— Сюда, возможно, приползут другие меднорылы, — сказал голем. — Ты не знаешь, случайно, какой-нибудь другой способ отпугивания их, кроме обычного топтания?
— Если бы нам посчастливилось отыскать меднодонта… — нерешительно сказала она.
— Кого-кого?
— Такие существа, они питаются этими меднорылами. Вообще-то они водятся и на Золотом Берегу, только я не знаю, в каких именно местах!
— Сейчас пойду и разыщу одного! — подхватился Гранди.
— Но что будет, если другой меднорыл нападет на меня до твоего возвращения? — спросила девушка.
— Тогда просто затопчи его! — выдохнул Гранди, снова проворно спускаясь по ножке кровати на пол, а оттуда устремляясь к выходу.
Рапунцелия ничего не ответила. Голему ни в коем случае не хотелось обижать девушку, но он чувствовал, что если он сейчас не найдет средства борьбы с меднорылами, то тогда им придется пережить нечто похуже, чем охлаждение отношений. Ведь обитающие вблизи пещеры другие меднорылы могут запросто почуять запах крови раздавленного собрата и сползтись к этому месту, а если они все соберутся сюда, то затоптать их будет нелегко.
Повыше грота, в расщелине, росло какое-то растение. Гранди тут же направился к нему.
— Эй, травка, тебе тут случайно нигде не попадался меднодонт?
К его удивлению, растение ответило утвердительно:
— Конечно, попадался! Один постоянно тут околачивается!
— Покажи, где он сейчас! — потребовал голем.
Вскоре голем уже прямым ходом направлялся туда, куда указало ему словоохотливое растение, разыскивая этот самый меднодонт. Наконец он набрел на логово этого донта. Меднодонтом оказалось нечто вроде темного цвета коробки с узкой щелью посредине. Голем с недоверием посмотрел на странное создание, не понимая, как такая штука может питаться меднорылами, но все-таки он верил тому, что рассказала Рапунцелия. Голем, еще раз посмотрев на меднодонта, решил, что он по всей видимости, жив, и решил начать разговор.
— Эй, ты жив? — осторожно поинтересовался он на человеческом языке.
— Что за дурацкий вопрос! — затрясся от возмущения меднодонт.
Так, уже лучше — теперь по крайней мере Гранди знал, на каком языке разговаривает эта штука.
— А ты, приятель, часом не голоден? — поинтересовался голем как бы невзначай.
— Я всегда хочу есть! — резко отозвался меднодонт. — Но с каждым разом становится все труднее и труднее добывать себе пропитание! Что за времена пошли!
— Но тогда тебе непременно нужно идти со мной — я знаю местечко, где меднорылы просто кишмя кишат! Стоит только тихонько посидеть и подождать…
— Скорее туда! — азартно выкрикнуло создание, обнаруживая несколько пар крохотных лапок, и последовало за големом.
Когда Гранди привел меднодонта к гроту и они вошли туда, Рапунцелия была в полуобморочном состоянии. Она уже успела раздавить еще трех меднорылов, но страх буквально парализовал ее.
— Ах, если бы я осталась в Башне, как было бы мне сейчас спокойно! — всхлипывала она.
Она прямо-таки скучала по своей тюрьме и положению пленницы! Она, наверное, не слишком сильно переживала бы, если бы Морской Ведьме удалось вдруг захватить ее снова, и потянулись бы дни в обществе «Сладчайшей Матушки!»
— Тебе нужно забраться под кровать и притаиться рядом с подкроватным чудовищем, — наставлял Гранди меднодонта, — но хватай только тех, которые успели заползти к тебе под кровать, и не высовывайся, иначе распугаешь остальных! Не надо быть алчным! Я думаю, что ты справишься.
— Уж надеюсь, что со своим делом я справлюсь, а ты стой и смотри! — отозвался меднодонт, ныряя под кровать.
Гранди тем временем снова взобрался на кровать.
— Иди сюда! — позвал он девушку. — Только уменьшись снова!
Рапунцелия тут же оказалась возле него, все еще волнуясь.
— Как все это было ужасно, ты просто представить себе не можешь! — воскликнула она. — Я даже не могу понять, что ненавижу больше — самих меднорылов или давить их!
— Сейчас все должно пойти нормально! — успокоил ее голем. — Я разыскал меднодонта!
— Ой, как чудесно! — воскликнула девушка радостно. Так же бурно, как реагировала она на вещи не совсем приятные или даже совсем неприятные, Рапунцелия реагировала и на то, что неприятным никак нельзя было назвать. Вообще-то Гранди не слишком уважал тех, чье настроение было изменчиво, как погода осенью, но тут был особый случай. Рапунцелия все равно не впадала в крайности — она ведь была, в сущности, еще ребенок и потому принимала все так близко к сердцу.
Спустя некоторое время они заметили еще одного меднорыла, который полз в их сторону откуда-то из темноты. Твари эти, подобно подкроватным чудовищам, не слишком любят находиться на свету. Можно было бы избавиться от меднорылов, выбравшись на ярко освещенное место, но ведь у них был еще Фырк, которого ни в коем случае нельзя было снова подставлять под свет.
Как и ожидалось, тварь поползла под кровать. Раздался какой-то щелчок, а затем еще более странный звук — как будто последняя вода уходит в воронку.
Гранди и Рапунцелия мгновенно переглянулись.
— Звучит как песня! — воскликнула девушка.
Гранди перегнулся через край кровати и заглянул под нее. Увидев меднодонта, он спросил:
— Кто то тут поет, или нам все чудится?
— Это я пою! — отозвался меднодонт. — Я всегда пою, когда ем!
Гранди пожал плечами, но ничего возразить при этом не мог. В конце концов, у каждого свои странности.
— Вообще-то, довольно приятные звуки! — продолжала Рапунцелия, вслушиваясь.
— Да, неплохие, но только до тех пор, покуда это странное создание охраняет Фырка от меднорылов! — пробормотал голем.
По мере прибытия новых тварей музыка постепенно стала звучать все громче. То, что происходило внизу, можно было назвать безжалостным истреблением, но музыкальное сопровождение значительно скрашивало картину бойни.
— Послушай, а вот там, в лодке… — пробормотала Рапунцелия, немного помолчав, — ты ведь кое-что сделал там. Ответь, пожалуйста, почему?
— Я всего лишь пытался сделать так, чтобы мы спокойно добрались до берега!
— О да, конечно! Я должна признать, что ты с блеском справился с этой задачей! Но все-таки было нечто еще!
Гранди удивленно пожал плечами.
— Скажи мне тогда, что я сделал, и я скажу тебе, почему!
— Ты… Ты… ты сжимал меня!
— Я? — удивился голем.
— Ну, когда я предложила тебе поискать рыбу-гонца! Почему ты это сделал?
Тут голем все вспомнил.
— Ну, тогда я был разгорячен, я вообще почти ни о чем не думал, извини…
— Но мне это понравилось!
Гранди снова задумался:
— Это было такая блестящая идея! Я только хотел… В общем, это был своеобразный способ выразить тебе благодарность за эту мысль!
— Но почему ты тогда просто не сказал «спасибо»?
Гранди снова пожал плечами, но на этот раз с удивлением.
— Действительно, сам не понимаю… Может быть, мне это показалось тогда более подходящим? Не знаю.
— Но вот Сладчайшая Матушка никогда меня так не сжимала!
— Ну естественно! Она ведь тебя не слишком-то любила на самом деле!
— Ага, понятно, — тут Рапунцелия задумалась, а потом неожиданно спросила: — Я тебе действительно так нравлюсь, Гранди?
— Ты такая красивая!
— Ты не ответил на мой вопрос!
— Я даже не знаю, как должен на него отвечать, — признался он.
— Почему?
— Ты такая прекрасная девушка, а я какой-то голем!
— Но разве это подразумевает, что я тебе не нравлюсь?
— Может быть, — выдавил Гранди из себя, — я просто не могу позволить себе, чтобы ты мне нравилась!
— Я не понимаю.
Но Гранди прекрасно знал, что девушка поняла, что он хотел ей сказать. У нее не было опыта общения с реальным миром и теми, кто его населял, но зато она знала все обо всем и обо всех, хотя поведение их было для девушки загадкой. Она даже не подозревала, насколько тяжело было говорить об этом голему.
Для этого нужна была своеобразная тонкость, деликатность, а именно к этому Гранди не был приучен. Он привык обращаться со всеми запросто, бездумно рассыпая бесчисленные оскорбления, заставляя окружающих действовать по отношению к себе сходным образом. Но Гранди сознавал, что такая тактика с Рапунцелией не пройдет — это будет похоже на растаптывание сапогом прекрасного цветка.
— Ну вот, предположим, что Фырку удалось встретить девушку-подкроватное чудовище, — начал Гранди, — но тут он вдруг осознал, что девушек его собственного вида в природе вообще не существует, и это, значит, нечто совсем другое. Она всего лишь похожа на него, не больше. Разве он может позволить себе… любить ее?
— Но почему нет? — слегка изумившись, поинтересовалась Рапунцелия.
— Но ведь они принадлежат к разным видам! — ответил голем, поражаясь такой наивности.
— Но разве существа, принадлежавшие к разным видам, не могут любить друг друга? Тебе разве не нравится Фырк?
— Конечно, нравится! Но…
Девушка помрачнела.
— Я, значит, тебе не нравлюсь?
— Но это ведь не одно и то же! Фырк и я не…
— Что…
— Мы не мужчина и женщина! — Голем понял, что попал в весьма щекотливую ситуацию.
— Я вот девушка! — воскликнула Рапунцелия. — Но разве это означает, что Фырк не может мне нравиться?
— Нет, — отозвался голем, чувствуя какую-то внутреннюю боль, — это все-таки не то! Конечно же, он может тебе нравиться!
— Но, значит, тогда возможно и то, что ты можешь нравиться и мне?
— Да, конечно! Но…
— Но разве я не могу нравиться тебе?
Нет, голем положительно не знал, как нужно вести себя в таких случаях! Он мог бы быть резким и откровенным, но это могло ошеломить девушку и даже отдалить ее от него. Сейчас…
— Сейчас ты выглядишь как великолепная големша, и ты, если бы захотела, смогла бы стать девушкой моей мечты, и я бы очень хотел… в общем, чтобы у нас с тобой были такие отношения, которые привели бы потом… — голем замолчал, боясь обидеть девушку.
Но она наконец-то поняла все сама.