичкока и моя заключалась в обыкновенной лёжке.
– Как тебе работа в театре? – спросил пёс. Он лежал у ног Ирмы, положив голову на лапы и вращая глазами из стороны в сторону наблюдая за людьми.
– Не работа, а мечта, – ответил я, растянувшись на диване рядом с «хозяином».
Тем временем актёры произносили длинные монологи. Я даже задремал от унылой монотонности происходящего. А где же действо? Когда начнётся развитие сюжета?
Режиссёр бесконечно поправлял актёров. То ему не нравилась интонация, с которой была произнесена та или иная фраза, то жесты, на его взгляд, были неубедительные. Он то и дело выкрикивал: «Не верю!», заставляя меня каждый раз вздрагивать. Я глянул на Хичкока – тот прикрыл глаза. Со стороны казалось, будто пёс спит. И лишь его брови, скачущие вверх-вниз, говорили о том, что он слышит всё, что происходит вокруг.
– На сегодня репетиция окончена, – наконец-то заявил Павел и, посмотрев на актрису, добавил: – Ирма, тебе необходимо поработать над монологом воспоминаний. Пока он мне не нравится, не хватает эмоций, души, так сказать, ты очень сдержанна.
– Я с вами согласна, – кивнула актриса. – Мне и самой сегодня не понравилась моя игра.
Затем режиссёр обратился к актёру:
– Глеб, у тебя всё более-менее прилично, начальные сцены неплохие, сыграл убедительно, но тоже есть шероховатости, над ними надо ещё работать.
– Понял, – кивнул парень. – Есть над чем работать.
– Сократ, ты молодец, настоящий актёр, – похвалил режиссёр и добавил: – Чувствую, не зря я тебя взял.
– Павел Сергеевич, да какой же он актёр, он же кот, – с улыбкой воскликнул Глеб. – Поскольку он – наш коллега, предлагаю называть его акотёром.
Услышав столь необычное прозвище, театралы дружно рассмеялись. Вот так я стал акотёром. Я всегда знал, люди те ещё выдумщики, когда дело касается кличек. Помните, как астронавты назвали меня котонавтом[14]?
– Мне, собственно, без разницы, актёр или акотёр, главное, кот понимает, что от него требуется, и чётко выполняет указания, – сказал Павел и добавил: – Ну а Хичкок… – Он помолчал секунду, затем продолжил: – А что, собственно, Хичкок? Режиссёр, он и в тундре режиссёр.
Театралы снова дружно рассмеялись. Весёлые они ребята, чувствую, скучать с ними не придётся. Но смех сразу прекратился, как только руководитель продолжил серьёзным тоном:
– Друзья, времени у нас на репетиции осталось мало, Нов… – не договорил он.
– Павел Сергеевич, не волнуйтесь, нам хватит двух месяцев, – актёр перебил режиссёра.
– Глеб, ты забыл, Новый год на носу. – Павел недовольно посмотрел на него, всем своим видом давая понять, что ему не понравилось, что тот его перебил.
– Точно, – актёр с виноватым видом хлопнул себя ладонью по лбу, – и как я забыл о ёлках.
– Я только что общался с сотрудником администрации. Как обычно, они попросили нас провести праздники для школьников. Так что, считай, пару недель мы теряем.
– А когда же мы будем репетировать? – Ирма округлила глаза. – Разве мы успеем подготовиться к премьере?
– Обязаны успеть. К сожалению, мы не можем её ни отменить, ни перенести, – ответил Павел и добавил: – Придётся репетировать по вечерам, а что делать?
– Ладно, переживём, нам не впервой, – согласился Глеб.
– Тебе хорошо говорить. Ты молодой, холостой, а я и так сына вижу по великим праздникам, – вздохнула Ирма. – У мужа тоже сейчас напряжённая работа, у них идёт предпремьерная подготовка фильма. Вы же знаете, он снял новогоднюю комедию, а когда её показывать, как не в праздники? К тому же няня собралась ехать отдыхать. В общем, всё одно к одному, даже не знаю, что с Лукой делать. – Ирма удручённо покачала головой.
– А что делать? – сказал Павел и тут же добавил: – Бери его с собой. В прошлом году он играл у нас в новогоднем представлении, вот пусть и в этом участвует. Скучать ему здесь не придётся, к тому же Хичкок в театре. Они же тоскуют друг по другу а так целый день будут вместе. А теперь ещё Сократу нас появился, да плюс Тарантино. Друзей у него будет целая ватага. – Он улыбнулся и, широко разведя руками, уточнил: – Что поделаешь, Ирма, такая наша актёрская доля.
– Спасибо, Павел Сергеевич, за предложение, – кивнула та. – Чувствую, так и придётся поступить, поскольку другого выхода нет.
– Не волнуйтесь, ребята, всё будет хорошо, обещаю после премьеры всем дать отгулы, – успокоил режиссёр и снова обратился к актрисе: – Ирма, купите, пожалуйста, хорошего корма и накормите зверей.