— Ну, можно действовать только надписями на мониторе, — попытался ответить на оба вопроса сразу аппарат. — А сделали меня музы Парнаса, чтобы использовать в своей работе.
— Но почему в таком случае ты сейчас не находишься со своими музами?
— Они немного перестарались, когда делали меня. Им нужно было уметь записывать реальность, а не переделывать ее. Но поскольку они подумали, что я могу пригодиться им в случае необходимости, они поместили меня в эту пещеру.
Так значит, этот могущественный скучающий Ком-Пьютер был заперт в уединенной пещере и даже не знал, чем же ему можно развлечь себя. Гранди, возможно, даже пожалел бы машинку, если бы только не был так зол на нее. На голема сейчас смешно было смотреть — он весь был облеплен грязью, а из его рта все еще несло мыльным запахом.
— Так тебя, значит, беспокоит вовсе не случайное замечание нашего Гранди, которое он сказал там быкам, — сделал вывод Бинк, как только экран снова засветился.
— Обдумывание продолжается, — появилась на дисплее новая надпись. — Вызов в свой адрес принял, вот условия и результаты.
— Эй, подожди-ка, — вдруг возразил Гранди, явно не желая больше ссориться с прибором, который способен был изменять течение событий одной только надписью на экране. Если бы он раньше знал, насколько опасна эта штука, то с самого начала вел бы себя осторожно по отношению к ней. — Подожди, я передумал.
— В этой пещере произойдет поединок, — отпечаталось на экране. — Четыре живых создания против одного неодушевленного создания. Четверка попытается удрать из этой пещеры. Удачная попытка принесет им свободу, неудачная навечно оставит их в пещере.
Все четверо, узнав что их ожидает, зашевелились. Фырк так и остался под сенью кровати, укрепленной на спине Честера, но его реакцию можно было видеть, поскольку кровать стала трястись мелкой дрожью. Остаться тут навечно?
— Но мы на такое не соглашались, — сказал Бинк.
— Человек возражает, но затем вспоминает, что он давал на это согласие, — упрямо отозвался аппарат.
— Да, теперь я начинаю припоминать, — сказал Бинк, — мы действительно дали согласие.
— Отлично, — вспыхнул экран Ком-Пьютера, — тогда начнем состязаться немедленно.
Бинк, Честер и Гранди переглянулись. Эта проклятая способность машины управлять течением событий держала их в ловушке. Если бы кто-нибудь из них попытался повернуть события так, что машине было неудобно, то она сама бы изменила реальность таким образом, чтобы течение ее пошло по удобному для проклятого Ком-Пьютера руслу. Теперь ко всему прочему электронный ум не был загружен лишней информацией, благодаря чему машина могла концентрировать все свои усилия на одной задаче.
— Но мы совсем незнакомы с правилами дуэли, — запротестовал Бинк. — Так нечестно.
— Просто скажите. Тут вход, — прочитали все четверо на экране. — Затем дайте вашу интерпретацию. Затем еще скажите. Тут будет моя реакция. А там все сами поймете.
— Куда ведет этот вход? — поинтересовался Бинк.
— Вы можете даже сделать ход первыми, — великодушно разрешила машина. С экрана тут же исчезли все надписи — прибор явно сказал им все, что собирался сказать.
— Мне кажется, теперь я начинаю понимать, — сказал Бинк задумчиво. — Нам нужно делать ходы, возможно, нажимать на какие-то кнопки, которые смогут показать наше восприятие реальности. Тот выбор, который окажется наиболее жизнеспособным, будет победителем. Это можно назвать битвой умов. Если нам очень хочется выйти отсюда, то нам нужно выдать такие версии, которые превзойдут то, что даст этот Пьютер. Если нам не удастся удрать отсюда, то аппарат останется в уверенности, что он намного умнее нас. Но сначала нужно все-таки установить определенные правила игры, чтобы мы не сплоховали где-нибудь.
— Правила игры? — удивленно поинтересовался Честер.
— Мы не можем давать одно заключение все вместе, фактически мы будем играть друг против друга. Но нам нужно действовать сообща. Я думаю, что аппарат будет играть честно, нам нужно только не терять присутствия духа и играть осмотрительно, не делать ошибок. Я помню один подобный случай, когда мне довелось оказаться в одной пещере, но ладно, это к делу не относится. Нужно избрать одного из нас, который будет делать ходы.
— Но машина может попытаться разъединить нас, если мы начнем обсуждать происходящее между собой, — указал кентавр.
— Я думаю, что этого не произойдет. Ведь у машин-то мышление совсем не такое, как у людей. Покуда мы будем готовиться делать ход, машина будет терпеливо ждать, и за это время не должно случиться ничего страшного.
— А кто будет делать ходы? — осторожно спросил голем.
— Ну как это кто, конечно же, глава экспедиции.
— А кто у нас самый главный? — с деланной наивностью спросил Гранди, поскольку он еще полагал, что Бинк постепенно принял на себя его лидерство.
— Мне кажется, что это дело по плечу только тому, у кого есть стремление к поставленной цели, — невозмутимо продолжал Бинк.
— Но ведь получается, что это я, — воскликнул Гранди.
— Выходит, что ты. Тогда тебе и карты в руки.
Гранди не мог поверить в это.
— А вы все что будете делать? — с недоверием поинтересовался он.
— А мы будем обсуждать ситуацию и подсказывать тебе возможные варианты, — отозвался Бинк. Тут же он повернулся к Честеру. — Ты со мной согласен?
Честера, видимо, обуревали какие-то сомнения, но возражать он не стал.
— Я согласен, — решил кентавр.
Внезапно Гранди почувствовал, что он уважает Бинка еще больше.
— Хорошо, я согласен. Но что вы сейчас мне посоветуете?
— Мне кажется, что нам для начала нужно наметить стратегию нашего бегства. Возможно, нам нужно заранее освободить ведущий наружу выход.
— Великолепно, — воскликнул голем. Он тут же посмотрел на экран. Там было написано: «Ход — выход наружу, задача — открыть его. Исполнение».
Тут же в стене неожиданно появилась дверь, которая явно вела наружу. Причем каждый из путешественников готов был поклясться, что этой двери тут точно не было. Откуда же она могла возникнуть? Гранди неуверенно подошел к двери.
Но тут на проклятом экране появилась предупреждающая надпись, гласившая следующее: «К сожалению, данный выход охраняется плотоядными растениями».
Гранди застыл на месте. Теперь действительно можно было разглядеть, что дверь обрамляли растения, листья которых были свернуты в фигуры наподобие чашек, в которых поблескивал яркий сок. Во все стороны протянулись хищные усики, которые, как видно, только и поджидали момента, когда кто-нибудь попадется в их объятия. Кое-где в складках листьев-чашек даже поблескивали зубы, что придавало всей картине еще более зловещий вид.
— Мне что-то совсем не хочется, чтобы мы выходили наружу через эту дверь, — зябко сказал Честер.
— Есть такой газ, называется «оранжевый агент», он поражает растения, — сообщил Гранди. — Вот бы нам сюда немножко этого газа, растения сразу бы завяли.
— А почему бы не попробовать? — загорелся Бинк. — Все, что нам нужно, — ввести нашу версию в машину.
Так и сделали. Гранди после нажатия необходимых кнопок уставился в компьютер. На экране высветилась следующая надпись: «Ход — опрыскивание выходного отверстия „оранжевым агентом“. Исполнение».
Перед путешественниками появились емкости с «оранжевым агентом», но, как оказалось, проблемы это еще не решало.
— Но «оранжевый агент» оказывает на животных такое же влияние, как и на растения, — прочел с экрана вслух Честер.
— Неужели это действительно так? — продолжал кентавр с озабоченным видом. — Если мы попробуем применить газ против плотоядных растений, то мы автоматически уничтожим и себя.
— Если до этого времени получалось, то значит, это действительно так, — отозвался Бинк. — Кажется, ни одна из принимающих участие в состоянии сторон не способна повернуть реальность против другой, но зато в состязании изменить то, что создала другая сторона. Нам ни в коем случае нельзя использовать газ.
Гранди согласился с ним. Он не знал точно, что именно подразумевалось под животными, но вот Фырка это явно касалось, да и сам Честер и Гранди не были застрахованы от газа, как и Бинк.
— Нам нужно попробовать какой-нибудь новый сюжет, — решил голем. — Но такой, который нельзя было бы обратить против нас самих.
— Вот когда я был в Мандении, — задумчиво сказал Бинк, — я узнал там, что в некоторых областях существует некий документ, который дает человеку право на путешествия. Манденийцы называют его паспортом. Интересно, сработает ли такая задумка тут?
— А как она должна сработать? — спросил Гранди.
— Вообще-то это такая маленькая книжечка, в ней записывается, куда ты направляешься, потом эту надпись проверяют, чтобы удостовериться, что ты направляешься действительно туда.
— Нет, у нас в Ксанте такое вряд ли возможно, — вставил удивленно кентавр.
— Я тоже так думаю, — согласился Бинк.
Гранди задумался над этими словами. Вероятно, это нечто вроде прибора, который облегчает доступ в какое-то место, причем в Ксанте он должен работать на основе сил волшебства, в Мандении же без всякого волшебства. Вот если бы у них была такая волшебная книжка, которая помогла бы им выбраться наружу…
— Ход, — уверенно скомандовал голем экрану, — путешественники обзавелись четырьмя паспортами, по одному на каждого.
Появились четыре маленькие книжечки. Бинк нагнулся и подобрал паспорта, раздав их товарищам. Гранди с трудом удержал свою книжечку, поскольку она весила всего лишь в два раза меньше, чем он сам.
Бинк, раскрыв паспорт, прочитал то, что в нем было записано: «Провал». Другие последовали его примеру. Поскольку пункт назначения не был обговорен, то они полагали, что Пьютер не будет их преследовать.
Тут на дисплее появилась очередная надпись: «Канцелярские крысы преследуют вас и не дают пользоваться паспортами».
Крысы тут же не замедлили появиться — они огромной стаей сгрудились у входа. Крыс становилось все больше и больше, они начали надвигаться на путешественнико