Мой первый театральный день закончился хорошо. Вечером, после репетиции, Ирма, Хичкок и я отправились в магазин. Люди с нескрываемым восторгом провожали нашу троицу взглядами, пока мы шли в сторону супермаркета. Некоторые прохожие доставали смартфоны и снимали нас на видео, перед нами даже машины останавливались, пропуская нас на другую сторону дороги. Многие узнавали актрису, приветливо здоровались, просили дать автограф или сделать селфи. Хоть я и терпеть не могу это иностранное словечко, но всё равно периодически его произношу и ничего не могу с этим поделать, поскольку живу в современном мире.
Слово «селфи» – это своего рода дань времени. Меня поразило больше всего то, как Ирма любезно улыбалась каждому и никому не отказала в просьбе. Помню, как я капризничал и раздражённо фыркал, когда по возвращении из космоса меня доставали надоедливые репортёры. Оказывается, актриса не менее популярна, чем я. Нас с ней даже в магазин пустили, вот что значит быть известным и знаменитым. Ирма не поскупилась и купила мне самый дорогой корм, что был на прилавке, при этом не забыла и о Тарантино. А потом мы вернулись в театр, актриса накормила всех нас. Наелись мы от пуза и отправились на прогулку. Внутренний дворик театра оказался маленьким, зажатым между стенами домов старинных построек. У решётчатого забора стояли две лавочки для отдыха, а перед ними находилась небольшая клумба, на которой росло раскидистое дерево. Тарантино принялся рыть землю, разбрасывая комья в разные стороны. Закончив с туалетом, он почесал когти о ствол дерева, с ловкостью молодого кота вскарабкался по нему и оседлал ветку, как всадник.
– А где же мы будем спать? – задал я мучивший меня вопрос.
Ирма в это время кидала палку, а бигль носился за ней, точно спринтер. Стоило актрисе только замахнуться, как пёс срывался с места и мчался, даже не зная, куда палка приземлится. Мне казалось, для него это неважно, главное – бежать. До сих пор не могу понять, почему собаки так любят эту игру? Что интересного в том, чтобы носиться, как умалишённый, за поленом? Хотя, чего уж греха таить, я тоже любил в детстве побегать за клубком ниток. Помните, я вам рассказывал, как однажды запутался в них и Катерине пришлось даже взять в руки ножницы, чтобы освободить меня от пут, а я в тот момент думал лишь о том, как бы она, не дай бог, не отрезала мне ухо[15].
– Я всегда ночую у охранников, их комнатушка находится при входе, если ты обратил внимание, – ответил запыхавшийся пёс.
– А я – либо на топчане в их помещении, либо у себя в гардеробе, всё зависит от того, кто дежурит, – сказал Тарантино, глядя на меня сверху, и предложил: – Выбирай, где тебе больше нравится. Весь театр в нашем распоряжении. Хочешь, спи в гардеробе, а хочешь – у сторожей вместе с Хичкоком. Но с ним ты не отдохнёшь нормально, он вскакивает от малейшего шума и сразу начинает лаять. Даже я просыпаюсь от его голоса. К сожалению, шёпотом собаки лаять не умеют.
Все собаки одинаковые. Я вспомнил, как однажды Александр Петрович проснулся утром и говорит: «Пульхерия, ты зачем ночью гавкаешь в доме? Ты разве не понимаешь, что люди спят?» Как вы уже поняли, Пульхерия – это новая интерпретация клички Пухи. Наверняка вы помните, как менялось её имя, начиная от Трампа и заканчивая Рыжим Апом.
Так вот последний вариант – Пульхерия. Вот так запросто хозяин ни с того ни с сего переименовал собаку. До сих пор не пойму, что ему навеяло дать ей столь необычное имя.
Кот скукожился от холодного ветра и напоминал нахохлившегося воробья на жёрдочке.
– Лаю я по ночам, это потому что у меня не только нюх развит, но и слух тоже. В полиции я был бы незаменимым сотрудником, – самоуверенно заявил бигль. – После того как однажды в театр пробрались воришки и украли дорогой реквизит, теперь мы со сторожами несколько раз за ночь обходим театр. Они говорят, с тех пор как я стал ночевать в их помещении, им стало легче работать, поскольку я слышу каждый шорох.
У Ирмы зазвонил телефон, она вынула его из кармана пальто и присела на запорошённую снегом лавочку. Пёс тем временем принёс хозяйке палку, она взяла её из зубов питомца, чуть отодвинув трубку в сторону, похвалила его и погладила по голове.
Закончив разговор, актриса встала и отряхнула пальто.
– Ладно, звери, погуляли, пора и честь знать, – сказала она.
Тарантино ловко спустился со своей жёрдочки и засеменил следом за нами. Ещё говорят, что коты не умеют слезать с деревьев.
Ирма открыла входную дверь, пропуская нашу компанию вперёд. Кот сразу направился в гардероб, а мы с Хичкоком последовали за актрисой. Спустя несколько минут мы оказались в её гримёрке. Она собрала сумку и пошла к выходу.
– Мальчики, я поехала домой. Идём, я отведу вас к охраннику, будете ночевать там.
В моём представлении охранник – это вооружённый до зубов крепкий мужчина, способный при надобности скрутить любого преступника. Каково же было моё удивление, когда актриса привела нас в помещение, где на мягком топчане вальяжно развалился Тарантино.
– Антонина Степановна, оставляю вам зверей на воспитание, – с улыбкой сказала она и, кивнув на меня, добавила: – Теперь в вашей компании пополнение. Справитесь с тремя?
– Ирма, детка, не переживай, я животинку люблю, мы без проблем найдём общий язык, – успокоила пожилая женщина и сообщила: – А с вашим космонавтом я уже познакомилась, умный котейка, он даже говорить умеет.
– Да что вы? – улыбнулась актриса.
– Да, да, – закивала гардеробщица. – Я у него спросила: ты уже познакомился с нашими зверями, а он мне отвечает: мяу. Говорю же, очень сообразительный парень.
Пока женщины общались, я удивлённо посмотрел на Хичкока.
– Так эта старушка и есть охранник?! – воскликнул я.
– Да, – кивнул пёс и добавил: – В тот день, когда она работает гардеробщицей, ночью подрабатывает сторожем. Но у неё есть напарник – мужчина, они дежурят поочерёдно. Понимаешь, Антонина Степановна – одинокая женщина, страдает бессонницей, говорит: всё равно ночами не сплю. Тогда какая разница, где не спать – дома или в театре.
Вот тебе и охранник! Что же может сделать старушка, случись какая беда? А может, у неё какое оружие имеется?
– Антонина Степановна, я поехала, а то меня Лука заждался, – сказала Ирма. Она поочерёдно погладила нас, затем обратилась к своему питомцу: – Хичкок, прошу, не позорь меня и давай без приключений.
Она потрепала его по холке и скрылась за дверями помещения.
– Беги, деточка, за нас не переживай, у меня теперь вон какая бригада помощников, – сказала вслед Антонина Степановна.
Тем временем в фойе театра стали собираться люди.
– Пойдёмте, – она махнула рукой, призывая следовать за ней, – пока я буду работать в гардеробе, побудете со мной, а потом, когда зрители разойдутся, вернёмся сюда.
Она придержала дверь, пропуская нас вперёд, после чего неторопливой походкой в сопровождении нашей звериной свиты направилась на рабочее место. Зрители выстроились в длинную очередь у стойки гардероба и с любопытством поглядывали на нас, пока мы шествовали мимо них, при этом они весело улыбались, будто впервые в жизни увидели котов и собаку. Хорошо, что спектакль вечерний. Среди публики не было детей, иначе нам оторвали бы уши и открутили хвосты. Нет, вы только не подумайте, что я не люблю детей. Я очень хорошо к ним отношусь и прекрасно уживаюсь, просто после общения с ними чувствую себя общипанным цыплёнком.
Глава 6
Антонина Степановна заняла место у стойки гардероба, через некоторое время к ней присоединилась ещё одна такая же пожилая дама. Они только успевали, что принимать одежду и вешать её на свободные крючки, взамен отдавая зрителям пластмассовые номерки. Тарантино запрыгнул на полку где мы его обнаружили, когда пришли знакомиться, и растянулся во весь рост. Я присел рядом с ним, наблюдая за зрителями.
Женщины, словно балерины, крутились у больших зеркал сбоку от гардеробной стойки, то и дело одёргивая платья, поправляя пальцами помаду и припудривая носы. Я так и не понял, для чего они это делают? Всё равно во время спектакля в зале темно, кто их там увидит? Потом доставали из крошечных сумочек телефоны и просили своих спутников сфотографировать их. Когда снимок был сделан, они долго рассматривали его, при этом восклицая: «Ой, как я плохо получилась! Посмотри, какая страшная. Неужели ты не можешь сделать нормальное фото? Выбери ракурс поудачней и сними ещё раз». Посмотришь на некоторых женщин – и кажется, они готовы сутками щёлкать своё отражение в зеркале. Неужели им это не надоедает? Но больше всего меня поразило, с каким покорным видом мужчины выполняли их просьбы.
Я взглянул на своего нового приятеля. Хичкок нетерпеливо переминался на коротких лапах, по его виду было понятно: пёс немного взволнован и переполнен впечатлениями, видимо, ещё не отошёл от уличной игры.
– Ну и скукотища, – вздохнул он, осматриваясь по сторонам. Ему явно не сиделось на месте. – Может, пойдём спектакль глянем, – предложил бигль, его брови вопросительно приподнялись.
– Я его уже видел, – лениво зевнул Тарантино.
– Когда это ты успел? – недоверчиво спросил пёс. – Они вчера играли в первый раз. Я был в зале, но тебя там не заметил.
– Это ты смотрел в первый раз, а я его уже раз пять видел, – хмыкнул кот. – Они каждый год привозят одну и ту же постановку. Я вот не пойму, они что, больше ничего не ставят? – Он вопросительно посмотрел на Хичкока и сообщил: – Этот спектакль я знаю наизусть, уже запросто сам могу сыграть, да и станцую не хуже актёров.
– Ну и хвастунишка ты, – усмехнулся бигль и обратился ко мне: – Сократ, пойдём прошвырнёмся по театру ты ещё много где не был. А то торчим здесь, как истуканы. Понимаешь, по своей породе я – гончая собака, не могу долго лежать без дела.
– Какая же ты гончая? – возразил я. – У тебя лапы короткие. Гончие псы длинноногие, волосатые, тощие, как велосипед, и горбатые, точно верблюд. Когда я в первый раз тебя увидел, подумал, что ты – родственник бойцовских собак.