Мы поднялись по лестнице на самый верхний этаж, в конце длинного коридора увидели то самое окно.
– Иди за мной, – сказал мой новый приятель, неслышно ступая по блестящим квадратикам плитки на полу, – отсюда мы попадём на крышу театра, с неё открывается потрясающий вид на город. Я часто там сижу, особенно по ночам. Понимаешь, с возрастом стала мучить бессонница. Когда не могу уснуть, иду сюда встречать рассвет, а летними вечерами, когда день длинный, провожаю закаты.
– А я люблю смотреть на звёздное небо с крыши гаража во дворе нашего дома, – сказал я, вспомнив свою семью[20].
Как они там без меня? Понимаю, нельзя надолго оставлять дом без присмотра, но, к сожалению, не всё от меня зависит в этой жизни.
Если вы читали мои приключения в космосе, наверняка помните, как я подружился с мышонком Траволтой. С тех пор что-то в моей душе перевернулось, не могу охотиться на мышей, хоть убей, а за три месяца, пока я был на МКС, в нашем дворе их развелось видимо-невидимо. Эти наглые хвостатые почувствовали, что я стал к ним толерантно относиться, и совсем обнаглели.
Татьяна Михайловна однажды увидела, как мимо меня по двору прошествовала мышь, а я и ухом не повёл. Такую взбучку мне устроила, ругалась на чём свет стоит: «Сократ, ты совсем нюх потерял в космосе, мыши чуть ли не пешком по тебе ходят, а ты не реагируешь? Если не будешь выполнять свои прямые обязанности, я перестану тебя кормить, переходи на подножный корм». Я испугался не на шутку. Думаю, и правда, лишит питания, что тогда делать? Долго думал, как поступить, решение пришло неожиданно. Встретил как-то возле сарая мышонка и говорю ему:
– Эй, приятель, мне надо поговорить с вашим главным, позови его.
Хоть они и осмелели в последнее время, но, увидев меня, малыш испугался и, нырнув в щель под дверью, выглянул оттуда.
– Я и есть главный, – сказал он, – говори, что хотел.
– Дружок, собери-ка всех своих братьев и сестёр на собрание, хочу с вами договор заключить.
– Хм, кот, ты такой наивный, да кто же с тобой захочет встречаться, – хмыкнул тот. – Мы помним, как ты наших сородичей обижал.
– Даю честное котовое слово, никого не трону, – пообещал я. – Наверняка ты заметил, я уже давно не охочусь на вас.
– Вам доверять – себя не уважать, – выпалил мышонок и спросил: – Кстати, а что с тобой случилось? Почему ты перестал на нас нападать?
– Взгляды на жизнь поменялись, – ответил я. – Друг у меня появился из ваших, его Траволтой зовут.
– А-а-а, – протяжно произнёс он и пообещал: – Ладно, постараюсь убедить свою семью.
Собрание назначили в тот же день вечером на поляне за сараем. Когда я пришёл туда, там никого не оказалось. Первая мысль, что проскочила в голове: мыши испугались и не придут. Я сел на травке, оглядываясь по сторонам. Вдруг из-под щели у самого фундамента вылез главный.
– Ты что, один? – спросил я и напомнил: – Сказал же – никого не трону.
– Эй, братва, выходи! – крикнул малыш, и мыши начали выползать изо всех щелей.
Увидев, сколько их, я аж присвистнул от удивления. Они с опаской поглядывали на меня и на всякий случай расположились на приличном расстоянии, поближе к своим лазейкам, чтобы в случае чего сразу нырнуть в дырки.
– Так, дорогие мои мыши, предлагаю заключить договор, – обратился я к ним. – Условия простые: я вас больше не трогаю, а вы уходите с нашего двора.
– Здесь наш дом, – выкрикнул из толпы мышонок. – Нам некуда идти.
– Здесь не ваш дом, а мой, – уточнил я. – Если вы не уйдёте, то я вынужден буду снова открыть на вас охоту. Хозяйка ругается – вас слишком много развелось.
– А куда же мы пойдём? – спросил ещё один хвостатый.
Точно как и на орбите, я не мог отличить, кто из них самка, а кто – самец, они все на одну морду. Только, в отличие от космических белых мышей, эти были обыкновенные, серые.
– Я покажу вам один замечательный дом, его хозяева держат курей, свиней и прочую живность. У них в сарае полно корма. Уверен, вам там понравится, а самое главное, вам больше не надо будет думать, где найти пропитание.
– Но у них же наверняка тоже есть кот, – возразил ещё один ушастый, поводив носом.
– Нет у них кота, только собака, – сообщил я.
– Хм, ты и туда будешь приходить на нас охотиться, – ухмыльнулся ещё один из мышиного полчища.
– Не буду, – сказал я и клятвенно заявил: – Обещаю.
Таким образом я решил вопрос с мышами, они ушли с нашего двора, а ваш покорный слуга выполнил своё обещание. Вот до чего довёл меня космос. Признаюсь честно, стал переживать за свои охотничьи инстинкты. Так можно совсем их растерять. Какой же я кот, если перестану ходить на охоту.
До самого отъезда в театр я не встретил ни одного мышонка во дворе. Как бы они снова не вернулись, когда поймут, что меня нет в доме, придётся по возвращении домой опять проводить «мышиное собрание».
Несмотря на преклонный возраст и солидный вес, Тарантино с лёгкостью запрыгнул на подоконник, протиснул свою тушу через решётку и оказался по ту сторону окна. Я последовал его примеру, и через несколько мгновений мы с ним уже сидели на самом краю крыши. Само здание театра небольшое, всего три этажа. С двух сторон к нему примыкали другие строения, при желании мы запросто могли перебраться на кровли тех зданий. Город ещё спал, и лишь редкие автомобили нарушали утреннюю тишину. Далеко впереди, у самого горизонта, слегка белела узкая полоска – там медленно, не спеша занимался поздний зимний рассвет.
– Смотри, на площади ёлку наряжают. – Тарантино кивнул в ту сторону, где, несмотря на раннее утро, работали люди. Они установили огромное дерево и теперь его наряжали с помощью специальной машины с корзиной, в которой стоял мужчина и вешал на ёлку разноцветные игрушки.
– Да, – протяжно произнёс я и сравнил: – Эта не та крошечная ёлочка, что мои родственники ставят дома.
– Когда я был маленьким, это был мой самый любимый праздник. Хм, глупый кот, – грустно ухмыльнулся Тарантино. – Тогда я ещё не понимал, что с каждым Новым годом становлюсь на год взрослее. Просто радовался возможности подурачиться, пошалить, забраться на ёлку, несмотря на запреты сотрудников. Не знаю, как другим котам, но мне страшно не везло с этими колючими деревьями. Как вспомню, сколько побил игрушек, сколько испортил гирлянд, до сих пор стыдно.
– Ты не один такой, – успокоил его я. – Если бы ты знал, сколько я бед натворил. Ещё ни один праздник не обошёлся, чтобы я не повалил ёлку.
– На новогодние праздники наш театр превращается в игровую площадку, актёры – в Дедов Морозов, Снегурочек, клоунов, гномов и зверушек. Детей собирается видимо-невидимо и все в маскарадных костюмах. Шум, гам стоит целый день. В молодости я с удовольствием с ними развлекался, особенно мне нравилось играть в прятки, – вспоминал Тарантино. – Однажды во время представления я забрался на ёлку и притаился между веток. Наивный кот! Я полагал, что меня не заметят. Первым меня увидел мальчишка в костюме Человека-Паука, показал соседу Бэтмену тот – рядом стоящей девочке в образе принцессы, она – другому ребёнку, и пошло-поехало. Спустя несколько минут детвора гудела и тыкала пальцами: «Смотрите, смотрите, на ёлке кот сидит».
Дед Мороз и Снегурочка пытались развлекать детей, а они были увлечены совсем другим представлением. Ёлку в нашем театре ставят огромную, так вот я свободно расхаживал по веткам, игрался с игрушками, гирляндами и блестящим дождиком. А дети, наблюдая за мной, катались со смеху. Актёры не сразу поняли, в чём причина безудержного детского веселья. Они думали, что это представление так развеселило детей, и только когда с ёлки упал большой золотистый шар и разбился вдребезги, наконец, заметили меня.
Дед Мороз сделал вид, что моё присутствие на ёлке – это часть праздника, и обратился к детворе: «Дети, давайте попросим кота слезть с ёлки». Те давай хором кричать: «Кот, слезай!» Легко сказать – слезай. Это теперь я могу забраться на дерево и спокойно спуститься, а тогда этого делать не умел.
Та ёлка запомнилась и мне, и зрителям, и актёрам надолго. Представление переросло в операцию по спасению кота. Меня пришлось снимать с ёлки с помощью рабочих. Но, несмотря на это, праздник детям очень понравился. Когда на следующий день в театр пришли другие ребятишки, они первым делом спросили: «А кот будет на ёлке?», на что актёры им ответили: «Он ушёл в отпуск». Конечно же, ни в какой отпуск я не уходил, на время представления меня закрыли в подсобке, как они выразились: «От греха подальше, чтобы, не дай бог, опять не выкинул очередной фокус». Вот так я повеселил детвору Теперь устаю от них, старый стал, пока в театре идут детские мероприятия, стараюсь не попадаться детишкам на глаза, иначе затискают до потери пульса. Детям всё равно, что я чёрный кот, у них нет предрассудков относительно цвета моей шерсти.
Краем глаза я заметил, как по соседней крыше в нашу сторону направляется белоснежная кошка. Сердце бешено заколотилось: сначала подумал, вдруг это моя ненаглядная Белла, настолько они были похожи, но, увы…
– Ой, смотри, к нам гости пожаловали, – кивнул я в направлении незнакомки.
При виде неё уши кота встали домиком, а зелёные глаза разгорелись ещё ярче.
– Это моя подруга, – гордо сообщил Тарантино и добавил: – Мы здесь встречаемся каждый день.
Шагая к нам, кошка громко и настойчиво мяукала, мне даже в какой-то момент захотелось закрыть уши лапами.
– Зачем она так кричит? – я недоумённо смотрел на неё.
– Она глухая, – как ни в чём не бывало сказал кот и добавил: – Она себя не слышит, поэтому ей кажется, что она разговаривает нормально.
– А как же она ходит по улицам, ведь кругом столько опасностей? – удивился я.
– Так же, как и мы с тобой, – ответил мой товарищ и добавил: – Из-за отсутствия слуха у неё сильно развито обоняние и зрение. Именно они помогают ей безопасно передвигаться.
Кошка подошла к нам, приветственно кивнула мне, затем поцеловала Тарантино, потёршись своим носом о его. В отличие от синих глаз Беллы, её глаза были цвета янтаря.